Рабы Третьего рейха. Невольница Василина из белорусской деревни Юхновка

(Окончание. Начало в №51) Они работали даже во время воздушных налетов. Наряду с голодом и нередко бесчеловечными условиями труда страх перед воздушными налетами представлял собой третью большую опасность для принудительных рабочих. Им, согласно распоряжению немецких властей, не разрешалось в случае воздушной тревоги прятаться в противовоздушных бункерах. Эта привилегия оставалась за немецким населением. В распоряжении восточных рабочих в лучшем случае были воронки от снарядов, тогда как некоторых из них принуждали оставаться в столь опасное время на рабочих местах или в своих лагерях. Такая повсеместно распространенная ситуация находит свое отражение и в Билефельде: в целом организаторам выставки известно о 218 жертвах воздушных налетов среди принудительных рабочих. Тем самым в процентном отношении под градом бомб погибло в 2 раза больше принудительных рабочих, нежели жителей Билефельда. Продолжает Ирина Воронкова: — К тому времени Германию уже очень сильно бомбили, в основном союзники... Посмотрите, это карта Билефельда, где в цвете показана различная степень разрушений, нанесенных городу во время воздушных налетов. Маленькими точками помечены места расположения лагерей для принудительных рабочих, большими — противовоздушные бункера. Xорошо видно, что большинство бомб упало там, где размещались лагеря. Когда начались массированные бомбардировки, местные немецкие власти были очень сильно встревожены. Они опасались, что в таких экстремальных ситуациях, в суматохе среди восточных рабочих могут начаться волнения. И тогда придется принимать к ним более жесткие меры. Поэтому создавались даже специальные команды, которые следили за восточными рабочими именно во время бомбардировок. Вот конкретный документ — письмо руководства фирмы Дюркооп в бургомистрат города Xалле о нежелательности прерывания рабочего процесса в связи с затемнением и о создании специальных команд для обеспечения непрерывности рабочего процесса во время воздушных налетов. Датировано 10 октября 1943 года. — Да, — продолжает Ирина Воронкова, — восточные рабочие должны были продолжать работу даже во время бомбардировок, только при затемнении. То есть работы не прекращались, чтобы не останавливать производство. Вся немецкая прислуга, немецкие рабочие прятались в убежища, а восточные рабочие оставались на своих местах. Очень важный документ — выписка из книги «Учет кладбищенской службы г. Билефельда, 1942—1945 гг.». Здесь список принудительных рабочих, погибших при воздушных налетах. — Видите, — поясняет Ирина Воронкова, — все фамилии погибших зачеркнуты. Остались только название трудового лагеря, дата гибели, имя и национальность человека. Здесь французы, итальянцы, русские. Надо иметь в виду, что очень часто русскими немцы называли белорусов и украинцев... «Мама, почему ты меня не утопила... Я попал в такую долю» Познакомимся еще с некоторыми письмами восточных рабочих на Родину. Это строки, полные безысходной тоски и отчаяния. Письмо от Марии, адресовано оно, как указано на карточке, Васюковой Елене. Привожу текст дословно: «Здравствуй, дорогая подруга Леночка. Получила от тебя письмо, за которое очень благодарю, ведь для меня это одна отрада — получить с Родины хоть слово. Ты этого не поймешь. Я думала, что ты мне не напишешь, как и все др. Дорогая Леночка, счастливая ты, лучше бы мне голову отбило, чем здесь быть. Пиши мне про все подробно, а мне места мало писать, не дают нам писать и всего не напишешь. Привет Насте Вас. Целую вас всех». Еще письмо той же Марии: «Леночка, я теперь вместе с Фрузой, Феней и Настей, а всего нас 21 дев., но работаем не вместе... Скучно и скучно, ничего не мило, даже на свет не хочется глядеть. Кажется, хотя бы перед смертью побачить родных своих да родные места. Уже жить надоело. Не забывай хотя ты, Леночка, хотя еще через 9 мес. напиши еще одно... Леночка, живем мы в красивом городе, здесь очень много русских, украинцев и др. Весело, а все только плачут». Дальше в тексте вымарано, и концовка: «Здесь много садов, но не нам. Настигло большое горе... Может быть, всем нам такая судьба. Жду ответа. Крепко целую. Маня. 6.8.43». А вот коротенькая открытка в Богушевск: «Моя миленькая мамочка, як бы мне хотелось сейчас домой, особенно когда получаю вашу открытку. Я все время думаю про дом, как вы живете, и что сейчас делаете. Особенно мне жалко тебя, хотелось бы посмотреть, какая ты есть сейчас. Если можно, то вышли, моя мамочка, посылку что можно. Пока до свиданья, целую я вас всех крепко. Пишите мне почаще. Ваш сын Володя». Один подневольный просит родных прислать ему табачку, за табак он купит хлеба. И уже — как вопль, вырвавшийся из глубины сердца: «Мама, почему ты меня не утопила маленького, когда купала. Я попал в такую долю, так что забудьте меня, что я у вас был. И мой рост, и мою походку, и веселость. Домой я уже не вернусь». За людьми охотились на улицах, в кино, даже в церквах Послушаем еще Ирину Воронкову: — Вначале гитлеровцы рассчитывали на добровольную вербовку восточных рабочих. С этой целью на оккупированных территориях они расклеивали плакаты, отражающие якобы хорошую жизнь, интересную работу, внимательное отношение к молодым людям, добровольно выехавшим в рейх. Специально созданные вербовочные комиссии показывали юношам и девушкам фотоальбомы, где были запечатлены счастливые лица тех, кто уехал в Германию. В фондах нашего музея хранится один такой фотоснимок, изготовленный в 1942 году. Поистине уникальный экспонат, его передали нам в 1989 году из библиотеки Дома правительства Беларуси. Как он очутился там, никто не знает. На фотографиях — добровольцы, их путь от вербовочной комиссии до рабочего места. Главный вербовщик рабочей силы для Третьего рейха, подсудимый Заукель, на заседании Международного военного трибунала заметил: «Из 5 миллионов рабочих, вывезенных в Германию, даже 200 тысяч не прибыли добровольно». Согласно его же инструкциям предусматривалось, что «однако, где на оккупированных территориях призыв добровольцев окажется недостаточным, при всех обстоятельствах следует прибегать к обязательной трудовой повинности и к принудительному набору». Правила, предусматривавшие отбывание трудовой повинности в Германии, были опубликованы на всех оккупированных территориях. «…Представленные трибуналу доказательства устанавливают, что во многих случаях набор рабочей силы осуществлялся насильственными и решительными методами. Ошибки и промахи имели место в очень широких масштабах. За людьми охотились на улицах, в кино, даже в церквах, а в ночное время — в частных домах. Иногда дома сжигались, а семьи забирались в качестве заложников. Совершались действия, которые были описаны подсудимым Розенбергом как берущие начало в самых темных периодах работорговли». В Беларуси вербовка провалилась Не сбылись зловещие замыслы оккупантов по вербовке в Беларуси: она провалилась на всей оккупированной территории. Набралось лишь около 13 тысяч добровольцев. Безусловно, свое веское слово здесь сказала широкая контрпропаганда белорусских партизан. Она была броской, доходчивой, конкретной и очень образной. Полагаю, читатели сами убедятся в этом, ознакомившись с содержанием некоторых листовок, что хранятся в фондах Государственного музея истории Великой Отечественной войны. Итак, что же говорилось в листовках. «Смерць нямецкiм акупантам! Не верце фашысцкiм брахунам! Той, хто паедзе на катаргу ў Германiю, — назад не вернецца, ён загiне. Вось што расказвае нямецкi перабежчык, якi да гэтага служыў ахраннiкам лагера № 13 у гор. Брэмене. «Усе прывезеныя рабочыя жывуць у лагеры пад адкрытым небам, за калючым дротам. Замест яды за дрот кiдаюць дыхляцiну. Рэдка калi даюць па 100 грамаў хлеба. Кожны дзень ад пабояў, голаду, крывавага паносу, завароту кiшок у цяжкiх муках памiрае 10—15 чалавек. За малейшую правiннасць рабочых кiдаюць у карцэр, а там б’юць, катуюць, здзекваюцца над iмi, як толькi хочуць. Жывым адтуль нiхто не выходзiў. Памёршых i забiтых кiдаюць у яму, якую рабочыя вырылi ў палове кiламетра ад лагера. Разам з мёртвымi гiтлераўцы зарываюць у зямлю i цяжка хворых». Юнакi i дзяўчаты Беларусi! Супрацiўляйцеся вывазу ў фашысцкую Германiю!» «Прачытай i перадай другому Чаго так разiнуў пастку нямецкi брахун? Гэта ён абяцае табе працу ў Германii, дарэмны праезд, добры харч i заработак. Разгарнi лiстоўку, i ты на справе ўбачыш, што цябе чакае ў гiтлераўскай Германii» «Смерць нямецкiм акупантам! Смерць рабаўладальнiкам! Таварыш! Добра прыгледзься да плаката: ты бачыш пранумараваных, закляймёных дзяўчат i матак, сясцёр i нявест, бачыш замучаныя голадам i горам, ганьбай i мукай твары. Гэта беларускiя дзяўчаты, якiх немцы ўгналi на рынак рабоў у Германiю i прадаюць нямецкiм памешчыкам, кулакам, фабрыкантам. Зразумей, што значыць жыць у няволi з нумарам на левай руцэ, хадзiць пад наглядам нямецкiх ахраннiкаў на катаржную працу, памiраць з голаду. Вось што пiшуць самi фашысты аб становiшчы вывезеных у Германiю рабочых з Расii. «З Турынгена ўцяклi 3 лiтоўкi, але iх замянiлi беларускамi. Гэта нават танней... Пракармiць гэтых беларусак можна вельмi танна. Яны атрымоўваюць толькi хлеб з буракоў...» (З пiсьма салдату Шрэдэру ад сям’i фон Альтэнтадт, Гросмедзiен, акруга Агнеранп, Усходняя Прусiя). «Учора да нас прыбегла Анна Лiза Ростэрт. Яна была вельмi злоснай. У iх свiнарнiку павесiлася руская дзеўка... Нашы работнiцы-полькi гаварылi, што фрау Ростэрт увесь час бiла i лаяла рускую. Яна прыехала сюды ў красавiку i ўвесь час хадзiла ў слязах. Пакончыла з сабой, мусiць, у мiнуту адчаю. Мы заспакоiлi фрау Ростэрт. Можна ж за недарагую цану купiць новую рускую работнiцу». (З пiсьма обер-ефрэйтару 405-га пяхотнага палка 121-й дывiзii Рудольфу Ламмерсмайеру). Так угоняли на каторгу В книге «Преступления немецко-фашистских оккупантов в Белоруссии в 1941—1944 гг.» (Государственное издательство БССР. Минск, 1963) помещено много документов, касающихся угона населения на принудительный труд в Германию. Конкретные данные содержатся в актах областных, районных, городских комиссий по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причиненного ими ущерба гражданам, колхозам, общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям. Вот данные из некоторых таких актов. Городской поселок Паричи. Еще в 1943 году большое количество жителей поселка немцы угнали в рабство. Из 7200 жителей города к моменту освобождения его насчитывалось всего 600 человек. Гомельский район. Немецко-фашистские захватчики насильно угоняли мирных советских граждан рождения 1925—1926 годов на каторгу в Германию. С помощью полицейских немцы сгоняли молодежь в немецкую комендатуру Гомеля, откуда их грузили в закрытые товарные вагоны и под усиленным конвоем увозили в Германию. Барановичи. Дословно из акта: «В апреле 1942 г. в гор. Барановичи в домах № 54, 56 по Виленской ул., в д. № 111 по Шоссейной ул. по указанию начальника Барановичского СД унтерштурмфюрера Аммелюнга Вальдемара создаются 2 специальных сборочных пункта по принудительной отправке советских людей в немецкое рабство. Указанные пункты существовали до июня 1944 г., и ежемесячно из них отправляли по 300—400 чел., главным образом работоспособную молодежь. При выполнении своих планов гитлеровцы встречали упорное сопротивление со стороны населения, поэтому они систематически ночью по всему гор. Барановичи, вламываясь в квартиры, проводили облавы, а часто во время базарных дней оцепляли базары и цинично, как работорговцы, производили осмотр людей, находящихся в квартирах и на базарах. Всех здоровых, главным образом молодежь, хватали и отправляли на сборные пункты. Свидетельскими показаниями жителей города устанавливаются многочисленные факты нечеловеческой жестокости гестаповцев, проводивших облавы. В феврале 1943 г. днем во время занятий в торговой школе вооруженные гитлеровцы с собаками оцепили школу и стали производить отбор. По всем убегающим открывали стрельбу и натравляли собак для их задержания. В этот день было схвачено и отправлено в Германию 150 чел. учащихся. Всего, по неполным данным, из гор. Барановичи было отправлено на каторжный труд в Германию 7593 чел. мирных советских граждан». Это ведь были наши люди — Ирина Юрьевна, — спрашиваю у Воронковой, — что вы чувствовали, когда изучали документы о судьбах молодых людей, в том числе и белорусов, насильственно угнанных гитлеровцами в Германию? — Конечно же, в первую очередь чувство сопереживания. Ведь у них отобрали их лучшие годы, и этим все сказано. К сожалению, на долю восточных принудительных рабочих выпали тяжелые испытания не только в Германии, немало им пришлось пережить и по возвращении домой. Поэтому данная тема у нас в свое время не то чтобы совсем замалчивалась, но была непопулярной. И когда я познакомилась с архивными документами, то пришла к выводу: эти человеческие судьбы достойны нашего внимания и изучения. Кто бы ни были угнанные в рабство наши земляки, как они ни жили в Германии, одни, может, чуть лучше, другие страдали, третьи и не возвратились домой, — но это в основном белорусские парни и девушки, почти ничего в жизни еще не повидавшие. А тут их оторвали от родителей, от родного дома и завезли невесть куда, в чужую страну, они оказались в крайне тяжелых условиях, над ними издевались их хозяева. Тут страдания и моральные, и физические. Наш музей продолжит эту работу, причем она будет носить целенаправленный характер. В организации Бетель есть и другие материалы по истории принудительного труда восточных рабочих на примере города Билефельда и Бетеля, которые постараемся использовать. Ведь все, что соберем по данной теме, дополнит печальную страницу в истории страшной войны.