"Пономаренко поставил перед нами три главные задачи..."

— Первая мысль, безусловно, была об учениях. Думалось: впереди выходной, я привез ребятам кино о героях гражданской войны. А тут… Километрах в двух севернее поселка Сапоцкин у недостроенного еще дота встретил Великую Отечественную девятнадцатилетний сапер-минер 127-го отдельного саперного батальона 3-й армии Анатолий Михайлович Олейник. То первое утро войны оставило неизгладимые отметины на железобетоне долговременной огневой точки и до мельчайших подробностей сохранилось в памяти ветерана. — Я бежал к нашему штабному домику под шквалом огня. Увидел тяжелораненого, лежащего с телефонной трубкой в руках, капитана Беззубова, наклонился к нему и услышал: «Нет связи… Ты, кажется, киномеханик? Бери свой грузовик и жми в лагерь. Передашь командиру… Это война…» Петляя лесной и полевой дорогой, полуторка быстро выбралась на шоссе, въехала в Гродно, мирные жители которого, ни о чем не подозревая, еще крепко спали. Но в тусклом небе над городом в сторону вокзала уже летели бомбардировщики. Сводный летний лагерь курсантов, младших командиров всех школ 3-й армии, расположенный в лесной роще на левом берегу Немана (примерно в километре от населенного пункта Солы), встретил израненных шофера и киномеханика с некоторым замешательством. После доклада в штабе армии, где посланцы взволнованно повторяли произнесенные умирающим комбатом слова «Это война!», их назвали не иначе, как паникерами. Старший политрук Науменко объявил сапера Олейника и водителя Иванова трусливыми предателями. И посадил под арест. С начала Великой Отечественной войны прошло около часа… Однако спустя еще час изнуренным гонцам уже бинтовали раны и накладывали гипс. Раненых в санчасти прибавлялось и прибавлялось. А боеприпасы заканчивались. Только к шести вечера подвезли достаточное количество патронов. — Время было такое, что поначалу все боялись проявлять инициативу. В памяти народа прочно сидел тридцать седьмой год, — вспоминает Анатолий Михайлович. – Не секрет, что армия к войне по-настоящему не готовилась… Воспоминания о пережитом выстраиваются кадрами кинохроники, когда 83-летний ветеран рассказывает сапоцкинским школьникам о далеком героическом времени. Ребятам невдомек, что прежде чем провести с ними урок мужества, минчанин Анатолий Олейник проделал необычный путь – прошел дорогой своего первого дня войны. Помощь и содействие в этом ему любезно оказали Министерство обороны Республики Беларусь и Совет ветеранов пограничных войск. Как настоящего боевого друга встречали легендарного очевидца огненного рассвета 22 июня 1941 года молодые пограничники заставы имени Усова. Много фотографировались, задавали вопросы. Всех, конечно, интересовало: «А что было потом?» А потом был дислоцированный к югу от белорусской столицы партизанский отряд имени Калинина, фактически подразделение ГРУ, база для советских разведчиков и диверсантов, действовавших в оккупированном Минске. После диверсии на авторемонтном заводе Анатолий Михайлович был схвачен, приговорен к расстрелу, но во время транспортировки к месту казни сбежал. Это за его голову зимой 1943 года фашисты обещали хутор с наделом земли и 50 тысяч марок (за поимку живого Олейника), хутор и 25 тысяч марок (за мертвого)… — Короткой летней ночью июня 1944 года на взлетную полосу нашего партизанского аэродрома один за другим пикировали «кукурузники», — продолжает рассказывать ветеран. – Они не садились, а как бы катили по полосе, на ходу освобождаясь от груза — мешков с боеприпасами, и мгновенно взмывали в небо. Двенадцатый самолет задержался. «Принимайте подарки! Освобождение Белоруссии началось!» — весело прокричал нам командир эскадрильи. Спустя несколько дней недалеко от станции Пуховичи партизаны встретили армейскую конную фронтовую разведку, которую очень интересовали окрестные населенные пункты Омельно, Веркалы, Шацк, Валерьяны, Узда, Негорелое, Столбцы… места, хорошо знакомые «лесной гвардии». — Мы понимали, нам придется вести Красную армию, поэтому нужно хорошо поработать: растащить завалы, навести мосты, укрепить проезжую часть дороги кое-где бревнами… Ко 2 июля все работы были закончены, — улыбается Анатолий Михайлович. – Танки с красными звездами успешно проследовали к железнодорожным станциям Колосово и Негорелое, перерезав движение вражеских эшелонов. Ну а мы выполняли свои боевые задачи дальше… Задачи партизан под командованием замкомбрига Олейникова были не из легких. Итоги их: плененный немецкий генерал и 520 немецких солдат и офицеров, 18 исправных вражеских автомобилей различных марок, в том числе и две легковые «амфибии». Среди трофеев — сейф с документами, фашистский штандарт, пишущая машинка, продукты питания, оружие… О том, как отряд имени Калинина входил в освобожденный Минск, до сих пор существуют легенды. Но Анатолий Михайлович уточняет: — Все свое добро мы погрузили на трофейную автотехнику, однако боялись, что нас подстрелят свои. Поэтому впереди пустили видавший виды партизанский ЗИС-22 с генератором на древесных чурках. А в кузов поставили партизанскую мельницу с развевающимся знаменем отряда. Утром 4 июля после короткой встречи с саперами наша необычная автоколонна проследовала мимо Дома правительства. 6 июля партизанских командиров собрал на совещание первый секретарь ЦК КПБ Пономаренко и поставил перед нами три главные задачи: охрана и восстановление разрушенного Минска, все для фронта, все для победы…