Украинцы незаконно переходят границу, чтобы собирать на Мерлинском полигоне... загрязненную радионуклидами клюкву и чернику
Но это лишь одна из проблем, существующих на белорусско-украинской границе. Как они будут решаться?
“Не деревня, а село”, — поправляет белорусских пограничников 21-летняя Мирослава из украинского Березового. Девушка и три ее односельчанки собирали клюкву на Мерлинском полигоне, где их и обнаружил патруль временного погранпоста “Мутвица”. На территорию Беларуси украинки перешли незаконно, однако вины за собой не чувствуют. До ближайшего пункта пропуска — около ста с лишним километров, не ездить же туда каждый день. Поэтому наши соседи ходят за белорусскими ягодами-грибами наикратчайшим путем. Отсутствие полноценной демаркации этому только способствует.
В своем замечании Мирослава права. Назвать деревней Березовое, в котором проживает семь тысяч человек, можно лишь условно. По численности населения это даже не село, а настоящий поселок городского типа. А вот возможности трудоустройства здесь самые что ни на есть деревенские. Небольшой колхоз, пара школ, больница, несколько магазинчиков и баров, фирма, занимающаяся выращиванием сельхозпродукции, — вот, собственно, и все работодатели. Местные говорят, что найти рабочее место в селе трудно, а потому каждый выкручивается как может. Большинство мужчин ездит шабашить в Москву, Питер или Минск. У женщин и детей — свой бизнес, не совсем легальный и уже много лет являющийся предметом переговоров пограничных ведомств Беларуси и Украины.
Перешел через канал — попал в Беларусь
Леса и болота Мерлинского полигона манят украинцев, словно кошек валерьянка. И тех и других одинаково сложно остановить. Более или менее серьезный контроль на белорусско-украинской меже стал вводиться с 1998 года. Еще шесть лет понадобилось нашим пограничникам, чтобы добраться до такого глухого уголка, как Мерлин. До этого украинские сборщики грибов и ягод ходили на территорию Беларуси в свободном режиме, будто к себе домой. А привычка, как известно, большое дело. Тем более идти недалеко, километра полтора. А ближайший белорусский населенный пункт — деревню Дзержинск — отделяют от границы 28 километров, которые надо преодолеть по ухабистой лесной дороге в режиме ралли.
Граница неприступной не выглядит. Небольшой заболоченный канал метра два шириной — это она и есть. Таблички “Стой! Граница. Проход запрещен!” мало кого останавливают. На противоположной стороне, прямо у канала, кто-то высадил картошку. Дальше начинается изгородь, за которой пасется стадо коров. С украинского берега доносятся голоса пастухов и лай собак.
Дороги жизни для многодетных семей
Время от времени натыкаешься на кладки из бревен и веток, пересекающие канал-границу. Часовые родины с ними борются, но без особого эффекта. Разберешь одну — построят другую. Да и разбирать можно только до середины канала. Дальше начинаются “украинские воды”. Сколько таких кладок на 40-километровом отрезке границы, контролируемом постом “Мутвица”, можно только гадать.
Пожалуй, эти мостики уместно назвать максимально упрощенными пунктами пропуска, однако украинские нелегалы называют их дорогами жизни. Причем говорят это на полном серьезе. За сезон они зарабатывают на белорусских ягодах тысячи долларов. Эти деньги до следующего урожая дикоросов составляют основу их домашнего бюджета.
За чернику в этом году украинские заготовители платили около двух долларов за килограмм. Когда мы были на границе, цена на клюкву не была известна, потому что официально ее сбор в Украине еще не разрешили. Однако в Беларуси предприимчивые соседки уже с середины августа вовсю наполняли свои жбанки. Ягоды на Мерлине так много, что страшно даже ступить. Опытный сборщик может набрать за день два сорокакилограммовых мешка. Как правило, украинки ходят за ягодами с детьми, коих в одной семье может быть больше десятка (в приграничных селах, где много баптистов-пятидесятников, нет демографической проблемы). Большому семейному подряду за выход по плечу ягодный “намолот” и в центнер с лишним. Даже если скупщики будут платить по доллару за килограмм, сумма уже набежит приличная...
Не в чужие края, а на свою историческую родину
Украинки белорусских пограничников особо не стесняются. Рядовой Александр Кравченко долго не мог поверить своим глазам, когда однажды поутру вышел из дома, где базируется временный пост “Мутвица”. Нарушители границы собирали чернику буквально за забором. Когда барышень задержали, они чистосердечно посетовали: в других местах ягоду уже выбрали.
Незваных гостий, как правило, выдворяют “в упрощенном порядке” — без составления протокола и наложения штрафа. Иначе говоря, сопровождают до канала, отделяющего Беларусь от Украины. Редко какие проводы обходятся без просьб разрешить “поработать еще”. Бойцам можно только посочувствовать. Когда просит бабушка лет 70 или симпатичная девушка, отказать очень сложно. Украинки нарушают границу, но на преступниц они не похожи. Так что пограничникам приходится демонстрировать максимальную принципиальность, на какую они только способны.
В пререканиях с пограничниками многие украинки имеют очень сильный козырь. Они являются потомками тех, кого в 1961 году отселили с территории Беларуси при создании Мерлинского полигона (площадью 130 тысяч гектаров, он когда-то был вторым по величине в мире, с начала 90-х не используется). Получается, что ходят украинские ягодницы не в чужие края, а на свою историческую родину.
— В паспорте моей мамы записано, что она родилась в деревне Храпунь Столинского района Брестской области, — говорит Анна, одна из нарушительниц. — На территории Беларуси похоронены и наши родственники.
После 30 лет бомбометаний на Мерлине вряд ли удастся отыскать следы хотя бы одного кладбища.
Радиация украинцев не пугает
Протяженность белорусско-украинской границы составляет 1084 километра, 500 из них проходит по территориям, загрязненным после аварии на ЧАЭС. Мерлинский полигон — одна из таких территорий. Загрязнение здесь носит не тотальный характер, радиация осела пятнами. На глаз отличить чистый участок от загрязненного невозможно.
За пограничников можно не волноваться — у них есть индивидуальные дозиметры. А вот украинцы собирают ягоду где вздумается. Мирослава, с которой мы познакомились на Мерлине, по образованию медик, работает в местной больнице. Наверняка в медучилище ей рассказывали об опасности, которую таит в себе радиация. Необходимость зарабатывать деньги заставляет закрывать глаза на такие “мелочи”?
— Несколько лет у нас в селе проводили обследования, — рассказывает девушка, — у многих было выявлено повышенное содержание радиации в организме. Однако ходить в ягоды после этого никто не перестал.
В этом году подвижная радиометрическая лаборатория Погранкомитета проверила восемь проб ягод и грибов в белорусско-украинском приграничье. В семи из них было зафиксировано повышенное содержание радионуклидов.
Чтобы ягода не “фонила”...
По словам ученых, происходит постепенная миграция радионуклидов из верхних слоев Земли в нижние. Поэтому нормальный радиационный фон воздуха не гарантирует чистоты даров природы. Это подтверждают исследования брестского филиала Института радиологии, которые были проведены месяц назад на участке границы, охраняемом постом “Мутвица”. Например, содержание цезия-137 в здешней чернике превышало норму в два раза! Интересно, кто берет такую ягоду?
Украинки утверждают, что их заготовщики проверяют чернику-клюкву далеко не всегда. “Хотя несколько раз было, что ягоду после проверки не принимали”, — вспоминает Галина Ивановна, еще один нелегал из Березового.
Известно несколько способов “очистки” фонящей ягоды. Один из них — перемешивание ее с чистой в такой пропорции, чтобы фон довести до нормы. Некоторые сборщики кладут мешки с клюквой на пару месяцев в воду. Благодаря этому можно убить сразу трех зайцев. Во-первых, тащить мешок на плечах тяжело и опасно. Лучше дождаться, когда земля подмерзнет, переехать через границу на подводе и забрать сразу несколько мешков. Во-вторых, в воде ягода тяжелеет и за нее можно больше выручить. Наконец, в-третьих, считается, что вода “вытягивает” радиоактивные элементы...
Белорусам везет: они знают, где можно собирать...
Радиометрический обмер Мерлина проводился. В Дзержинском лесничестве (полигон находится в его ведении) говорят, что есть карта, в которой указано, где можно собирать грибы-ягоды, а где нет. За время, что мы были на границе, ни одной таблички, запрещающей сбор даров леса, заметить не удалось.
— Со стороны Дзержинска и других белорусских поселений предупреждающие таблички есть, а вот украинцы действительно не знают, в каких местах можно собирать, а какие лучше обойти стороной, — говорит мастер леса Дзержинского лесничества Федор Дробуш. — Наши так далеко, на самую границу, не заходят. Хватает ягодных мест и поближе к дому.
Незаконная рубка леса — еще один промысел украинцев на территории Беларуси. До того как на границе стали наводить порядок, почти в каждом украинском приграничном селе было несколько десятков лесопилок (сейчас их, может, две-три на село). Свой лес перевели быстро. Тогда стали ходить за белорусским. Понятное дело, что владельцы лесопилок сами не ходили, предлагали односельчанам 50—100 долларов за хорошее бревно. Неважно, где оно срублено — в Беларуси или Украине, на чистой территории или загрязненной радиацией. Тысячи “фонящих” деревьев благодаря украинским “переработчикам” превратились в деловую древесину — доски и отделочные материалы для жилых домов...
P.S. Когда готовился спецвыпуск, стало известно, что украинский МИД вновь обратился к белорусским коллегам с инициативой открыть на Мерлинском полигоне пункт упрощенного пропуска для жителей приграничья. Прежде переговоры на эту тему не давали положительных результатов. Пункт упрощенного пропуска предназначен для перемещения товаров для личного пользования. По мнению Государственного таможенного комитета, мешки с ягодами к таковым не относятся. Это дает белорусским пограничникам основания предполагать, что украинцы будут пользоваться пунктом пропуска для легального прохода на территорию Беларуси в целях сбора дикоросов. Но вот собранный урожай ягод будет вывозиться нелегально в обход пунктов пропуска.
Озвучивалось предложение открыть на территории Беларуси заготовительные пункты, которые будут скупать у украинцев все, что они собрали. Однако, учитывая непростую радиологическую ситуацию на Мерлинском полигоне, наверняка возникнут трудности с соблюдением санитарных норм.
Справка Погранкомитета
В этом году подвижная радиометрическая лаборатория Погранкомитета обследовала 2807 человек, из них 1303 — пограничники, 1504 — жители приграничных деревень Брестской, Могилевской и Гомельской областей. Было выявлено повышенное содержание радионуклидов (но не превышающее норму) только у двух пограничников и шести сельчан.
С 2003 года число сотрудников Погранкомитета, получивших радиационную нагрузку, уменьшилось с 9 до 0,13 процента.
