Евгений Востоков — и по жизни заядлый охотник, и по службе все время при этом промысле – исполняет обязанности заведующего сектором охотоведения и ресурсов охотничьей фауны Научно-практического центра Национальной академии наук Беларуси по биоресурсам. Поэтому и мысли, которые его одолевают, вращаются вокруг одной из самых главных на сегодня проблем для человека с ружьем: как сделать так, чтобы падение спроса на мех в мире не оборачивалось катастрофическим распространением никому не нужных теперь пушных зверей, численность которых в прежние годы регулировалась охотой?
— Я считаю, — говорит он, — что начавшееся бесконтрольное размножение енотовидной собаки, лисицы, речного бобра, американской норки, крота и некоторых других животных еще не достигло своего пика. Поэтому уже сейчас нужно принимать срочные меры, которые, увы, заставят потратиться. Но эти расходы будут все же меньше, чем в том случае, когда регулировать численность популяции природа начнет с помощью болезней, опасных для человека, или когда даже для неспециалистов станет заметным прямой урон, например, сельскому хозяйству и природе. Ведь никогда раньше не приходилось столько тратиться на борьбу с бешенством, которое распространяют, главным образом, лисы, енотовидные собаки. Никогда раньше, это я как охотник вижу, не было такого урона для популяций промысловых птиц – глухарей, тетеревов, рябчиков, как после начала повсеместного распространения енотовидной собаки, увеличения численности кабана, хищных птиц, добывать которых стало или очень дорогим удовольствием, или вовсе невозможно в связи с запретом из природоохранных соображений. Ущерб же от строительной деятельности размножившегося бобра, как известно, исчисляется огромными суммами. Это и подтопление домов, хозяйственных построек, приведение в негодность мелиоративных систем, уничтожение поднявшейся водой урожая, гибель деревьев.
Самое интересное, что эти невинные вредители, с одной стороны, не привлекают теперь охотников в разрешенный для промысла период, так как затраты на отлов, включая стоимость лицензии, себя не оправдывают и шкурку сдать некуда, а с другой – животные находятся под защитой закона все остальное время и за их внесезонную добычу можно получить приличный штраф. Охраняется даже крот, который несколько лет уже не считается охотничьим видом. За его изъятие из природной среды предусмотрено наказание в виде возмещения ущерба в размере 1 базовой величины за каждую особь. На сегодняшний день это 35 тысяч рублей.
В свое время ловить крота, даже при том, что заготовители платили за шкурку всего лишь 20 копеек, было очень выгодно. Опытные охотники добывали их за несколько летних месяцев по 10–12 тысяч штук. Всего же 400–600 профессиональных ловцов, то есть человек по пять на административный район, вместе с подрабатывающими этим промыслом пенсионерами и школьниками сдавали около миллиона шкурок в год. В отдельные годы по объему заготовок пушнины крот в Беларуси даже выходил на первое место, хотя, казалось бы, слово «пушнина» по отношению к этому меху – сильно сказано. Но спрос на это сырье у кожгалантерейной промышленности был устойчивый, так как шкурка подземного обитателя отличается высокой прочностью, а мех очень густой и имеет свойство ложиться в любую сторону, а потому долговечный.
При интенсивном отлове крот никогда не был для человека большой проблемой, но сегодня, особенно когда появилось много свободных от распашки, а потому удобных для расселения площадей, он стал бедствием для механизаторов. Ножи косилок постоянно подрезают кротовины, и механизм от этого быстро выходит из строя. Во многих случаях заметно страдает и урожай, так как зверек повреждает корни растений, хотя и не питается ими. Дополнительные расходы коммунальных служб по приведению в порядок обезображенных газонов в городах тоже следует записать в счет, выставляемый этому зверьку.
— Конечно, только лишь бросив клич «Все на борьбу с кротом!», мы не получим никакого результата, пока не создадим законодательную базу, позволяющую возродить государственные заготовительные организации, принимающие «дикую» пушнину или разрешить такой частный бизнес, — говорит Евгений Востоков. – Добытчики шкурок при этом должны быть достаточно хорошо заинтересованы закупочными ценами, а объемы заготовок следует контролировать в соответствии с рекомендациями науки. Что же делать со шкурками? Это уже второй, не столь важный вопрос, который может быть легко решен. Главное – сократить и держать под контролем вредоносную популяцию. И это касается не только крота, но и всех остальных обладателей утратившего популярность меха, а также некоторых видов птиц, разоряющих фруктовые сады. Успешный пример борьбы с волком, который на сегодняшний день пока единственный находится постоянно вне закона и за добычу которого хорошо платят, говорит, что этот опыт может быть распространен и на другие проблемные виды диких животных.
