Минск празднует свой очередной — уже 946–й по счету — день рождения. Возраст почтенный, но город — словно выдержанный, многолетний коньяк: чем старше, тем солиднее. Всем жителям и гостям столицы нынче традиционно приготовлены подарки. Самый большой из них — центр Минска вот уже в который раз превратится в праздничную площадку. А как отмечали красные дни календаря и другие массовые торжества в те годы, когда городу только–только перевалило за девятьсот? Писатель Владимир Степан и журналист Дмитрий Умпирович в своем проекте «Хронотоп» продолжают связывать пространство и время.
— Знаешь, Дима, во времена моей молодости все официальные праздники, которые я помню, были, мягко говоря, вынужденными и похожими друг на друг, как братья–близнецы. Менялась лишь атрибутика. Если на 1 Мая несли разноцветные бумажные цветочки на палочках, то 7 ноября — в красный день календаря — в руках были флаги, гербы... Хорошо помню, как в один из таких праздников мне пришлось нести портрет члена Политбюро. Или, как в шутку прозвали студенты, лопату. Палку, к которой крепился портрет, наверняка делали наспех. Она была настолько шершавая и колючая, что даже сквозь перчатки я умудрился занозить руки. Откосить от этого мероприятия удавалось единицам. Нас собирали и говорили: колонна из учащихся художественного училища должна явиться в такое–то место в такое–то время и оттуда дружными рядами отправиться на площадь к Дому Правительства. Все начинали тихо стонать. Придумывали себе кучу отмазок, находили справки. Правда, потом эти «счастливчики» нам завидовали. Ведь после прохода по улицам и проспекту, после топтания на площади каждому полагался выходной и плюсик за активную общественно–политическую жизнь. А самое главное — у каждого оставались черно–белые фотографии, на которых преподаватели, студенты в пиджачках и куцых куртках...
— Но это, Владимир Александрович, так сказать, официальная часть, понятный ритуал общественно значимых мероприятий. Знаю, в ваше время доходило и до перегибов. Я видел фотографии, подписанные 1 мая 1986 года. Минск. Демонстрация. Девочки с шариками. Беременные женщины. Много школьников. Хотя только–только рванул Чернобыль... Уверен, сейчас такое шествие никто бы не разрешил.
— Вот о том шествии лучше и не вспоминать...
— А ведь на Новый год учащихся и студентов к елке никто не гнал и не гонит? Или в День города прогуляться по праздничным улицам и паркам, послушать выступление артистов или посмотреть фейерверк? Все теперь идут по своей охоте да еще с семьями. А я вот — хотя, думаю, не только я — наоборот, предпочитаю в такие дни выбраться за город — подальше. Туда, где нет шумной толпы и постоянной суеты.
— Дима, сейчас в праздники порядка в городе больше, чем в будние дни. Я в центре живу, все гулянья, по сути, проходят у меня под окнами. А то, чего я не вижу, я слышу. Раньше на какое–нибудь 7 ноября в каждой подворотне и в каждом подъезде пили. А что за пьянка да без драки? После праздников мои сокурсники приходили на занятия со свежими фингалами и ссадинами. И милиция с этим ничего не могла поделать. Ее просто тогда в таком количестве не было.
— Знаете, звоню как–то знакомому милиционеру — с Новым годом поздравить. Спрашиваю, где, мол, празднуешь. Отвечает: в оцеплении на Октябрьской площади стою. Выходит, у них каждый праздник так. Иначе, пожалуй, нельзя. Поэтому на турникеты, рамки и металлоискатели в руках сотрудников правоохранительных органов уже никто не обращает внимания. Они давно стали привычными атрибутами любых массовых мероприятий. Переждал минутку–другую, буднично выложил на стол мобильный телефон и ключи, показал, что у тебя в бутылке вода, а не спиртное, — и гуляй себе. Ешь шашлык, покупай сувениры, смотри концерты, подпевай, танцуй.
— В мои молодые годы такой организованности на праздниках не было. Все происходило стихийно. Во двор мог выйти сосед с еще трофейным немецким аккордеоном, растянуть меха и начать петь военные песни или частушки. Тут же вокруг него собирались благодарные слушатели. Кто–то приносил выпить, кто–то — закусить. Такие концерты с танцами и хоровым пением могли продолжаться несколько часов — до позднего–позднего вечера. Пока салют не начнется. В парки съезжались самодеятельные артисты, циркачи, детские ансамбли...
— Мне иногда обидно, что нынешние выступления такой популярностью, как во времена вашей, Владимир Александрович, молодости, сейчас не пользуются. Детки стараются–стараются, а зрителей раз–два и обчелся. Поддерживают юных артистов, кажется, только их родители... И вот спрашивается: почему? Коллега на прошлой неделе ездила на День города в Вильнюс. Так вот там совсем другое отношение к своим юным талантам. Не поверите — аншлаг. Все кричат, хлопают, поддерживают. И я вот думаю, может, нашим просто стоит сменить репертуар и стиль на более современный и модный? Еженедельные выступления на пешеходной в выходные дни улице Карла Маркса ведь могут завлечь зрителя... А может, это связано с тем, что тамошние праздники города имеют более давние традиции.
— Я хорошо помню, как лет 25 — 30 назад где–нибудь в парках выступали молодые рок–музыканты. Народу собиралось уйма. Их не показывали по телевизору, но о них знали. И поэтому увидеть артистов вживую хотели многие. Помню, организовали в парке Горького какой–то сборный концерт. И там песню про город и про горбатый мостик пел Виктор Вуячич. А слушатели радостно подпевали. Было здорово, а главное, необычно.
— Люблю все–таки, когда, казалось бы, обычные мероприятия превращают в нечто запоминающееся. Скажем, фейерверк. Научились же! С каждым годом он все великолепнее... Вот именно на него периодически я хожу с большим удовольствием.
— Не только ты, Дима. Весь город и все приезжие. А ты тоже с каждым залпом кричишь «Ура!»?
— Конечно, Владимир Александрович, традиция такая. Мои бабушки и дедушки всегда кричали, мои родители. И я кричу.
— Для старшего поколения все салюты связаны с Победой. Поэтому он для них такой волнительный и торжественный. В 1985 году я служил в армии в Москве. И помню тот грандиозный салют на 40–летие Победы. Я стоял на крыше казармы и смотрел на город. Небо над столицей СССР полыхало по периметру. Солдаты и офицеры — их никто не заставлял — кричали «Ура!». Как и ты сейчас кричишь, Дима. Тот салют был суровый. В нем не было цветистости сегодняшних фейерверков. Тех изысков, к которым мы уже привыкли. Но была в нем какая–то сила и мощь.
— А вот знаете еще в чем отличие? Фейерверком или салютом в наши годы все не заканчивается. Затем начинается большой ночной концерт. Даже иностранные исполнители иногда поздравить приезжают. И вот я до сих пор для себя не определил, завидовать или сочувствовать жителям окрестных домов...
— Праздник есть праздник. Во все времена к ним готовились. Ждали гостей, наводили порядок. Все красилось, подстригалось, обновлялось, убиралось лишнее. Будто хозяйка затеяла генеральную уборку, чтобы нигде не осталось ни пылинки, ни соринки. Ведь будут гости. Что они скажут, что подумают? Вот за это все массовые праздники я и люблю. Город в это время преображается, предстает своими лучшими сторонами. Так было всегда. И сорок лет назад, и пятьдесят. И так будет.
Советская Белоруссия №172 (24309). Пятница, 13 сентября 2013 года.
