В чем секрет долголетия 101-летней Клавдии Лукьяновой из Мостов
В БЕЛОЙ блузке, нарядная, опрятная, Клавдия Павловна встречает меня в прихожей своего дома. Подготовилась к встрече с журналистом? — Нет, обновки специально для вашего визита мама не покупала: она каждый день выглядит с иголочки, — улыбается в ответ на мой вопрос дочка Клавдии ЛУКЬЯНОВОЙ Валентина. — Характер такой. 45 лет назад она забрала маму к себе в Беларусь из родной деревни Набережная Первая, что в Долгоруковском районе Липецкой области России. За плечами Клавдии Павловны 101 год. Возраст почтенный, но память бабушку не подводит.
– ТОЛЬКО на здоровье жаловаться можно, и то, знаешь, деточка, от старости. Ноги уже не те, с палочкой приходится ходить, глаза зоркость потеряли, да и слух острее не становится, — говорит Клавдия Павловна. — У дочери живу, как у Бога за пазухой: и еду мне приготовит, и постирает, и одежду погладит. Валентина — моя спасительница. А то кому бы я была нужна? Старческая немощь все-таки берет свое…
Сейчас вместе с Валентиной (единственной из трех детей долгожительницы, оставшихся в живых) и самой Клавдией Павловной в доме в Мостах живут внучка долгожительницы Алла и восьмилетняя правнучка Карина. Так и коротают они время вчетвером: мать, дочь, внучка и правнучка. В доме чистота и порядок. Места всем хватает.
— О том, чтобы сдать нашу бабушку в дом престарелых, и речи быть не может. Как только люди до такой мысли доходят, чтобы своих родителей на государственное попечение оформить? — в один голос возмущаются потомки долгожительницы. — У наших же предков такая жизнь тяжелая была! Их уважать надо только за годы и за житейскую мудрость.
У ПАВЛОВНЫ, действительно, судьба трудная, но о прожитом бабушка не жалеет. Родилась Клавка, так называли дочь родители, в многодетной семье крестьян-середняков. Зажиточно жили — свиньи, утки, гуси, конь, корова, овцы и земля, пока не появились колхозы. Отец прошел по фронтам Первой мировой войны, вернулся живым-здоровым, а тут и коллективизация подоспела. Это время сама Клавдия Павловна помнит хорошо, потому что сразу же пошла на работу в новоиспеченное хозяйство. «Клавка, становись!» — командовал нашей героине ее отец, когда брал на сенокос: сам косил, а дочка на жатве снопы вязала. Зарабатывали в колхозе тогда трудодни: просо пололи, зерно молотили, а потом его веяли… Из чисто женских увлечений у Клавдии Павловны любимым было плетение кружев. «А сейчас руки от старости уже забыли это ремесло», — вздыхает долгожительница.
Замуж Клавдия Павловна вышла за местного сельского парня. Вместе с Василием Андреевичем жила в доме у свекрови. «Еще той сладости было житье!», — говорит. А через лет пять после свадьбы Лукъяновы собрали денег и купили в деревне маленький сруб. Но не успели еще его отделать и пожить самостоятельно, как грянула Великая Отечественная война. Василий Андреевич ушел на фронт и погиб буквально в первые месяцы лихолетья: известила об этом злосчастная похоронка. Так молодая семья Лукьяновых потеряла кормильца. На руках у Клавдии Павловны остались трое малолетних детей — Сергей, Валентина и грудничок Михаил.
— Немцы были у нас в деревне где-то недели полторы. Мы боялись захватчиков, а они только потешались. Однажды пришли в нашу хату. Я тогда Мишу кормила, они сказали, мол, хотят отобрать его. У меня уже и сердце оборвалось. А потом оказалось, что пошутили, — со слезами на глазах говорит Клавдия Павловна… Ее младший сыночек умер в 1943 году.
Воспоминания тех лет до сих пор бередят душу долгожительницы, поэтому о войне она вспоминает с большой неохотой: трагедии в семье — одна за одной. А следующая драматическая страница в судьбе Клавдии Павловны — страшный голод 1947 года. Рассказ долгожительницы дополняет дочь Валентина:
— Когда пришла весна, мы ходили и собирали мерзлую картошку. Ели ее. Никогда не забуду, насколько до ужаса горькими были те клубни! Ели мы даже речные ракушки, чтобы не умереть. Тогда многие односельчане от голода как чумные ходили, в забытьи были некоторые. И многие умирали… А мама нас спасла. В тот же год мы посадили свеклу на огороде, картошку. Дом потихоньку мама достраивала сама. Благо помогали родственники, односельчане.
Кстати, закаленная жизнью еще в молодом возрасте, Клавдия Павловна вспоминает, как приняла решение после войны подзаработать и поехала в Донбасс. Посадив двух малолетних детей рядом с собой, в теплушке товарняка молодая мама добралась до места. В Донбассе семья лишь на короткое время нашла приют. А обратно в Липецкую область Лукьяновы возвращались уже с шиком — деньги были, чтобы купить билет на пассажирский поезд.
До выхода на пенсию всю свою жизнь Клавдия Павловна трудилась не покладая рук в колхозе: выращивала свиней, телят. Гордится долгожительница тем, что ее дети — Сергей и Валентина — выучились в школе, а потом получили рабочие специальности.
— У нас в колхозе работы было много, поэтому в школе мне учиться не довелось. Только самая младшая моя сестра Евдокия педагогом стала. Говорила мне, мол, давай хоть читать и писать научу, а мне все некогда было: детей без мужа ведь поднимала, — сетует Клавдия Павловна.
На глаза долгожительницы во второй раз накатываются слезы. Клавдия Павловна рассказывает о трагической гибели в автокатастрофе 35-летнего сына Сергея. В Хорциске Донецкой области он работал строителем, сам построил дом, воспитывал детей.
ЕДИНСТВЕННАЯ дочь долгожительницы Валентина вышла замуж в Беларуси. В родной деревне Набережная Первая она трудилась в том же колхозе, что и Клавдия Павловна, на полевых работах. Была звеньевой, бригадиром, ее портрет даже на Доске почета в районе красовался. В 21 год по комсомольской путевке Валя отправилась на освоение целины.
— Кто бы мог подумать, что именно там, в Кустонайской области, я найду свою судьбу, — замечает Валентина Васильевна. — На целине познакомилась со своим будущим мужем Иосифом Казимировичем Люцкевичем. Молодой парень был родом из деревни Правые Мосты, что в Мостовском районе. Вот так мы оказались в Беларуси — переехали сюда на постоянное место жительства. Здесь у нас родились три дочери — Алла, Нина и Светлана. Когда получилось так, что мама осталась в России одна, решено было забрать ее к нам.
К тому времени семья Люцкевичей переехала в Мосты: там они получили квартиру в частном доме. «Мама, дорогая! Приезжай сюда, мы будем вместе с тобой жить: деться тебе уже некуда. С кем будешь доживать свои годы?» — писала Валентина Клавдии Павловне.
...ДОЛГОЖИТЕЛЬНИЦА по сей день тоскует по своей родине, хотя и в братской Беларуси живется, как она говорит, хорошо. В России — в Тульской, Липецкой областях и в Челябинске — остались у нее родственники. Но связи, к сожалению, оборвались. Хотя съездить еще разок в родную деревню долгожительница не прочь — чувствует, что есть еще силы для дальней поездки.
Обзавелась Клавдия Павловна в Мостах подружками. Познакомилась с ними в 1999 году, когда сама приходила в клуб «Откровение» Центра семьи и детей (нынче Центр социального обслуживания населения). Там находила «солдатка» родственные души среди таких же, как и она сама, немолодых женщин, чьи мужья не вернулись с войны. Да подружек мостовских у Клавдии Павловны уже не стало…
— Конечно, мама сейчас уже даже самую простую работу по дому не выполняет: сильно подводит здоровье. Недавно наша Павловна споткнулась в доме о порог и чуть не ушиблась, но в теплое время года на улицу сама даже выходит. А мы, как можем, стараемся окружить маму теплом, заботой и вниманием.
Клавдия Павловна перебивает свою дочь:
— Большей благодарности от детей мне и не нужно. Вот это, наверное, и есть весь секрет моего долголетия. Да и долгие лета у нас в роду: моя мама Наталья Михайловна прожила 95 лет. Спасибо тебе, деточка, что отведала. А я еще поживу...
В ТЕМУ
Поставить старение на паузу?
В Беларуси столетний рубеж преодолели около 500 долгожителей
В СТАТИСТИЧЕСКИХ данных лидеры — женщины. Среди регионов по численности долгожителей флагман — Гродненская область: здесь на 1 июля насчитывалось 117 человек в возрасте старше 100 лет.
Страна Восходящего солнца — на первом месте по числу жителей, перешагнувших 100-летний рубеж. В Японии насчитывается больше 36 тысяч (!) таких долгожителей. Ученые мира предполагают: секрет в том, что японцы питаются преимущественно морепродуктами.
Кстати, согласно Книге рекордов Гиннесса, самым пожилым человеком, ныне живущим, является 115-летняя японка Мисао Окава. Поспорить с ней может боливиец Кармело Флорес Лауре. 123-летний индеец с озера Титикака много гуляет, ест ячмень и жует коку (легкий стимулятор, предупреждающий чувство голода). Флорес — коренной аймара — андский индеец. Живет он в традиционной хижине с земляным полом и соломенной крышей. Флорес не знает испанского, грамоты, проблем с ходьбой и зрением, но почти не имеет зубов. Долгожитель в течение почти всей жизни пас скот. Воду пьет из высокогорных источников, а алкоголя не пробовал уже давно.
К слову, белорусские исследователи на пути к изобретению «таблетки от старости». Год назад в лаборатории Института физико-органической химии НАН Беларуси проводили опыты, которые показали: если во всех мембранах человеческих клеток водород заменить на более прочный дейтерий, саморазрушение затормаживается. Клетки, из которых мы состоим, с приходом старости теряют эластичность своих оболочек. Жирные кислоты в них — основной строительный материал — погибают. Дейтерий в клетках работает по принципу морозильной камеры, то есть ставит старение на паузу. Образцы опытов наших ученых переданы партнерам в США. Если будет создана «таблетка от старости», то она станет бестселлером.
Татьяна УСКОВА, «БН»
Фото автора
