Вторник, 14 октября, был обычным рабочим днем. В меру напряженным, как и большинство будней. Рутину скрашивало предвкушение матча с Англией на следующий день. В курилке это была самая обсуждаемая тема. Делали прогнозы и даже заключали пари. В общем, ничего особенно примечательного. Но вечером почему–то не оставляло ощущение чего–то несделанного. Причем важного. Вспомнил только назавтра. Прошел День матери, а я ни маме не позвонил, ни жену не поздравил. Вот вылетело из головы, хотя накануне, казалось, поставил себе в памяти основательную зарубку: не забыть! Не сработало. Совестно...
Ох эти новые праздники... Прорвав блокаду закаменевших дней труда и годовщин революции, они ворвались в нашу жизнь порывом какого–то особенного ветра. Вмиг стали модными День св. Валентина и даже Хэллоуин. Но первая эмоциональная волна спала, а привыкнуть к новым датам мы еще не успели. Хотя День матери, безусловно, особенный. Добрый и теплый. Уверен, мы будем воспринимать его ничуть не менее душевно, чем 8 Марта. Ведь даже в советские времена редко кто вспоминал, что история Международного женского дня связана то ли с именем Клары Цеткин, то ли с борьбой нью–йоркских швей и обувщиц за свои права. Для всех это был день весны. Свежести, нежности, женственности. Всего, что делает жизнь красивее. Перед чем преклоняется половина человечества, которую принято называть сильной. И если есть у наших спутниц еще один день, подчеркивающий их наивысшую заслугу перед самой природой, почему бы ее не воспеть.
Примерно так размышлял я в надежде хотя бы внутренне извинить себя за забывчивость. Эти мысли стали фоном нескольких последующих дней. А потом споткнулись о новость: в 2009 году в Беларуси планируется учредить день отца...
Идея в общем–то не новая. Принята во многих странах. А родилась в США. Дело было в 1909 году. Некто Сонора Смарт в церкви во время службы, посвященной Дню матери, подумала о том, что после смерти мамы ее и еще пятерых детей воспитывал отец — Уильям Джексон Смарт. Дочь хотела, чтобы ее папа знал, как она его любит и ценит. Поэтому обратилась к местным властям с предложением учредить новый праздник. Ее поддержали. Прошло время и торжество пошло по миру. Даже обросло своими традициями. Цветы этого дня — розы. Красные носят те, у кого отец жив, белые, если папы уже нет. Трогательно...
А сейчас?
Министерство труда и социальной защиты объясняет: предложение учредить день отца «включено в третий Национальный план действий по обеспечению гендерного равенства на 2008 — 2010 годы». Вот здесь–то я и поежился. От казенной формы мотивации и от содержания. Может, я не очень глубоко в теме, но сдается мне, что носимся мы с этим гендером, как известный субъект с писаной торбой. Можно вполне спокойно наблюдать, как развивалось женское движение борьбы за свои права. Откуда, собственно, тема и пошла. Я даже готов выпить шампанское из туфелек швей и обувщиц Нью–Йорка. Тех, которые 8 марта 1857 года на манифестации требовали 10–часовой рабочий день, светлые и сухие рабочие помещения, равную с мужчинами заработную плату. А заодно и избирательного права. Были у дам в свое время обоснованные претензии к несправедливости общественного устройства. И их желание изменить положение дел не только понятно, но и достойно уважения. Вот только с годами почему–то получилось так, что на гендерные проблемы вдруг начали смотреть с другой стороны. Дескать, а мужиков–то кто защитит? Давайте им, несчастным, день отца подарим. В соответствии с планом мероприятий... Или как его там?
В Минсоцзащиты убеждены, что учреждение праздника «будет способствовать повышению роли отца и престижа отцовства в обществе». Вроде благородная цель. Но сдается мне, что решающим в этом деле будет все же престиж материнства. Как ни крути, а в вопросе о рождении ребенка 99 процентов голосов у женщины. И если все они «за», за мужиком его 1 процент не заржавеет.
Специалисты соцзащиты говорят о недооценке обществом роли отцовства. Видят проблему в том, что мужчины редко идут в отпуск по уходу за ребенком до трех лет. Всего–то 1,5 — 2 тысячи на страну. Потому что зарабатывают больше жен. Изучал я все это и никак не мог взять в толк: а что тут противоестественного? Ну если так издревле повелось, что отец на мамонта охотится, а мать хранит огонь в очаге. И обе миссии одинаково важны и по–своему ценны. И потом, смотрю на себя в зеркало. На ту часть тела, которая между животом и шеей, и понимаю: толку от меня в отпуске по уходу за младенцем — ноль. Голодом уморю дитя. Не та конструкция.
А общественная оценка... Вот подходит ко мне время от времени сын и интересуется: когда на тренировку пойдем, когда в баню, когда в бассейн? К матери он с такими вопросами не обращается. И этого мне вполне достаточно, чтобы осознать свою отцовскую сущность. Поэтому и день отца я готов уступить дамам. Пусть у них будет еще один праздник: жены, сестры, тещи... Да какой угодно. Нам, мужикам, только в радость. Нам и 23 февраля хватит. По крайней мере, этот день реально подчеркивает то, за что ценят мужчин. А праздник, который нужно учредить согласно графику, вряд ли добавит мужества или отцовского авторитета.
