"Хлебный" обоз

Опасная дорога к цели На гужевом транспорте предстояло проехать каких-то километров тридцать. Сначала по лесу, потом по заснеженным проселкам и лишь совсем немного по шоссе. Часов за пять, самое большое, можно было преодолеть намеченный путь. Начальник этого санного обоза из пяти пароконных упряжек Ганс Миллер в звании гауптмана волновался. Больше всего боялся наткнуться на партизанскую засаду и потому зорко всматривался в белесую ночную мглу. С рассветом выехали на шоссе Минск—Москва. По пути стали встречаться немецкие грузовики. Ганс Миллер поправил фуражку с высокой тульей и наушниками, приосанился, важно обернулся и спросил по-немецки: — Не замерзли? — Нет, — на таком же языке ответили ему. Перед поворотом на Смолевичи их догонял чужой обоз. Командир приказал своему ездовому в полицейской форме пропустить его вперед, а сам заговорил с незнакомым офицером. Оказалось, и те ехали туда, куда следовал Миллер со своими людьми. Перед полосатым шлагбаумом полицейский проверил бумаги у офицера обогнавшего обоза и пропустил его. — А ваши документы и пароль? Миллер предъявил удостоверение личности. — Пароль? – возвращая документ, напомнил постовой. Ганс Миллер вмиг потемнел лицом. — Вас вильст ду? (Что ты хочешь?) – вроде бы оскорбленный вопросом, пренебрежительно произнес Ганс Миллер. — Пароль, герр офицер, — напомнил полицейский. — Цум тойфель пароле! Форвертс – дас ист майне пароле! Хаст ду ферштанден, идиот? (К черту с твоим паролем! Вперед – вот мой пароль! Понял, идиот?) – со злостью крикнул офицер, расстегивая шинель, чтобы постовой заметил на его мундире три Железных креста. Полицейский втянул голову в плечи, но шлагбаум не поднимал. В голове начальника обоза молнией пронеслась тревожная мысль: так тщательно готовились к операции, казалось, все учли, все предусмотрели, и вот тебе на – забыли о пароле! Неужели провал?.. Как разжиться продуктами? Этот вопрос с каждым днем все сильнее беспокоил командование партизанской бригады «Смерть фашизму», дислоцировавшейся на севере Смолевичского района. Особенно трудное положение было в бригадном госпитале, расположенном километрах в 75 от основного лагеря, на запасной базе недалеко от озера Палик. Запасы продуктов заканчивались. На совещании комсостава бригады встал вопрос: куда сделать вылазку, чтобы разжиться продовольствием? — В Смолевичи. Больше некуда, — подсказал начальник штаба Кисляков. — Смеетесь? – озабоченно сказал комбриг Тарунов. – Райцентр имеет сильный гарнизон с хорошими укреплениями. К тому же сюда на помощь могут за полчаса прибыть части из Минска и Борисова. — Да, силой этот городишко нам не взять, это верно, — согласился Кисляков и продолжал: — А вот Женя Чуянов со своими людьми, пожалуй, смогут добыть там продукты. — У меня на этот счет есть кой-какая идея, — признался Чуянов. Командир бригады оставил у себя его, начальника штаба и комиссара. Идея Чуянова заключалась в следующем. Надо было срочно подобрать 10—12 смелых ребят, в том числе и владеющих немецким языком (сам Чуянов владел им почти без акцента), переодеть в форму вермахта. Обеспечить группу конным транспортом и подделать накладную на получение пайка примерно на батальон. — И тогда мы возьмем продукты прямо на складе, считай, на законном основании. Все данные о складе, его работниках и охране нам доставят работающие там Мария Шеремет и Наташа Казак, — растолковал смысл своей задумки Чуянов. План был принят. Утром в строжайшей тайне началась подготовка к этой необычной вылазке. Настырный «гауптман» ...Пока Ганс Миллер разговаривал с полицейским, партизаны, затаив дыхание, до предела напряглись, готовые на все. Чуянов замахнулся на предателя. Тот в испуге отпрянул от кулака и скомандовал проезжать. На санях облегченно вздохнули. Обоз двинулся к продовольственному складу. На первых санях сидели Чуянов, боец Вигура и перешедший к партизанам француз Жак. На остальных ехали парами: немецкие боевые товарищи Курт и Эрнест, бельгиец Вилли с братом, рядовой партизан Вышников, лейтенанты Соляник и Ерофеев. Все были одеты в германскую и полицейскую форму, большинство знало немецкую разговорную речь. Недалеко от склада буксовал «мерседес» с пожилым полковником на заднем сиденье. — Хельфен херр оберст! Абер шнель! – приказал Чуянов своей команде. Немец Эрнест перевел его слова «полицейским»: «Помогите господину полковнику! Быстро!» Партизаны проворно спрыгнули с саней, дружно подналегли и мигом вытолкнули автомашину на дорогу. Полковник с улыбкой поблагодарил «гауптмана» и подарил ему две пачки дорогих сигарет. Эта маленькая услуга еще более подняла авторитет и без того гордого и высокомерного капитана в глазах толпившихся у дверей склада младших офицеров, унтер-офицеров и солдат. Ганс Миллер по званию оказался выше, и это давало ему моральное право прикрикнуть на военных, чтобы они расступились и позволили пройти к длинному столу у входа в помещение. — Господин офицер, — обратился он к начальнику склада, итальянцу, — я выполняю срочный боевой приказ, и мне некогда терять время в очереди. Потому прошу побыстрее отпустить продукты. — И извлек из полевой сумки накладную. — Извините, герр капитан, на 350 человек и на двадцать один день… Есть приказ отпускать всем без исключения не более чем на семь дней, — начальник склада беспомощно развел руками. — Меня это совершенно не интересует, герр офицер. Я действую по личному указанию имперского комиссара Белоруссии гауляйтера господина фон Готберга. Ясно? — Хорошо, хорошо, я сейчас… минуточку. Только проверю наличие шпига и масла, — итальянец засуетился и быстро исчез в глубине помещения. Появившаяся Мария Шеремет поправила платок и чуть заметно показала головой в сторону скрывшегося за штабелями ящиков начальника. Чуянов понял ее и решительно направился за итальянцем. Тот держал в руке телефонную трубку: — Нет-нет, документы у него в порядке, герр обер-лейтенант… Дело в том, что он требует продуктов на три недели, и так много… Такого в моей практике еще не было. Что прикажете делать?.. Чуянов вырвал у начальника склада трубку. — У аппарата гауптман Ганс Миллер. Хайль Гитлер!.. Герр обер-лейтенант Шранке, поторопите, пожалуйста, этого интенданта поскорее отпустить мне положенное продовольствие, ибо я выполняю… — Евгений повторил сказанное итальянцу. — Судя по всему, вы бравый офицер и наверняка расправитесь с бандитами в течение шести-семи дней. На такой же срок и возьмете продовольствия… — Да-да, герр комендант, именно столько и ни килограмма меньше. Благодарю вас, — Чуянов повесил трубку и, не отходя от телефона, попрекнул начальника склада: — Вот видите, господин Шранке не такой бюрократ, как вы, и понимает службу. Итальянец намеревался вновь взять трубку. Но Чуянов развернул его лицом к выходу и твердо сказал: — Живо за стол! — А ну, тыловики, хватит дрожать в очереди, помогите грузить. Меньше мерзнуть придется, — обратился Миллер-Чуянов к притопывающим ногами военным. Некоторые из них стали помогать носить ящики с продуктами. На обратном пути тоже пришлось немало переволноваться. Лошади едва-едва тянули перегруженные сани, им помогали и партизаны, то и дело оглядываясь назад: нет ли погони? Добравшись до места, едва держались на ногах. Это был настоящий подвиг, спасший от голода всю бригаду, в том числе раненых в госпитале. Но добытых продуктов надолго не хватило. А снова наведаться в Смолевичи было более чем рискованно. Немцы на дорогах расставили негласные усиленные посты. Возле школы, находившейся недалеко от продовольственного хранилища, стояла замаскированная бронемашина. В самом помещении склада располагалась специально подготовленная группа автоматчиков. Было бы, конечно, безумием добровольно совать головы в петлю, и Чуянов выжидал, пока все уляжется, успокоится. Другие отговаривали его: немцы не такие уж дураки, чтобы позволить еще раз обмануть себя. В марте гитлеровцы спешно стали готовиться к летней кампании. То ли они слишком увлеклись этим, то ли уже перестали ждать гостей из леса и ослабили бдительность. Сняли посты с дорог. А Мария через связных сообщила, что со склада убрали автоматчиков, остался лишь один гестаповец. …На подъезде к складу партизаны подали условный сигнал Марии. Она должна была изолировать гестаповца. Но не тут-то было. Он с особой тщательностью начал проверять документы у «гауптмана» и его «телохранителей». Начальник склада, все тот же итальянец, увидел своего старого знакомого и успел подать об этом знак эсэсовцу. Немец направился за штабель ящиков, где был телефон, но Мария преградила ему дорогу. Охранник заметил в ее руке нож, первым набросился на девушку и им же ударил ее в спину. Чуянов приказал Вигуре и Жаку бежать за штабеля, а Вилли стоять у дверей, никого не впускать и не выпускать. Сам Евгений кинулся за Вигурой и Жаком, доставая из кобуры парабеллум. Покончив с обер-ефрейтором, он вдребезги разбил телефонный аппарат. Пока грузили ящики, Евгений и Вигура перевязали раненых Жака и Марию. Возвращались в отряд с продуктами и пленными – кладовщиком и тремя немецкими солдатами. Фрицев по дороге отпустили на все четыре стороны. Любопытно в этой истории еще и то, что Евгений Чуянов не имел никакого воинского звания. В создаваемую за фронтом летом 1942 года спецгруппу он был взят прямо со студенческой скамьи и определен рядовым в отделение разведки. Смелость, природная смекалка, воля и мужество помогли Чуянову успешно совершить операцию с «хлебным» обозом.