Большая пресс–конференция президента Франции Франсуа Олланда, посвященная вопросам экономики, прошла во вторник. На сегодняшний день Олланд — самый непопулярный из французских президентов за последние 50 лет: его рейтинг едва дотягивает до 15%. От Олланда, который баллотировался в президенты под лозунгом «Месье Нормальность», ждут решительных действий. Конечно, свои предвыборные обязательства он выполняет. Обещал разрешить однополые браки — пожалуйста. Тысячи французов традиционной сексуальной ориентации вышли на улицы с протестами? Ничего страшного: обещания нужно выполнять. Грозился ввести 75–процентный налог на слишком много зарабатывающих французов? Пожалуйста! А, всеобщий любимец Жерар Депардье стал из–за этого гражданином России? Ну это ж не всерьез: его все равно будут воспринимать как француза, даже если он Распутина играет исключительно правдоподобно. А обещания... сами знаете — надо выполнять.
Соседи по Евросоюзу называют Францию «больным человеком Европы». В принципе, к этому можно было бы не относиться всерьез, подобные диагнозы ставят практически всем экономикам континента, к тому же в IV квартале 2013 года вторая экономика Европы (Франция пока это место сохраняет) показала небольшой рост. Но, как отмечают специалисты, все равно весьма близка к рецессии. Во время предвыборной кампании Франсуа Олланд обещал снизить безработицу и говорил, что именно по этому критерию (а не по разрешению однополых браков) французы будут судить, насколько он успешный руководитель. Увы, безработица остается неприлично высокой: 11%. Немцы (напомню, у канцлера Ангелы Меркель были особо близкие политическо–экономические отношения с предшественником Олланда Николя Саркози) обвиняют французов в неспособности провести серьезные экономические реформы. Но кое–что французское правительство все же сделало: внесло изменения в законы о труде (теперь людей легче принимать на работу и проще увольнять, сокращены минимальные зарплаты и часы работы). Но бизнес считает эти шаги половинчатыми и требует сокращения налогов и изменения системы социального обеспечения. Зато в вопросах внешней политики Франсуа Олланд замечательно решителен — запросто отправляет войска в проблемные страны Африки.
В общем, пресс–конференция во вторник (эта традиция французских президентов — говорить с нацией об экономических планах на начавшийся год) была жаркой. Но (увы, для Олланда) не только из–за обсуждения экономических перспектив (французский лидер, например, объявил о сокращении госрасходов в среднем на 4% по всем статьям). Их затмила личная жизнь 59–летнего президента, который, похоже, снова влюбился. Его новую пассию (моложе на 18 лет) зовут Жюли Гайе, она известная во Франции актриса. Слухи об этой связи циркулируют в узких кругах уже почти год, в марте Жюли Гайе даже обращалась в суд по поводу вмешательства в ее личную жизнь. Но тут таблоид Closer (тот самый, который опубликовал в 2012 году фотографии герцогини Кембриджской Кейт Миддлтон топлес) раздобыл доказательства: фотографии приезжающего на скутере на свидания президента. Вечером он скрывался за дверями подъезда, куда приходила и Жюли Гайе, а утром президентский охранник приносил туда круассаны...
Во Франции, которая была шокирована смертью принцессы Дианы в Париже в августе 1997 года и тем, какую роль в этой смерти сыграли СМИ, одни из самых строгих законов, охраняющих частную жизнь. На нее имеют право все — политики и первые лица государства в том числе. К тому же в отличие, например, от Соединенных Штатов французы не станут отказывать политику в доверии из–за супружеской измены. Из–за промахов в политике и экономике (как, например, предшественнику Олланда Николя Саркози) — да, а из–за женщины... В конце концов любовь к женщинам только доказывает нормальность мужчины (как минимум с французской точки зрения).
Большинство французов считают любовную жизнь президента его личным делом. Но растет число и тех, кто задается вопросом: а насколько это действительно так? Вот, например, президент Олланд как–то обмолвился, что не чувствует себя счастливым. И до откровений в Closer французы (не путать с осведомленными узкими кругами) были уверены, что причина его несчастья — состояние экономики страны, и относились к этому с пониманием (не спит, не ест президент, про страну думает). А тут, оказывается, все дело в личной жизни... Мелковато как–то для президентского счастья...
У Франсуа Олланда личная жизнь, с одной стороны, запутанная, а с другой — совершенно понятная. Женат никогда не был. Но четверо детей имеются — от почти 30–летнего гражданского брака с Сеголен Руаяль, видным французским политиком и первой женщиной — кандидатом в президенты (в 2007 году она проиграла выборы Николя Саркози). После тех выборов пара политиков–социалистов распалась и Франсуа Олланд очень быстро нашел утешение в объятиях журналистки Paris Match Валери Триервейлер, которая и стала первой леди Франции после избрания его президентом. Несмотря на то что и в этом случае брак оформлен не был, мадам Триервейлер живет в Елисейском дворце и сопровождает президента во время официальных визитов (например, на следующий месяц запланирован визит Франсуа Олланда в США, но сейчас есть вопрос, с кем он туда поедет). Но, похоже, президент снова влюбился и Жюли Гайе (бывшая, между прочим, официальным лицом его избирательной кампании и говорившая, что месье Олланд «умеет слушать как никто другой») отвечает ему тем же. Французы не смущены, местные политики новость не комментируют, но международная англоязычная пресса пребывает в шоке — и от самого факта несупружеской измены, и оттого, что он стал достоянием общественности, и оттого, что общественность равнодушна. В Британии или США на это реагировали бы иначе.
Но насколько правы французы, насколько личная жизнь политиков — действительно их личная? Франсуа Миттеран, очень популярный президент (которого, кстати, Франсуа Олланд часто называет «учителем»), благодаря «невмешательству» в его личную жизнь смог скрыть от соотечественников не только то, что был болен раком во время второго президентского срока, но и то, что у него была вторая семья, а в ней — незаконнорожденная дочь Анна. Франция, когда узнала, отнеслась с пониманием. Президент Жак Ширак имел репутацию ловеласа и признался однажды, что «любил немало женщин, храня это в секрете». Подробности так и не всплыли. Николя Саркози, решивший развестись с женой уже после выигранных президентских выборов, снова не удивил. А то, что его роман с будущей первой леди Карлой Бруни смаковали в прессе, так это во многом было его желанием — производить впечатление этакого мачо, который и женщину красивую легко может заполучить, и страной твердой рукой управлять (в глазах многих одно неотделимо от другого). Прессе смаковать подробности понравилось — тиражи росли. Но самый большой удар по праву на личную жизнь богатых, знаменитых и обладающих властью нанесла история с сексуальными домогательствами к чернокожей горничной со стороны тогда главы Международного валютного фонда и весьма вероятного кандидата в президенты Франции Доминика Стросс–Кана. На его несчастье, это произошло не во Франции, в которой, как выяснилось позднее, от его сексуальных домогательств пострадали несколько дам. Но они боялись сделать свой болезненный опыт достоянием общественности, а когда поднялась «американская волна», стали рассказывать о нем (справедливости ради — доказать удалось не все). Так что вопрос о том, насколько личной является личная жизнь политиков, остается открытым.
Советская Белоруссия №8 (24391). Четверг, 16 января 2014 года.
