Вопрос утилизации мусора имеет и особый, медицинский акцент. Заведующая лабораторией профилактической и экологической токсикологии РНПЦ гигиены Ирина Ильюкова приводит статистику: на стадии конечного потребления у нас в расчете на среднестатистического пациента образуется в сутки 2,9 кг разнообразных медицинских отходов, в том числе по части фармацевтики — лекарства, капельницы, шприцы... Казалось бы, мелочь на фоне общего количества — 0,1% по итогам 2013 года. И не так уж много в сравнении с другими государствами: Россией, где этот показатель — 5 кг, или США и Швеции, где на каждого госпитализированного больного приходится каждый день по 3,2 кг медотходов. Но, во–первых, производство лекарств растет неуклонно — люди дольше живут, но чаще болеют. А во–вторых, на первый план в статистике заболеваний уже в 29 странах мира вышел рак, средства против которого потенциально для окружающей среды наиболее агрессивные. Речь о цитостатиках, которые у нас единственные отнесены к опасным, хотя в Европе по Базельской конвенции таковыми считаются все отходы фармацевтики. В следующем году Минздрав планирует сблизить подходы. А пока в повестке дня вопрос: что делать с остатками веществ, которые когда–то лечили людей, но теперь калечат природу?
Чтобы вы представляли степень опасности: по технологии цитостатики полагается либо уничтожать при температуре не ниже 1.200 градусов по Цельсию, либо захоранивать в герметичной металлической капсуле на полигоне опасных отходов. У нас есть шесть таких установок и один полигон — в Чечерске. Однако его возможности небезграничны, а сжигание в специализированных печах — дорогостоящая процедура. Да и не все установки, признает Ирина Ильюкова, соответствуют требованиям. В соответствии с правилами обращения с медицинскими отходами цитостатики при отсутствии технологий по их уничтожению могут, впрочем, храниться на базе медицинских учреждений в специально отведенном помещении. Что и происходило долгие годы. Несколько лет назад медики говорили о 75 тоннах скопившихся у них цитостатиков, и вопрос горячо обсуждался на коллегиях Минздрава.
— Сегодня в утилизации нуждаются около 50 тонн цитостатических отходов, — говорит Ирина Ильюкова. — Проблема в том, что даже заключенные в герметичные капсулы и содержащиеся в отдельных помещениях, они при температуре свыше 25 градусов по Цельсию начинают поступать в окружающую среду. Учитывая, что медучреждения обычно располагаются в густонаселенных районах, вредному воздействию могут подвергаться и пациенты, и население.
Кроме того, нет необходимой информации, что же образуется после сжигания цитостатиков. Можно ли полностью быть уверенными, что это для среды безопасно? Никто точно пока не знает. Впрочем, в самой утилизации отходов повышенного уровня угрозы у нас наметился определенный прогресс. В прошлом году открылся специализированный комплекс под Минском, в поселке Сосны. Мощность цеха — 370 тонн в год! При таких возможностях избавиться от всех накопленных цитостатиков (и не только от них) можно в короткие сроки. Однако дело упирается в другую проблему.
— Да, загруженность у нас полная, сейчас мы утилизируем то, что накопилось, — проводит экскурсию по зданию Руслан Хурсик, начальник цеха обезвреживания отходов КУП «Экорес». — Но процесс замедляет финансовый момент. Ведь оплата обезвреживания отходов по закону возлагается на их собственника. А это поликлиники, больницы...
Проходим по комплексу. Это совсем небольшое помещение с некрупной для таких масштабов переработки печью. Ни дыма, ни копоти — все чисто, отходы в пределах установленных норм. Пульт управления выставляет температурный режим. Сжигание происходит на двух уровнях: в камере розжига при температуре 750 — 850 градусов по Цельсию отходы сгорают, а в камере досжига при 1.150 — 1.200 градусах обезвреживаются пары. Только так можно уничтожить органические вещества–загрязнители, которые способны образовываться при неполном сгорании. Одна партия уничтожается около 20 минут. Выбросы, утверждают специалисты, безопасны, а из 100 кг отходов на выходе получается только 3 — 5 кг пепла, который можно вывозить на обыкновенные полигоны, потому что в нем больше нет ничего вредного.
— Весь процесс работы с отходами максимально безопасен, — подчеркивает Руслан Хурсик. — Мы забираем ровно столько, сколько можем утилизировать за день. Все хранится в холодильной камере. Для перевозки разработан специальный маршрут, график, все это согласовано с ГАИ и предприятиями. Наши работники прошли специальное обучение по обращению с опасными отходами и имеют все необходимые средства защиты.
Предприятие уже сотрудничает с рядом аптек, больниц и поликлиник, основные поставщики отходов — Минский онкодиспансер и 9–я минская клиническая больница. Впрочем, и из регионов обращаются. По словам Руслана Хурсика, это практически единственная такая установка в стране. И, скорее всего, не последняя. В идеале, конечно, надо бы открыть подобные комплексы во всех областных центрах. А заодно гибко решить вопрос: как оплачивать такую утилизацию? Экология экологией, но и бюджетное финансирование медучреждений под это дело никто не расширял.
olga.zybenko@gmail.com
Советская Белоруссия № 186 (24816). Вторник, 29 сентября 2015
