…о выборе профессии
– Папа пробовал отговаривать: мол, сложная профессия. Повторял, что на кону самое ценное, что есть в мире, – человеческая жизнь. Однако я не сомневалась, ведь свое предназначение видела в том, чтобы лечить людей и спасать их. За несколько лет до моего выпуска из БГМУ открылся Республиканский научно-практический центр детской онкологии, гематологии и иммунологии – уникальное в своем роде учреждение, каким оно остается и по сей день. Я была наслышана о нем, и на шестом курсе обратилась к директору Ольге Алейниковой с просьбой разрешить мне участвовать во врачебных обходах. На что Ольга Витальевна сказала: «Ты не поймешь специфики и сложности работы, если не устроишься работать медсестрой». В итоге весь шестой курс я дежурила в центре по выходным в качестве медицинской сестры. К концу года поняла, что вижу себя только здесь. Новейшие технологии, которые были внедрены в лечение детей с онкозаболеваниями, высочайший профессионализм медперсонала, а также большая эмоциональная отдача от работы с маленькими пациентами связали меня с этим центром навсегда. До июня 2021-го трудилась в стационарных отделениях, в минувшем году стала заведующей поликлиники. Свою вторую половинку (Леонид Киселев – доктор медицинских наук, возглавляет лабораторию клинических исследований в РНПЦ детской онкологии, гематологии и иммунологии) тоже встретила в центре.…о буднях отделения
– С подозрением на онкологическую или гематологическую патологию к нам приезжают юные пациенты со всей страны. Мы ведем первичный прием, чтобы подтвердить или исключить предварительный диагноз, осуществляем диспансерный учет тех несовершеннолетних, которые вылечились (первые два года наблюдаем их каждые три-четыре месяца, еще три года – раз в шесть месяцев, затем – один раз в год). Также в нашем отделении пациенты проходят поддерживающую химиотерапию.Лечение, а оно очень дорогостоящее, все белорусские дети получают бесплатно, в чем огромная заслуга нашего государства, которое выделяет на это средства.Беларусь входит в десятку стран по успешности лечения детей с онкопатологией. Если до 1990-х годов из ста заболевших лейкозом выживали только 12, то теперь выживаемость составляет 87 процентов.
…о разнице между детской и взрослой онкологией
– Определить, что именно стало причиной новообразования у того или иного ребенка, не сможет никто. Однако точно известно, что здоровье детей во многом зависит от того, насколько здоровы его родители. Важную роль играют отягощенная наследственность и то, как протекала беременность: воздействие внешних факторов (инфекции, рентгеновское излучение, прием лекарственных препаратов) может запустить генетический сбой и поспособствовать появлению опухоли. Наиболее часто встречающиеся виды рака у детей – лейкозы, лимфомы и опухоли головного мозга. Принципиальное отличие в подходах к лечению взрослых и детей в том, что если в первом случае приоритет отдается хирургическому вмешательству, то в комплексной терапии детей ведущую роль играет «химия», поскольку патологии зачастую носят системный характер.…о реакции родителей на диагноз ребенка
– Когда папы и мамы узнают о диагнозе, это становится для них серьезным эмоциональным потрясением. Многие спрашивают: «За что нам это? В чем мы виноваты?» В этот момент очень важно найти правильные слова, чтобы успокоить их и настроить на лечение.Призываю родителей не обвинять себя и друг друга, а собрать силы для того, чтобы преодолеть это испытание: только в атмосфере доверия и взаимопонимания с врачом можно получить хороший результат.Самое главное – объяснить, что на сегодняшний день эти заболевания успешно поддаются терапии. Но, конечно, готовим их к тому, что она продлится не месяц, не два, а около года. Лечение предстоит тяжелое: «химия» может давать серьезные осложнения. Задача врачей – справиться с заболеванием и минимизировать побочные эффекты. Многие пары не выдерживают такое тяжелое испытание и разводятся.
…о вере, которая творит чудеса
– Благоприятный исход лечения во многом зависит от настроя ребенка и взрослых. Вспоминаю, как пять лет назад ко мне попала пациентка с опухолью головного мозга, и это был тот случай, когда мы говорим родителям, что шансов на выздоровление практически нет. Провели девочке все необходимое лечение с расчетом на то, что оно хотя бы продлит ей жизнь. И вот прошло уже пять лет – у нее все хорошо, она благополучно ходит в школу. Разве это не чудо?! Самые трудные пациенты – подростки. Они все понимают, много читают о своей болезни в интернете, склонны впадать в депрессию и испытывать суицидальные настроения, а это только усугубляет лечение.Самый большой подарок для меня – когда в гости приходят наши выздоровевшие пациенты и рассказывают о том, что поступили в вуз или вышли замуж.Особенно приятно, когда наши дети идут учиться в медуниверситет. В центре трудятся врачи – наши бывшие пациенты. У многих ребят происходит переоценка ценностей. Они радуются самым простым вещам: что можно кушать то, что захочется (во время лечения у детей специальный рацион), и принимать ванну, потому что сняли центральный венозный катетер. Часто наши дети сталкиваются с проблемой социальной адаптации: за год, проведенный между домом и стационаром, они ограничены в общении. Поскольку у них ослаблен иммунитет, чтобы не подхватить инфекцию, приходится избегать лишних контактов. Поэтому задача врачей – не только вылечить ребенка, но и научить жить без болезни.
…о том, что снится онкологу по ночам
– Особенность нашей профессии в том, что мы не можем просто уйти домой и переключиться на какие-то другие дела. Глубоко переживаем за каждого ребенка. Часто просыпаюсь среди ночи и думаю о пациенте, как его лечить, или вижу сны о работе. Обсуждаю и советуюсь с мужем, хоть между нами и установлено негласное правило – оставлять дела за порогом дома.derzhanovich@sb.by
