Призрачность революций

Все расписано с дотошностью технолога: начиная от модного политцвета и до броского слогана. Но жизнь — не промышленное производство. И материал всюду разный, и цвета не всем одинаково нравятся, и соблюдение стандартов, как ни крути, зависит от местных особенностей.
Говоря о “цветных революциях”, обычно указывают на то, что они происходят там, где народ уже не может переносить на дух прежнюю власть. Но правда заключается в том, что лидеры площадей — это нередко представители все той же власти, но отторгнутые и списанные ею, а не выдвинутые из “низов”.
Революции делает народ. А для запуска этой движущей силы нужны, по определению теоретиков, приводные ремни политтехнологий, потоки финансов и взрывная ситуация, которая есть не что иное, как изготовленная самим государством некачественная смесь из политики и экономики, приведшая к обогащению одних и обеднению других.
Почему на рубеже 80—90-х годов прошлого века коммунистические партии в Европе были (тогда это называлось “бархатными революциями”) отодвинуты от власти? Одно из объяснений — миллионы людей разуверились в идеалах светлого будущего. Однако в эти идеалы свято верили  разве что возвышенные юноши и те, кому это было положено по должности. Другая версия более понятна — “верхи”, создав для себя спецмагазины, спецраспределители, отгородившись от остальных заборами “закрытых” санаториев, забыли, по сути, о том, что сотни тысяч сограждан давятся в очередях за дефицитами, что колбасу можно достать только по блату, что для большинства автомобиль по-прежнему роскошь, а мандарины бывают лишь под Новый год... Сколько мог существовать такой строй?
Однако пока он существовал, на политкарте множилось количество стран, отмеченных красным цветом. Революции были одной из основных статей экспорта “побеждающей идеологии”.
Нынешние “цветные революции” — это не что иное, как усовершенствованные разработки “made in USSR”. Запад сделал работу над ошибками. Однако всей многовековой историей доказано, что восстаний не бывает там, где общество живет полнокровной жизнью. Это как организм человека. Ослабленный подвержен болезням, а крепкий даже и не заметит, что рядом бушует эпидемия.
Свалить можно лишь то, что едва держится.
Цитата из английской “Гардиан”: “Можете ли вы представить, что европейский лидер, при котором реальные доходы населения растут уже несколько лет подряд и за последний год выросли на 24%, потерпел поражение на выборах? При этом он еще сократил НДС, укротил инфляцию, за семь лет вполовину сократил число граждан, живущих в нищете, и избежал социальных взрывов с помощью самого справедливого в регионе распределения доходов?” Это написано о Беларуси.
И еще цитата. “США инвестировали в нынешнем году 12 миллионов долларов на программы поддержки демократии в Беларуси. Об этом заявил заместитель госсекретаря США по странам Европы и Евразии Дэниэл Фрид, сообщают РИА “Новости”.
Теоретики научного коммунизма в одном (по крайней мере) точно были правы — у революции есть свои законы, которые можно знать и учитывать, но которые невозможно обойти, как досадный камень на дороге. И уж тем более скинуть его на обочину.
Все разработанные в тиши кабинетов проекты по изменению мироустройства грешат одним — в них учтены общие установки, но слабо прописаны национальные особенности.
Коммунистические революции XX века в Европе, Азии, Америке, Африке были похожи друг на друга, но в итоге приводили порой к полярным результатам.
И сегодня Грузия, Украина, Киргизия после общественных взрывов также оказались в совершенно разных политических координатах. И если властям Тбилиси, Киева, Бишкека в ближайшее время не удастся выполнить данные на многотысячных площадях обещания, то неизвестно, чем все это закончится. В Грузии когда-то ликующая толпа возносила Гамсахурдиа, а потом его даже хоронить было некому.
И если вспомнить французскую революцию, которая в последующем была названа Великой, то она ведь тоже начиналась с того, что огромные массы людей облепили дворец в Версале с требованием: “Хлеба!” Когда им в этом было отказано, начались кровавые зрелища. И Николай II отрекся от престола в тот момент, когда государство стояло на краю развала, отрекся в надежде, что это убережет страну от страшных бурь. Но выстрелившую пружину что уже остановит?
Сегодня республики бывшего СССР, выбирающиеся после неудачного коммунистического путешествия на столбовую дорогу цивилизации, по-прежнему сталкиваются с призраком революции. Он хочет вести за собой. Он убеждает, что иного не дано. Но так ли это?
Переход из одной эпохи в другую всегда сложен, неизведан и коварен. И здесь речь идет не о 200 и не о 500 днях, а, скорее, о десятилетиях. Необходимо перестроить общественные отношения, перевести на рыночные рельсы экономику, а затем, имея прочную базу, провести политреформы. Это эволюционный путь. Но можно — и на коне, и с шашкой. Однако самим гражданам выбирать, что для них предпочтительнее.