Вот история. С моим другом–физиком мы много и часто спорили: о жизни, политике, детях, религии, да обо всем на свете — запретных тем не было. К религии он относился несколько, даже сложно подобрать слово, пренебрежительно–отрицательно. Подчеркивал, что знания и опыт сделали его прожженным атеистом. Всегда старался объяснить мне, гуманитарию, что бога нет, а все, что с ним связано, — выдумка людей. Что буддизм, ислам, христианство, индуизм и зевсы с афинами — очки на глазах, чтобы не пугаться необъяснимого. Звучали слова: материя, атомы, кванты, нейроны, планеты, галактика, вселенная, бесконечность, модель, закон... И так наши споры продолжались много–много лет. Заканчиваясь почти всегда одинаково. Мы расходились, его ответ меня не устраивал. Так как всегда можно было задать один и тот же вопрос: «А что дальше, что было перед материей, ведь что–то же было?» Он махал рукой, злился, чертыхался и говорил, что скоро, может, даже завтра станет известно, что было перед началом всего. И добавлял: «Поверь, никакого бога там не обнаружат! Его нет! Вот коллайдер заработал, а это еще один шаг вперед!»
Пару лет назад, когда я уезжал от мамы и уже возился в коридоре с сумкой, обувью и одеждой, она задала вечный вопрос, а не забыл ли я билет. Увидела его в моей руке и успокоилась. Стала наблюдать за моей возней со шнурками, кажется, она еще в раннем детстве и научила завязывать их «на бантик». И тут я услышал, как моя старенькая мама что–то негромко бормочет–шепчет, но проникновенно. Так она даже со мной не разговаривает. Вслушался. Мама молилась. Она обращалась к Богородице. Просила, чтобы та поняла ее, ведь и у нее есть сын, чтобы Богородица защитила и ее сына, сделала дорогу прямой и легкой. Несчастья всякие и беды отвела, спрятав и укрыв меня... Я уже шнурки завязал, но все продолжал сидеть, согнувшись, слушая быстрый шепот. Стало тихо. Я встал. Мама смутилась, прижалась, поцеловала, заплакала. Призналась, что она уже много–много лет читает эту молитву, а потому я всегда и добираюсь благополучно, и ничего со мной плохого не случается...
Еще в поезде, когда за окнами бежали знакомые пейзажи, растворяясь в сумерках, до меня дошло, что человеку для жизни нужна вера. Поняв это, стал спокойнее, обрадовался.
Когда при очередной встрече рассказал это моему другу–физику, он пожал плечами, махнул рукой. Заметил, что все это сущая ерунда, происходящая от незнания законов физики, биологии, философии, теории чисел и прочего–прочего... И та молитва мне уж точно не помогает, а вот маме — да, позволяет успокоиться. Не дает давлению подскочить. Все выглядело разумно.
Наши разговоры, крутившиеся все время вокруг одних и тех же вопросов, продолжались. Мы пили кофе и спорили. Его аргументы всегда были железные, с доказательствами и даже схемами, отсылками к научным трудам. А потом мой друг заболел. Все случилось неожиданно, как снег в июле. Он вел здоровый образ жизни: бегал по утрам, ходил в походы на байдарках, по субботам — бассейн и баня. Никогда на самочувствие не жаловался. Регулярно проверялся. Говорил, что проживет лет восемьдесят пять.
За неделю до операции среди дня позвонил. Мы проговорили больше часа. Все в его голове вдруг поменялось. О боге он не вспоминал, но сказал, что верит... Что потом опять что–то должно быть, обязательно должно. «Не может все вот так просто взять и закончиться, не может... Понимаешь?!» — шептал он в трубку.
Уже выйдя из церкви, где его отпевали, на холодном осеннем ветру вспоминал все наши споры и обрывки разговоров. Подумал, что атеизм — та же религия. Та же вера, облегчающая жизнь. Ведь и мой друг любил маму, дом, жизнь, детей, жену... Верил, что и потом, за пределом, за чертой, что–то будет.
ladzimir@источник
Советская Белоруссия № 17 (25152). Четверг, 26 января 2017
