За девять месяцев по факту ложного доноса в стране возбуждено 136 уголовных дел

В милицию Жлобина пришла 53-летняя женщина. И заявила о том, что стала жертвой преступления. Какой-то негодяй вырвал из рук сумочку и убежал. Милиция немедленно приступила к поискам грабителя.


Однако чем дальше продвигалось расследование, тем больше возникало вопросов к самой заявительнице. Личность грабителя, а точнее — его реалистичность, никак не вырисовывалась. Он, будто Фантомас, появился, совершил преступление и снова исчез. По той причине, что никогда не существовал.

Оказалось, гражданочка познакомилась с мужчиной и провела с ним томный вечер, забыв на свидании сумочку. Хватившись ее, поняла, что не знает, как найти кавалера. И приняла «гениальное решение» — пускай его найдет милиция.

Так и случилось. Вот только грабежа не было. В то время как ложный донос был. На скамье обвиняемых оказалась сама женщина. Суд обязал ее выплатить штраф — 630 рублей. А также — пройти принудительное лечение от алкоголизма.

Такой же фокус в начале года пыталась провернуть гражданка Украины. Она приехала в гости к знакомому в Светлогорск и потеряла паспорт. Решила, что восстановить его будет проще, представ в образе жертвы. И заявила о нападении. Нестыковки в рассказе возникли с самого начала. Сыщики изучили записи камеры видеонаблюдения с места, где якобы произошел грабеж. Нападения, естественно, не увидели. А когда пришли в дом, где временно жила гостья, обнаружили дамскую сумку. Хозяйка созналась — никто ее не грабил.

Перечень историй можно продолжать. Гомельской областью они не ограничиваются. Проблема, с которой регулярно сталкивается милиция по всей стране, прописана в статьях 400 и 401 Уголовного кодекса. Речь идет соответственно про ложный донос и ложные показания.

— Это небольшая категория дел, если сравнить их, например, с количеством краж, грабежей, хулиганств и так далее, — говорит начальник управления уголовного розыска УВД Гомельского облисполкома Виктор Чикунов. — Существенного влияния на криминогенную обстановку они оказать не могут. Вместе с тем это преступления, которые обычно совершают не «профессиональные» уголовники, а простые граждане. Не подумав, они доставляют хлопоты нам и создают большие проблемы себе.


Обращаемся к статистике. За девять месяцев по фактам ложного доноса (ст. 400 УК) в стране возбуждено 136 уголовных дел. Столько же — за весь прошлый год. Чуть меньше — в 2014-м и в 2013-м. Говорить о всплеске или серьезном росте нельзя — в абсолютных цифрах разница невелика. Однако тенденция любопытна. Еще интереснее мотивы и обстоятельства. В ряде случаев нелепость и абсурд зашкаливают.

В г.п. Октябрьский неоднократно судимый житель получил срок за кражу сала и яиц из чужого дома. В колонии у заключенного возникло желание насолить заместителю начальника РОВД. На волю полетели заявления о «милицейском беспределе». Мол, офицер милиции угрозами заставил его продать за бесценок дорогостоящий мобильник. Проведя проверку, управление собственной безопасности не нашло подтверждений. Однако «борец» продолжал настаивать на возбуждении уголовного дела. И своего добился. Правда, сам же стал его фигурантом, получив за ложный донос прибавку к сроку.

Как и в большинстве других преступлений, главным катализатором цепной реакции становится алкоголь. Часто о липовых преступлениях заявляют спьяну. Недавно гомельчанин явился в милицию с жалостливой историей. О том, как, культурно отдохнув, он мирно сидел на остановке. Откуда ни возьмись коршунами налетели двое подростков и отобрали мобильник. Оперативники стали искать гопников, но отыскали свидетелей. Одна дама не самых честных правил увидела телефон недалеко от спящего пьяным сном владельца. И прикарманила. Не лучший поступок, но и не групповой грабеж. Телефон «находчивая» женщина отдала. Сыщики вновь допросили заявителя. Тот продолжал твердить о грабеже. И лишь когда на стол положили мобильник, пошел на попятную. А может, то и не грабеж был, но какие-то пацаны возле остановки околачивались. Вот и подумал на них.

— Игнорировать обращения граждан мы не можем, — говорит Виктор Чикунов. — Поэтому на первом этапе просто верим потерпевшим. Изучаем обстоятельства и, если появляются сомнения, начинаем тщательную проверку показаний.

Некоторые норовят использовать ложный донос при выяснении сложных родственных отношений. Особенно на стадии бракоразводного процесса с дележом имущества. Или кого-то из совладельцев посещает мысль «списать» часть совместного добра. Для этого — заявляют о краже, а перед партнерами горестно разводят руками. Не повезло, братцы, — все украли. К такому же методу прибегают те, кому позарез нужно объясниться с половинкой. Например, о зарплате, исчезнувшей (а на самом деле — пропитой) в день получки. Версия об ограблении, как надеются ее авторы, вызовет больше сочувствия. По стопам взрослых идут и дети. Чаще всего из-за мобильников и прочих гаджетов. Отдав другу или потеряв телефон, школьник в красках рассказывает про злых грабителей. С неуемной фантазией описывает приметы, вплоть до цвета шнурков на ботинках. Готов опознать их среди тысяч. Правда выясняется скоро.

Самый яркий случай из этой «призрачной оперы» произошел в Мозыре. Студентка местного пед­университета заявила о разбойном нападении. Заливаясь слезами, рассказывала, как на остановке к ней подошел неопрятный бомж. Баскетбольного роста, в длинном пальто. Выхватил нож, приставил к шее и сорвал золотую цепочку.

Целый месяц сыщики искали зацепки, опрашивали десятки человек, проверяли различные версии. В Мозырь командировались оперативники областного УУР и главного управления уголовного розыска МВД. Оказалось, что все они гонялись за призраком. В конце концов девчонка призналась: разбоя не было. Цепочку она продала — срочно понадобились деньги. А историю придумала, чтобы оправдаться перед родителями. «Творческий замысел» обернулся обвинениями сразу по двум статьям — 400, 401. От судимости спасла лишь амнистия.

Если опера чаще сталкиваются с ложными доносами, то дела по фактам ложных показаний возбуждаются в основном в судах. Когда очевидно, что свидетель врет. Интересно, что по этой категории динамика роста еще сильнее. С 80 фактов в 2013-м году до 151 — в прошлом. Что бы это значило? Люди стали чаще врать суду?

— Не думаю, что причина в этом, — опровергает предположение Виктор Чикунов. — В подобных случаях многое зависит от квалификации правоохранительными органами. Увеличение связано как раз с формированием системного подхода при даче правовой оценки, усовершенствованием правоприменительной практики.

До реального лишения свободы за преступления этих видов практически никогда не доходит (хотя теоретически возможно). Было бы нелепо плодить заключенных за такие дела. Но и безнаказанным оставлять сочинительство нельзя. Нелепые байки доставляют множество проблем, отнимают время и отвлекает милицию от раскрытия реальных преступлений.

Многократные повестки, допросы и даже проверки на детекторе лжи, что само по себе — серьезное испытание. Наконец, пятно судимости и крупный штраф… Решив вдруг по тем или иным причинам рассказать в милиции сказку, хорошенько подумайте — оно вам надо?