Свинцовые грузы водолазного снаряжения тянут к земле, медная манишка шлема впилась в плечи, дышать тяжело, а на глубине постоянно приходится сглатывать слюну, чтобы отложило уши. В 188-й гвардейской инженерной бригаде в Могилеве корреспонденту «Р» довелось на один день стать настоящим военным водолазом. А как иначе узнаешь о трудностях работы под водой, современном глубоководном снаряжении и оборудовании, а также о рисках для здоровья и профессии, которая относится к числу самых опасных?
Настоящий «левиафан» подводного мира — снаряжение УВС-50 весит 80 килограммов!Подводная одиссея
В русле реки Дубровенка на территории 188-й гвардейской инженерной бригады — сбор водолазных подразделений инженерных войск. Центр по подготовке водолазов, который действует в бригаде, — Мекка глубоководников и единственная профильная учебка Вооруженных Сил. На пирсе водолазы готовятся к погружениям. Проверяют снаряжение. В журнал по охране труда они уже внесли данные о силе ветра, температуре воды и воздуха, скорости течения, прозрачности воды, типе грунта и глубине спуска. У каждого из этих ребят разный уровень водолазной подготовки — в гидрокостюмы облачаются военнослужащие как срочной, так и контрактной службы. Офицеры подтверждают или повышают свою квалификацию раз в год, остальные — каждые полгода. Один из руководителей спусков — начальник инженерной службы гвардии младший лейтенант Александр Анчук. Обладатель самой топовой квалификации (водолазный специалист), он в год проводит до 60 часов под водой и входит в число специалистов, которые могут разминировать акватории нашей страны.
— Работаем в основном на ощупь, — от Александра Анчука я сразу же узнаю о главной проблеме труда водолазов. — Вода в наших водоемах мутная, никакой фонарь тут не поможет. Видимость даже в полметра считается очень хорошей.
До самого открытия иллюминатора качальщики непрерывно крутят помпу — все же это моя «пуповина жизни».Работающего водолаза страхуют двое — один боец держит сигнальный конец, а второй в гидрокостюме всегда наготове на случай форс-мажора. Сигнальный конец — толстая веревка, это своеобразная линия жизни, по которой страхующий подает сигналы под воду. К примеру, один раз дернул — означает «как дела?»: уточняют не реже раза в две минуты. Два раза дернул — «иди прямо», потряс — «стой на месте», три раза дернул — «на выход».
Сигнальный конец обязательно вдвое больше глубины погружения. На веревке есть метки, чтобы понять, как далеко ушел водолаз, обрыв ее зимой под коркой льда — почти верная гибель человека. В таком случае водолазу нужно экономить воздух, по минимуму двигаться и ждать спуска страхующего коллеги.
Дышите экономно
Водолазы под водой не прохлаждаются — они выполняют нормативы. На первой станции ищут затонувший предмет — бочку, обвязывают ее специальным узлом и поднимают на поверхность. Другой норматив — сболчивание фланцевого соединения, которое используется при прокладке трубопроводов под водой. Нужно установить прокладку между двух фланцев, затянуть четыре болта гайками, создать герметичность соединения. Дальше — распиловка металлической заготовки сантиметрового диаметра и деревянной сваи.
В комплекте утепления я не в силах самостоятельно залезть в резиновый комбинезон. Поджал ноги в коленях, руки свел, будто в волейболе принимаю мяч снизу — пять крепких солдат резким движением приподнимают меня вместе с комбинезоном. Уф, влез…Инструменты для подводных работ — самые простые и оттого надежные: рожковые ключи, пилы по дереву и металлу. Как признались водолазы, под водой пилить даже легче, чем на воздухе. Сложность в другом — из-за нулевой видимости к предметам приходится приближаться практически вплотную. Набор учебных нормативов продиктован характером будущих боевых задач. К примеру, в прошлом году инженерные войска ладили понтонную переправу, ей мешали деревянные сваи прежнего моста — водолазы спиливали их. Также во время сплавов техники военные водолазы всегда «на низком старте», чтобы в случае происшествия быстро вызволить экипаж из подводного плена.
Двух баллонов за спиной водолазу хватает с лихвой. Больше чем на час работы. Новичок же, пока не освоит экономное правильное дыхание, расходует запас кислорода куда быстрее. Плавные вдохи и выдохи, ни в коем случае не задерживать дыхание, иначе можно получить травму — растяжение или сжатие легких. При затяжных подводных работах водолазы пользуются станцией быстрого развертывания. Баллоны меняются на поверхности. По одному шлангу подается воздух, а по другому — телефонная связь. У водолаза с собой только небольшой резервный баллон, так он может работать часами, не выходя из воды.
Целая рабочая смена под водой — ежедневное испытание организма на прочность. Бойцы сегодня хоть и не так долго сидят под водой, но тоже тратят много энергии, поэтому для них организовано дополнительное калорийное питание — мясо, кофе со сгущенкой, масло, сыр. К слову, у солдат срочной службы в качестве бонуса за вредность неплохое жалование, час погружений — 7 рублей, за время всех тренировок в месяц до 300 рублей набегает. Совсем не мелочь и приятно.
Ко дну меня тянут два свинцовых груза на груди, каждый по 16 килограммов, водолазные боты — весом по 10 килограммов.Оранжевый — новый черный
У водолазов два типа снаряжения — мокрое (из неопрена, для спусков в воду летом) и сухое. Неопреновый гидрокостюм оттого называют мокрым, что в него вода просачивается через абтюрацию на шее, ногах и руках. Костюм настолько в облипку, что бойцы намыливаются и буквально проскальзывают в него. Водолазное же снаряжение сухого типа полностью герметичное. Комплект мокрого водолазного снаряжения весит около 30 килограммов. А настоящий «левиафан» подводного мира — снаряжение УВС-50 — весит все 80! Вот его-то я и примерил.
УВС-50 по-простому нарекли «трехболтовкой», потому как шлем крепится к манишке тремя массивными болтами. Этот водолазный костюм хорошо узнаваем по шлему с иллюминаторами. Кто в детстве читал Жюля Верна, наверняка узнает в этом устройстве какие-то знакомые мотивы. Из листовой красной меди, этот шлем весит 18 килограммов. Внушительный его вес, да и всего снаряжения в целом, дает колоссальный запас прочности, дабы покорять глубины до 60 метров, которых, правда, в нашей стране нет. В арсенале военных водолазов есть еще и современное навороченное снаряжение — СВУ-5, с креплениями для фонаря и видеокамеры на шлеме и даже отдельным пультом подачи воздуха. Весит оно поменьше «трехболтовки», но имеет другую особенность — вес шлема полностью ложится не на ключицы благодаря манишке, а на саму шею.
«Трехболтовка» закрытой системы, поэтому снаряжение по совместительству еще и комплект химзащиты. Годится для спусков в местах большой засоренности, например нефтепродуктами. Под ярко-оранжевым резиновым комбинезоном не даст мне продрогнуть в синих водах Дубровенки комплект утепления: толстый свитер поверх еще одного своего, подштанники, толстые шерстяные носки. Теперь я словно плюшевый мишка. И такой Винни-Пух уж точно не в силах самостоятельно залезть в резиновый комбинезон. Поджал ноги в коленях, руки свел, будто в волейболе принимаю мяч снизу — пять крепких солдат резким движением приподнимают меня вместе с комбинезоном. Уф, влез…
УВС-50 по-простому нарекли «трехболтовкой», потому как котелок шлема крепится к манишке тремя массивными болтами.Погружали меня с помпой
Юрия Лозу тянули ко дну боль и грусть, а меня — два свинцовых груза на груди по 16 килограммов каждый, а еще водолазные боты с утяжелениями, изготовленные из меди или свинца, весом по 10 килограммов. А вокруг суетятся бойцы: проверяют сигнальный конец, крепко шнуруют мне ботики. Состав нашей «дримтим»: работающий водолаз, стало быть, я, а также обеспечивающий водолаз на сигнальном конце, старший расчета, шланговый, страхующий водолаз, два качальщика. Они ручной помпой закачивают воздух мне прямо в костюм. Снаряжение вентилируемое — дыхание под водой обеспечивается непрерывной подачей с поверхности сжатого воздуха по шлангу в газовый объем снаряжения и подшлемное пространство, где воздух смешивается с продуктами дыхания и вытравливается в воду.
Болтами к манишке солдаты прикрутили котелок шлема, завинтили иллюминатор. Манишка тут же впилась в плечи. Проверил работу клапана — затылком нащупал пупырышку на задней части шлема и стравил немного воздуха. Все работает. До самого открытия иллюминатора качальщики непрерывно крутят помпу — все же это моя «пуповина жизни».
У водолазов есть примета: перед заходом в воду не принято фотографироваться, как у летчиков. Меня же фотограф просто защелкал, будто я на красной ковровой дорожке кинофестиваля. Правда, погружаться на дно не стану, только по ватерлинию иллюминатора, глубже — нет допуска. Я посадил свое тело «в тюрьму»: толком не вижу, куда иду, еле перебираю ногами. Пусти меня — повалюсь. Лучшая иллюстрация к слову «неуклюжий». Тяжелой поступью престарелого терминатора и с дыханием Дарта Вейдера спускаюсь по лестнице.
В мобильной барокамере военные могут погрузить меня вплоть до 100 метров.Чувствую обратную связь на сигнальном конце, так мне дают знать — пора выходить из воды. Уже и сам собирался, думал, не позовете. Не привык я дышать в таком снаряжении. Считаю секунды, пока солдат оборот за оборотом вывинчивает иллюминатор. Наконец доступ к свежему воздуху открыт, жадно глотаю его. Тут очень вовремя мне и стульчик подставили. Притомился.
Я всегда с собой беру барокамеру
За учебными спусками пристально наблюдает начальник медицинского пункта 188-й гвардейской инженерной бригады гвардии подполковник медицинской службы Игорь Ильин. Он водолазный врач, специалистов такого профиля в нашей стране можно пересчитать по пальцам одной руки:
— Баротравма — разрыв легочных тканей при резком перепаде давления. Поэтому водолазы поднимаются на поверхность не быстрее своих пузырьков. Бледный цвет лица, боль в груди, кашель с кровавой мокротой — все это признаки баротравмы. Даже на малой глубине до 10 метров может настигнуть эта водолазная болезнь — причем на последних пяти метрах перед поверхностью риск возрастает многократно. Лечат такие травмы только в мобильной барокамере. Клин клином вышибают. Водолаза погружают на глубину около 70 метров, а затем постепенно выводят на поверхность — словно отматывают время вспять.
Тяжелой поступью престарелого терминатора и с дыханием Дарта Вейдера спускаюсь по лестнице. Кроме баротравмы различных частей тела (уха, пазух носа), водолаз может переохладиться или перегреться, отравиться углекислым газом или даже кислородом, когда окислительные процессы разрушают ткани организма, а также получить банальные механические повреждения.
За пару часов до спуска водолазы не едят. Тем более никаких газировок, капусты, гороха — от давления на глубине может сжаться кишечник. Под воду не пустят при насморке. Казалось бы, мелочь, но насморк мешает продуваться. Если этого не делать, давление может повредить барабанные перепонки.
Старенький ЗИЛ нагнетает воздух в мобильную барокамеру. Именно в ней я искусственно пойду на глубину, раз уж в реке не удалось. В мобильной барокамере военные могут погрузить меня вплоть до 100 метров. Однако на лавры Жак-Ива Кусто я не претендую, мне хватит и 10 метров. Даже на такой глубине давление на тело удваивается. Тем более, как пояснили инструкторы, глубины вполне хватит, чтобы определить, гожусь ли я в водолазы в принципе. Это своеобразный физический порог вхождения в профессию.
Заботливо принесли тапочки, черные. Залажу в батискаф, заблаговременно снял часы и выложил мобильный телефон. Чувствую себя космонавтом, не меньше. Внутри топчан для двоих, места больше, чем кажется снаружи. Мой «собарокамерник» — старший офицер штаба управления инженерных войск Генерального штаба Вооруженных Сил полковник Сергей Демчишин. Полковник — опытный водолаз, спускался на глубину 46 метров и ходил по затонувшим кораблям.
Короткое напутственное указание от Игоря Ильина:
— Не кашлять, не чихать, если невмоготу — стучите.
Поехали. Во время эксперимента за нами наблюдают через смотровой люк. Периодически бьем молотком по металлическому корпусу барокамеры, что у нас все в порядке. Туда-обратно за 12 минут. Во время погружения закладывает уши, давление воздействует на барабанные перепонки, сглатываю слюну — отпускает. Меняется давление — и меняется голос, он становится выше. Через шесть минут мы на глубине десяти метров, чувствую себя практически великолепно. В водолазы гожусь! Две трети претендентов не проходят испытание барокамерой. Вернуться обратно — дело за малым. Только при подъеме внешнее давление уменьшается, а внутреннее давление на барабанные перепонки возрастает — в ушах хрустит.
Сведу факты воедино: в «трехболтовке» щеголял, в барокамере — нырял. Можно считать, посвящение в водолазы прошел. Правда, без традиции. А она просто шикарная: из маски выпивают забортной воды, затем шлепок ластой по пятой точке от товарищей и в костюме Адама прыгают в воду. Причем в любую пору года.
ikras@sb.by
