Ранние дети

Проект “Ранние дети” — это отдельный этаж в школе-интернате, где обитает десяток молодых мам с годовалыми малышами. Мы познакомились с ними благодаря Марии — в прошлом воспитанницы минского детского дома № 7, ныне мамы трехлетнего Игорька и одного из организаторов волонтерского движения в пользу осиротевших детей в интернете.
Спокойную, уверенную и рассудительную Марию знают не только юные мамы из интерната № 5, но и медперсонал детской инфекционной и 3-й клинической больницы (туда попадают подкидыши и отказники), а также население детского приюта Октябрьского района Минска. А заочно с ней знакомы десятки тысяч людей: созданное Машей интернет-сообщество волонтеров насчитывает несколько тысяч активных участников. В лечебные и сиротские учреждения Минска, Витебска, Гомеля поступают деньги, детская одежда, предметы гигиены и продукты.
— Когда Игорь был совсем маленьким, я узнала, что в некоторых минских больницах месяцами лежат дети-отказники, которых никто не навещает, — рассказывает Мария. — Я пошла к ним, потому что знаю, как хочется оставленному ребенку, чтобы рядом была мама...

Мария попала в школу-интернат девятилетней девочкой. Ее мама после развода с отцом начала пить, потом сошлась с мужчиной, отцом младшей Машиной сестры Даши, и вообще ушла из дома.

Маша осталась с бабушкой и дедом, но бабушка вскоре умерла. Какое-то время за девочкой присматривала старшая сестра Аня...

— Я попала сначала в школу-интернат, а через три года мне повезло оказаться в детском доме № 7, — рассказывает Мария. — Ко мне в школе-интернате хорошо относились, но, по-моему, такие учреждения надо просто закрывать. Ведь в детских домах сироты имеют возможность общаться с обычными сверстниками, ходить в обычную школу, а в интернате они все время варятся в собственном соку. Выходят оттуда совершенно не приспособленными к жизни в нашем обществе!

Маше свою жизнестойкость пришлось доказывать во время учебы в ПТУ. Общежития ей поначалу не досталось, пришлось вернуться в  квартиру матери. Там ничего не изменилось: мама пила, квартиранты, которых она взяла в отсутствие детей, тоже любили выпить. В общем, холодильник зиял пустыми полками, а квартира напоминала притон.

— Я очень долго с этим разбиралась, — говорит Мария. — Доходило до того, что открывала дверь маминым “гостям” с кухонным топориком в руке. Конечно, ничего бы им не сделала, но алкоголики видели, что я настроена решительно, и боялись.

Окончательно и, надеюсь, бесповоротно жизнь в Машином доме изменилась к лучшему после рождения Игорька. С гостями и квартирантами к тому времени было покончено, мама тоже изо всех сил пыталась не упасть лицом в грязь перед взрослыми дочерьми. Воспользовавшись тем, что мама попала в больницу, девушки указали на дверь ее падкому на выпивку сожителю.

— Сейчас оформляю документы, чтобы забрать под опеку из детского дома нашу младшую сестричку Дашу, — поделилась планами Мария. — Юридически никаких препятствий для этого нет, мне ведь уже 24 года...

В сравнении с юными мамами из интерната № 5 Мария выглядит баловнем судьбы: у нее есть семья и жилье.

У Светланы — матери маленького живчика по имени Полинка — никого нет. Мама еще не вышла из тюрьмы, в отчем доме живет родная сестра — законченная наркоманка. Свете дважды отказывали в постановке на жилищный учет: мол, жилье у тебя есть, потому что с сестрой того и гляди что-нибудь случится. Уже будучи беременной, Света обивала
чиновничьи пороги. Добилась-таки своего, поставили на очередь! Воспитывая годовалую дочь, мама Света ухитрилась найти себе подработку — устроилась уборщицей в этом же интернате № 5.

— Как же ты оставляешь дочь в комнате одну? — беспокоюсь я.

— Попрятала все предметы, о которые можно пораниться, замаскировала все острые углы, — объясняет Света. — Если Полина просыпается, когда меня нет, девочки сразу звонят на мобильный.

Подержанный мобильник молодой маме недавно подарили волонтеры. С тех пор как Мария познакомилась с девчонками, многие материальные и бытовые проблемы мамочек решаются как бы сами собой.

— Когда я впервые попала на кухню девочек, сердце сжалось, — рассказывает Мария. — В холодильнике только пара баночек с детским пюре, в шкафчиках ни крупинки. На всех лишь маленький целлофановый мешочек с молодой картошкой и несколько морковок — чтобы варить детям овощные пюре. Девочки, за редким исключением, живут на пособия. Мы собрали для мам и детей не только одежду и предметы гигиены, но и крупы, макароны, детские консервы, кур и колбасу...

В день нашего визита Света готовила Полинке картофельное пюре с говядиной из детских консервов. Очень вкусное!

Самую старшую из юных мам, 24-летнюю Полину жизнь тоже не баловала: после интерната оказалось, что податься ей некуда. И в компьютерных клубах сутками сидела, чтобы на улицу не идти, и по подругам-знакомым жила. Говорит, что беременность вернула ей смысл жизни. Узнав, что ожидает Ванечку, Полина устроилась в “Журавинку” официанткой — чтобы в декрет уйти с рабочего места. Оканчивает заочно юридический факультет БГУ. В “пятерку” она попала, потому что ее начальница услышала по радио информацию о проекте “Ранние дети”. Сейчас Полина очень волнуется о том, где будет жить с Ванечкой:

— Ради меня пришлось вносить изменения в здешний устав — изначально предполагалось, что мамы будут жить в интернате до 23 лет, — говорит Полина. — До нового года обещают дать социальное жилье, но получится ли это, непонятно: я в очереди была сначала вторая, потом первая, а сейчас вдруг стала четвертой...

— На бумаге все проблемы сирот легко и красиво решаются, — комментирует Мария. —   В жизни все оказывается не так: чиновники отфутболивают несмелых просителей из одной инстанции в другую, социальные службы не спешат помогать в решении их проблем. А вчерашние дети не знают своих прав и не умеют их отстаивать. Для воспитанников сиротских учреждений возраст вообще понятие относительное: человек может выглядеть на свои 20 лет, при этом его социальный интеллект, то есть способность к адаптации в обществе, на уровне 12-летнего подростка. Они еще долгие годы нуждаются в опеке и поддержке.

Кстати, и Полина, и Света, и остальные юные мамы до последнего скрывали свои округлившиеся животики. Девочки стыдятся своего сиротства и неустроенности, словно в этом есть их вина.

Конечно, не все в “пятерке” идеально: одна мама недавно сбежала, у второй забрали малыша в дом ребенка.

— Забрать ребенка у молодой мамы-сироты значит обречь его на жизнь в казенном доме, — считает Мария. — Редкая мать из числа сирот восстанавливается в родительских правах. Ведь за те полгода, которые даются “на исправление”, она отвыкает от малыша. Полуугасший материнский инстинкт заглушается страхом и растерянностью, которые испытывает воспитанница интерната перед огромным, незнакомым и недружелюбным миром. А в семью усыновителей малыш не может попасть, так как не обладает статусом подлежащего усыновлению.

Увы, сиротство способно воспроизводить себя. Но доверие, доброта и поддержка — тоже.

— Инна раньше была агрессором и язвой, какое-то облако нецензурной лексики и сигаретного дыма, — рассказывает Мария. — Постоянно убегала, забеременела, не успев окончить школу. Но родила своего Вовку, пришла в церковь, стала милой, доброй, немного застенчивой девушкой. Воспитательница, увидев Инну в храме, в изумлении позвонила мне домой: “Мария, неужели это наша Инна?! Как хорошо, что Господь поселился в ее сердце!”

В истории проекта “Ранние дети” уже много таких оптимистичных сюжетов.

Прощаясь, я спросила у юных мам, к чему им сложнее всего привыкнуть во взрослой жизни.

— Жить на своем хлебе, — не задумываясь, ответила Света.

— Жить одной, — добавила Мария. — К тишине, необходимости все решать самостоятельно. К тому, что рядом нет старшей женщины, которая может поделиться житейской мудростью, а в трудную минуту — поддержать. Потому что иногда настолько тяжело бывает — хоть волком вой...

В день нашего визита “волком выть” впору было худенькой бледной Кристине. Она с 11-месячным Арсенькой только что вернулась из больницы. С убийственным диагнозом в свидетельстве о выписке: болезнь Тея-Сакса. Редкое генетическое заболевание, при котором ребенок, рождаясь внешне здоровым, постепенно угасает, и остановить этот процесс медицина пока бессильна. Случись такое в благополучной семье — мама больного ребенка нашла бы в интернете подруг по несчастью, чтобы сначала выплакаться, а потом насухо вытереть слезы и попытаться оспорить приговор. А у Кристины для этого слишком мало сил и жизненного опыта.

— Может, через газету можно найти хорошего невролога? — первой нарушает молчание Мария. — Мы соберем, сколько надо, для консультации и лечения Арсения...