В начале нынешнего лета Генеральная прокуратура нашей страны, руководствуясь Договором между Беларусью и Литвой о правовой помощи и правовых отношениях, обратилась в компетентное учреждение юстиции этой страны с просьбой об оказании правовой помощи по уголовному делу о геноциде населения Беларуси. Реакция Литвы оказалась крайне болезненной, хотя по существу ничего вразумительного возразить Вильнюс не смог. Впрочем, удивляться на самом деле не приходится: литовские каратели оставили в годы Великой Отечественной войны на белорусской земле весьма заметный кровавый след. Об этом — наш разговор с известным историком, председателем Постоянной комиссии Палаты представителей по образованию, культуре и науке, членом-корреспондентом НАН, доктором исторических наук, профессором Игорем Марзалюком.
Литовский вклад в «новый порядок»
— Игорь Александрович, в белорусских СМИ этим летом не раз напоминалась история «Минского мясника» — карателя Импулявичюса, признанного виновным в массовых убийствах, квалифицируемых сегодня как геноцид. Он был заочно приговорен к смертной казни Верховным судом Литовской ССР, но США не удовлетворили запрос о его выдаче. Довольно примечательна и история его помощника Вольдемараса Хубертаса Лаймутиса Адамкавичюса, который сменил имя на Валдас Адамкус, в 90-е вернулся в Литву и даже занимал в ней должность президента. Но не из-за двух же человек Литва так разнервничалась?— Не только. В Литве, как и в других оккупированных республиках, были свои полицейские батальоны, из которых в последние десятилетия литовские историки пытаются сделать героев. Да, литовской дивизии Ваффен-СС не существовало — не хватало личного состава, поэтому литовские добровольцы служили в латышской дивизии.
Тем не менее все литовские полицейские батальоны были в оперативном подчинении СС.
Но нас интересует прежде всего 12-й полицейский батальон из Каунаса, отметившийся в Слуцке. Как следует из хранящегося в Национальном архиве Беларуси письма гебитскомиссара Генриха Карла, этот батальон полиции безопасности получил задание в течение двух дней октября 1941 года ликвидировать в Слуцке всех евреев. Конечно, гебитскомиссара беспокоило отнюдь не умертвление ни в чем не повинных людей, а судьба производства. «Ликвидацию евреев нельзя проводить произвольно, — подчеркивал Генрих Карл. — Большую часть проживающих в городе евреев составляют ремесленники и их семьи. Эти еврейские ремесленники, можно сказать, крайне необходимы, так как они незаменимы в деле поддержания хозяйства… Все жизненно важные мероприятия в один момент будут парализованы, если всех евреев ликвидировать».
К возражениям гебитскомиссара не просто не прислушались — уничтожение слуцких евреев литовцы провели со столь вопиющей жестокостью, что это шокировало даже гитлеровцев. Фрагмент этого письма предлагаю опубликовать, чтобы читатели сами сделали вывод.
Еврейский квартал Школище в Слуцке, который оккупанты превратили в гетто, а в феврале 1943 года силами литовских карателей сожгли вместе с жителями.— Но ведь речь об одном-единственном батальоне? Неких отморозках, аналогичных зондеркоманде «Дирлевангер»?
— К сожалению, это не так. Любому, кто интересуется историей Великой Отечественной войны и заинтересован в сохранении исторической памяти, я рекомендовал бы прочесть книгу литовского историка Петраса Станкераса «Литовские полицейские батальоны. 1941—1945 гг.». Книга эта апологетическая, но автор приводит в ней весьма характерные вещи и трактовки военных событий. Читаем, например: «Большинство литовских полицейских батальонов, разбросанных по широким просторам России, храбро сражались вместе с немцами и солдатами других национальностей. Были случаи, когда немецкое военное командование, отметив способности литовских офицеров и командиров, поручало им командовать соединением, состоявшим из военных частей различных национальностей». То есть в современной Литве это вызывает гордость: фашисты нас ценили и доверяли нам!
Холокостас: «национальный колорит»
— Но я хотел бы подчеркнуть еще один важный момент. Холокост в Литве, как и в других республиках Прибалтики, начался не с массовых расстрелов евреев айнзацгруппами СС. Он начался с погромов, организованных местным населением. То есть самими литовцами.
В этой связи весьма показательна книга Даниила Романовского «Коллаборанты и их роль в Холокосте в Латвии и Литве», в которой упоминается кровавый погром в Каунасе: «По оценке немцев, с 24 по 30 июня 1941 года здесь было убито 3500—4000 евреев… Расправа с евреями Каунаса началась еще до вступления в Каунас немцев… А вечером следующего дня, 25 июня, «партизаны» (литовские националисты. — Прим. ред.) устроили кровавый погром в Вилиямполе (Слободке); не менее 800 евреев было убито».
Если государство, вместо того чтобы клеймить преступников позором, объявляет их национальными героями, то оно берет на себя ответственность за действия таких героев.В воспоминаниях раввина Эфраима Ошри, преподававшего в местной иешиве «Слободка» (одной из самых известных иешив, относящихся к «литовскому» направлению в ортодоксальном иудаизме. — Прим. ред.), содержатся леденящие кровь подробности: «Литовские фашисты в сопровождении толпы любопытных вошли в еврейскую часть Вилиямполе с топорами и пилами. Начав с ул. Юрбарко, они ходили от дома к дому, от квартиры к квартире, от комнаты к комнате и убивали каждого еврея на своем пути, старого или молодого».
Второй погром прокатился день спустя. Свидетель-немец так описывал увиденное: «С левой стороны большого двора находилась группа мужчин от 30 до 50 лет. Их там было человек 45—50. Этих людей пригнали туда какие-то гражданские. Эти гражданские были вооружены винтовками и носили на руках повязки... Молодой мужчина (это был литовец) в возрасте примерно 16 лет, с засученными рукавами, был вооружен железным ломом. К нему подводили человека из стоящей рядом группы людей, и он одним или несколькими ударами по затылку убивал его. Таким образом он менее чем за час убил всех 45—50 человек...
После того как все были убиты, молодой мужчина положил в сторону лом, пошел за аккордеоном и взобрался на лежавшие рядом тела убитых. Став на гору, он заиграл литовский национальный гимн. Поведение стоявших вокруг гражданских лиц, среди которых были женщины и дети, было невероятным — после каждого удара ломом они аплодировали, а когда убийца заиграл литовский гимн, толпа подхватила его».
«Жыве Беларусь!» — местный аналог «Хайль!»
— Игорь Александрович, может, я передергиваю… Но сами собой складываются параллели с современными белорусскими «невероятными», то и дело устраивающими пляски на костях и неприкрыто переписывающими историю в сторону героизации нацистов и их приспешников. И их символики, конечно же…— А иначе и быть не может. Это тема отдельного разговора, да мы и затрагивали ее не раз. Не раз затронем еще и впредь. И все же некоторые вещи повторю, тем более что в числе нацистской атрибутики, которую бездумно (а скорее все-таки сознательно) используют современные «свядомыя», — не только бчб-флаг, но и выкрик «Жыве Беларусь!». Тем примечательнее, что первое упоминание в письменных источниках этого словосочетания в качестве нацистского приветствия (с одновременным «зигованием») переносит нас в сентябрь 1941 года. Процитирую белорусского историка Кривошея:
Журнал «белорусского гитлерюгенда», зовущего под бчб-знамена. «Службовая асоба палявой жандармерыi ў сваiм данясеннi аб паездцы 25 верасня 1941 г. у Верцялiшкi, Скiдзель, Дубна i Каменку распавядае аб высакамерных паводзiнах жыхара Верцялiшак Паўла Яновiча, якi быў прызначаны для нагляду за палiцыяй у гэтых мясцiнах. У вынiку актыўнай дзейнасцi Яновiча беларускае насельнiцтва ў Верцялiшках вiтаецца выключна словамi «Жыве Беларусь!» з адначасовым падняццем правай рукi. Бургамiстрам Жыдомлi i Каменкi ён сказаў, што iх пасады ў будучым будуць запоўнены членамi Беларускага нацыянальнага камiтэта».
Возглас «Жыве Беларусь!» с откликом «Жыве» был фирменным приветствием и белорусского аналога гитлерюгенда — Союза белорусской молодежи. В приказах штаба СБМ детально расписывалось:
«Для зазначэньня юнацкае дысцыплiны i прыналежнасцi да аднае вялiкае сям’i кожны юнак павiнен аддаваць пашану старэйшым i кiраўнiком. Аддаваньне пашаны павiнна быць хуткае i бадзёрае. Аддаванне пашаны на месцы: пры наблiжэннi старэйшага юнак прымаець асноўную паставу i падымае правую руку, выпрастваючы ў лакцi на вышыню правага вока проста перад сабою. Пры гэтым ён вачыма праводзiць старэйшага i вiтаець яго словамi: «Жыве Беларусь».
Ну и напоследок — журнал «Беларус на варце», выходивший на оккупированной территории в 1943—1944 годах. Открываем 7-й номер и читаем про чествование участников первой школы офицеров и подофицеров Беларускай краёвай абароны (БКА). И узнаем, что генеральный комиссар Белорутении, группенфюрер СС Курт фон Готберг (сменивший на этом посту взорванного подпольщиками В. Кубе. — Прим. ред.) приветствует выпускников школы по-белорусски — словами «Жыве Беларусь!». И получает в ответ тройное громогласное: «Жыве!»
Возглас «Жыве Беларусь!» очень любили оба гауляйтера оккупированной республики.
В ответе за своих «героев»
— Но из этого вполне можно сделать вывод и о том, что литовцы в своем сотрудничестве с оккупантами были отнюдь не одиноки…— Я бы вывод из всего сказанного сделал такой. В начале 90-х в Прибалтике был создан миф о том, что все эти военизированные подразделения — литовская полиция, латвийский батальон Ваффен-СС, другие — геройски сражались против оккупации своей родины Советами и большевизмом. И что мирное население они не уничтожали. Но факты, напротив, показывают, что именно члены националистической организации нацистского толка «Шаулис», составившие костяк полицейских батальонов, выполняли полицейские карательные функции при проведении операций против мирных граждан и партизан. И масштабы такой деятельности были колоссальны.
Литовские каратели выезжали для проведения операций на территории Беларуси и Украины, отметились в Латвии и Польше. А что касается белорусских мест — в городах Лепель, Холопеничи, Бегомль личным составом 17-го литовского батальона было уничтожено 1100 человек. Еще один литовский батальон, 15-й, был задействован в уничтожении людей в лагере Тростенец: по самым приблизительным подсчетам, непосредственно литовцы уничтожили здесь более 1200 человек.
Находившиеся на территории Беларуси литовские полицейские батальоны были послушной и высококачественной машиной геноцида.По далеко неполным данным ряда источников, проверяемых в настоящее время Генеральной прокуратурой Беларуси, на сегодня можно говорить, что литовские каратели уничтожили около 50 000 человек мирного белорусского населения. И особенно зверствовали в отношении евреев.
И никакими воплями о борьбе с коммунизмом нельзя прикрыть, а тем более оправдать подобные преступления против человечности. Имеющиеся фактические документы убедительно доказывают, что находившиеся на территории Беларуси литовские полицейские батальоны были послушной и высококачественной машиной для уничтожения белорусского населения в годы Великой Отечественной войны. То есть машиной геноцида.
Это не значит, что мы обвиняем огульно литовскую нацию. Но мы глубоко убеждены, что негодяи, убивавшие мирное население, остаются негодяями, палачами и преступниками.
И если государство (не важно какое — Литва, Латвия, любое другое), вместо того чтобы клеймить преступников позором, объявляет их национальными героями, то согласно нормам международного права оно берет на себя ответственность за действия своих героев. И отождествляет себя с этими героями. Такое государство должно в соответствии с нормами международного права понести заслуженное наказание и выплатить компенсацию, покаяться и возместить весь моральный и материальный урон, нанесенный тем, кто пострадал от их так называемых героев.
КАК ЭТО БЫЛО
В 1975 году в Слуцке проходил суд над неким Бузуком, который в годы войны служил в местной полиции в качестве взводного и конвоировал несчастных к месту расстрела. На суде он рассказал, как все вершилось. Обреченных доставляли к месту расстрела пешком по 70—80 человек в партии. При этом их жестоко избивали, сопротивляющихся расстреливали тут же на месте или по дороге. Примерно в метрах пятидесяти от ям людей останавливали и охраняли до тех пор, пока не наступит их очередь. Непосредственно к месту казни (к ямам) вели группами по 20—25 человек. Там их раздевали, снимали даже нижнее белье и загоняли в яму, принуждая ложиться лицом вниз, а затем из винтовок и автоматов расстреливали. Показания Бузука можно считать достоверными. По крайней мере, технология массовых убийств в Слуцке полностью совпадает с тем, как проходил расстрел евреев в Борисове, который вершил тот же батальон Импулявичюса с 8 на 9 ноября — через полторы недели после уничтожения Слуцкого гетто.
Из письма гебитскомиссара Г. Карла об акции против населения в Слуцке
«…Что касается проведения акции, я должен, к большому сожалению, подчеркнуть, что она проводилась на грани садизма. Во время акции город представлял собой страшную картину.С неописуемой жестокостью, как со стороны немецкой полиции, так, в особенности, со стороны литовских частей, еврейский народ извлекался из домов, в том числе и ремесленники, и на глазах белорусского населения подвергался жестоким издевательствам, равно как и белорусское население избивалось резиновыми дубинками и прикладами. О еврейской акции не могло быть и речи, напротив все выглядело как в революции. Сам я почти целый день без перерыва со всеми моими сотрудниками находился там, в центре происходящего. Неоднократно я с извлечением из кобуры пистолета вынужден был изгонять из предприятий как немецких полицейских, так и служащих литовских частей…
В заключение я вынужден указать, что во время акции полицейским батальоном в неслыханных размерах проводились грабежи и не только в еврейских домах, но и грабились белорусские дома. Все пригодное забирали: обувь, кожу, материал, золото и прочие драгоценности. По данным военнослужащих вермахта, у евреев открыто на улицах срывали наручные часы, жесточайшим образом кольца с пальцев. Старший казначей докладывает, что полиция потребовала от одной еврейской девушки немедленно отдать им 5000 рублей — и тогда ее отец будет освобожден. И, действительно, эта девушка повсюду бегала, чтобы раздобыть эту сумму денег.
Внутри гетто отдельные бараки, заколоченные гражданским управлением вместе с оставшимся еврейским имуществом, были взломаны и разграблены полицией. Даже в казарме, в которой расположилась часть, выломали оконные рамы и двери для лагерного костра. Несмотря на то что в первой половине дня вторника из-за грабежей я имел разговор с адъютантом командира, в ходе которого мне было обещано, что больше ни один полицейский не появится в городе, несколькими часами позже я был вынужден арестовать двух литовских полицейских при полном вооружении, занимавшихся грабежом. В ночь со вторника на среду батальон покинул город в направлении на Барановичи. Видимо, народ хоть раз был доволен, когда эта весть распространилась по городу…»
«Минский мясник» с литовскими корнями
2-й (12-й) литовский батальон, которым руководил Антанас Людвико Импулявичюс-Импуленас по прозвищу «Минский мясник», был сформирован из добровольцев, проживавших на территории современной Литовской Республики, и проводил карательные операции на территории Минска, Минской и Брестской областей. Всего каратели этого формирования зверски расправились над десятками тысяч невинных людей.
Добровольные палачи
Только в 1941 году литовские добровольцы убили с особой жестокостью и способами, причинявшими продолжительные боль и мучение, около 1750 евреев в Березинском районе, 4166 узников Минского гетто. Бандитами 2-го (12-го) литовского батальона лишь в октябре 1941 года на территории Минской области было убито не менее 7000 мирных граждан.osipov@sb.by
