Он первый из наших дирижеров на сто процентов вскормлен белорусской землей. Его товарищи по цеху – ровесники и постарше – были уроженцы советских республик. Они приезжали и уезжали. У многих не было дирижерского образования. А кто-то настолько врос в белорусскую землю, что остался в ней навсегда.
Татьяна Иосифовна Якимович, дочь дирижера АбрамисаКорни и крона
- Папа родился в Витебской области, в Городке, - рассказывает дочь Иосифа Абрамиса, известный детский фортепианный педагог Татьяна Якимович. – Много лет спустя он специально съездил в Городок, побродил по улицам и приблизительно нашел то место, где был их дом. Он помнил, что это где-то около реки. Нашелся старожил, подтвердивший, - да, здесь жили Абрамисы.
Иосиф Абрамис Потом его родители переехали в Минск, и дед открыл хлебопекарню в Троицком предместье. У деда был очень хороший тенор, он был кантором в синагоге, а заодно участвовал как хорист во всех спектаклях заезжих театральных трупп. Кончилось тем, что в один прекрасный день он уехал с какой-то опереточной дивой.
Бабушка с папой остались вдвоем, и ей подсказали, что Белполк набирает мальчишек в школу военных музыкантов. Там кормили и одевали. Папе было лет 12-13. Дед сам прививал ему абсолютный слух. Приходил поздно ночью из синагоги, будил его и требовал: а ну-ка спой «ля»! Если он спросонья пел неправильно, получал затрещину.
Иосиф Абрамис в Белполку и в музучилище
Ему дали в руки валторну, и вскоре он играл на ней настолько хорошо, что поступил в музыкальное училище в класс легендарного валторниста Якова Сцегенного. Позднее он закончил у него консерваторию.
Любовь по имени Ирина
- Папа познакомился с мамой еще в консерватории и очень быстро отвадил от нее всех поклонников. Незадолго до войны они поженились. И тогда же – на пятом курсе - у папы созрело желание стать дирижером. Я нашла клавир «Неоконченной симфонии» Шуберта, на титульном листе которого написано: «Будущему дирижеру, нашему дорогому Иосифу от Фимы и Фаины Карасик. 12 марта 1941 года».В нашем доме все решала мама. Она создавала для него все условия. После войны у нас в квартире были бесконечные гости - папины фронтовые друзья. И мама их принимала, несмотря на то, что сама очень много работала. Она была замечательным учителем сольфеджио. Кроме одиннадцатилетки при консерватории, она преподавала в двух музыкальных школах и пяти детских садах.
Ирина Николаевна Сак с учениками Война и холокост
- Мама с папой сдавали госэкзамены, когда Минск начали бомбить. Их буквально выпроводили из города. Мол, уходите, потом вернетесь. Но вернуться им не дали. Везде стояло заграждение. У многих в городе остались мамы, но ответ был один: «Завтра в Минске должны быть немцы. Вы что, в оккупацию хотите?»Так что целая группа студентов – мои родители, Карасики и другие - перебежками под бомбежкой добирались пешком до Могилева. Там их посадили в эшелон, вывезли в Ташкент, и уже в Ташкенте всех мужчин мобилизовали.
Папу отправили воевать на Северный Кавказ, в горы, в ту самую 18-ю армию, где служил Брежнев. Папа прошел всю войну, был связистом. А при его совсем не героической комплекции таскать по горам громадные катушки проводов было нелегко. Ему прямо на фронте оперировали сосуды ног.
Иосиф Абрамис - солдат. Когда вышла книга «Малая земля», папины друзья-однополчане уговаривали его писать воспоминания. Но он сказал: «Я хорошо помню маршала Баграмяна, который вручал нам награды, а вот полковника Брежнева вспомнить не могу». Это ему не раз аукнулось, до конца жизни он был невыездным.
- А что стало с мамами, которые остались в Минске?
- Две моих бабушки – полька и еврейка – остались в одной квартире. Бабушка Ядя собрала пожитки и вместе с младшим сыном ушла к своим крестным на улицу Красивую. А бабушка Двойра никуда не ушла. Как, мол, я оставлю квартиру? И ее забрали в гетто. В охране был их бывший сосед, и бабушка Ядя передавала через него то сальца кусок, то что-то из одежды. Однажды она пришла, а охранник говорит: «Ядя, больше не ходите, их нет. Тут была ликвидация большая».
Папа, когда вернулся с фронта, пытался разузнать о бабушкиной судьбе. И я много лет спустя искала ее фамилию в списках в «Джойнте», но так ничего и не нашла. Только помню, что папа с самого раннего детства водил меня на «Яму». В доме на Богдановича, где они жили до войны, была керосиновая лавка, и все сгорело, так что от бабушки даже фотографии не осталось. Говорят, она была красавица. Я знаю только ее имя из папиной метрики - Мейта-Двойра Абрамис.
Керогазы в оперном
- Вернувшись с фронта, папа устроился валторнистом в оперном театре. Тут же, в театре, они и поселились. В гримерках жили семьи, а в коридоре стояли керогазы и примусы. Времени для сна не было вообще. Днем репетиции, вечером спектакли, а ночами записи белорусской музыки в фонд радио. Звукоизоляции не было, и записывать можно было только ночью.Тем не менее, папа решает продолжить учебу как дирижер. Педагогом его был Рафаил Максимович Рубинштейн. Учеба шла настолько успешно, что уже через два года папа переквалифицировался в хормейстеры, а потом и в дирижеры. Его дипломным спектаклем был «Евгений Онегин». Рафаил Максимович подарил ему партитуру с трогательной надписью.
Иосиф Абрамис - начало 1950-ых годов К тому времени мы получили две смежные комнаты в театральном доме, но откуда-то появился дедушка – папин отец – с новой женой, и папа уступил ему одну комнату. А мы впятером ютились на 16 метрах.
Но папа никогда не сердился на бытовые неудобства. Он безумно любил свою работу и проводил в театре все дни. Он бывал на репетициях у всех дирижеров и благодаря своей превосходной памяти мог продирижировать любым спектаклем. Однажды папе позвонили и сказали, что из-за сердечного приступа у дирижера Любимова срывается сдача балета Генриха Вагнера «Свет и тени». Папа встал за пульт и продирижировал, потеряв при этом три килограмма веса.
- Сколько спектаклей было в его репертуаре?
- По моим подсчетам, 63. Из них 30 спектаклей он поставил.
Михаил Галковский, Мария Биешу, Иосиф Абрамис - 'Чио-Чио-сан', 1969 год- Помнится, среди них были настоящие шедевры – «Аида», «Отелло»…
- В них пели лучшие наши певцы 1960-ых годов – Зиновий Бабий, Нинель Ткаченко, Игорь Сорокин. Когда «Отелло» привезли в Москву, стояли огромные очереди, чтобы посмотреть этот спектакль. Затем в том же составе – дирижер и три солиста – «Отелло» проехал по городам Советского Союза. В Вильнюсе, Риге, Киеве - везде был огромный успех. В 1964 году Иосиф Абрамис удостоился звания заслуженного деятеля искусств БССР.
Арам Хачатурян и Иосиф Абрамис обсуждают первую постановку 'Спартака', 1964 год - Насколько я знаю, как раз в 1964 году Иосиф Самуилович впервые в БССР поставил балет «Спартак». На премьеру приехал сам Хачатурян…
А последней его постановкой в Государственном театре оперы и балета стал в 1974 году «Дон Паскуале». Помнится, это был дипломный спектакль 24-летнего ленинградского режиссера Юрия Александрова. В роли Норины блистала Людмила Златова, которую Иосиф Самуилович когда-то пригласил в театр на роль Джильды. Почему оперная карьера Абрамиса закончилась так внезапно и так рано? Когда он уволился из ГАБТа, ему не было и шестидесяти…
- Боюсь, все закономерно. Он же понимал, что не станет главным дирижером. Тогда невозможно было представить, чтобы человек, говоривший с еврейским акцентом, возглавил крупнейший театр БССР. Когда они оставались без главного, его назначали исполняющим обязанности. Но как только приезжал новый человек,..он свое место с легкостью уступал.
Помню, в 1966 году приехал из Казахстана Газиз Дугашев. Он работал у нас главным дирижером два года, и папа был с ним в самых лучших отношениях. Но все изменилось, когда в 1972 году эту должность занял Ярослав Вощак. Он перестал включать папины спектакли в репертуар. Постепенно они сошли со сцены, а новых ему не давали. Остался только «Дон Паскуале». Папа очень болезненно это переживал.
Иосиф Абрамис с Тамарой Нижниковой Как полюбить «джазики»?
- И вдруг папу вызывает, кажется, Бузук и говорит: «Иосиф Самуилович, помогите нам, возглавьте Театр музыкальной комедии! Мы строим для них новое здание, нужны хорошие спектакли».А папа всю жизнь признавал только классическую музыку. Для всего остального у него было специальное слово – «джазики». Но он подумал-подумал и согласился. И пару месяцев спустя он уже сражался с проектировщиками, чтобы они увеличили оркестровую яму. Звонит кому-то в 11 вечера: «Вы понимаете, что у меня тут контрабасы не садятся?»
Еще когда Театр музыкальной комедии работал в Доме офицеров, папа поставил «Нестерку» Суруса. Этот спектакль – его особенная гордость. В нем блистали такие таланты, как Наталья Гайда, Григорий Харик, Петр Ридигер.
А 15 октября 1981 года новое здание Театра музыкальной комедии открылось премьерой «Летучей мыши». Папа весь репертуар взял на себя, пока не приехал из Ленинграда его ученик Саша Сосновский.
Иосиф Абрамис с дочерью Татьяной - Знаю, что параллельно с работой в театре Иосиф Самуилович преподавал в консерватории. Среди его учеников Михаил Козинец, Николай Макаревич, Виктор Волоткович… Даже Михаил Финберг неофициально брал у него уроки.
- Было такое! Но давайте вернемся к оперетте. Папа был человеком бескомпромиссным, он не умел юлить. На него постоянно писали доносы. Когда его допекли бесконечные декреты в скрипичной группе, и он потребовал взять кого-то на подмену, написали, что Абрамис женоненавистник. В другом письме написали, что Абрамис бабник. Потом был конкурс на замещение вакантной должности в оркестре, и белоруска играла лучше, чем еврейка. Написали, что он антисемит. В следующий раз он взял еврейку, и написали, что он сионист.
Партийное руководство воспринимало это с юмором. А в министерстве решили, что Абрамис - слишком конфликтный человек, и заявили без обиняков: «Ай, ну хватит вам уже! Подавайте заявление об уходе!»
Он подал заявление, буквально за месяц ему в консерватории оформили доцентуру, и он наверняка бы стал профессором, если бы пожил подольше. У него к тому времени, кроме звания заслуженного деятеля искусств, был орден «Знак почета», шесть грамот Верховного Совета и воинские награды. Его обожали и студенты, и коллеги. Но он не считал педагогику творческой работой, хоть и отдавал ей все силы. До последнего дня он тосковал по дирижерскому пульту. Тяжело больной, он лежал и плакал, если видел по телевизору спектакль, дирижера, сцену.
29 сентября 1984 года он ушел из жизни. Я думаю, если бы ему позволили дирижировать, он не умер бы в 65 лет. Но самое замечательное, что его помнят! Был концерт в честь его 75-летия, потом 90-летия и вот сейчас столетия. 1 ноября его ученики организуют концерт в музыкальном колледже, а 24 ноября в Большом театре Беларуси в его честь дают оперу «Аида».
- Если он нас сейчас видит, то, конечно же, радуется. Справедливость всегда торжествует, даже если это случается слишком поздно.
juliaandr@gmail.com
