Картина Клавдия Лебедева «Крестьянин уезжает от помещика в Юрьев день». Российский судебник 1497 года установил единый срок крестьянского выхода — за неделю до Юрьева дня ( 26 ноября) и неделю после него. Однако в 1580-х годах крестьянский выход был временно запрещен (формально приостановлен) введением «заповедных лет», а затем отменен Соборным уложением 1649 года. Закрепощение крестьян стало тотальным…Ты чьих будешь?
Крепостное право изначально само по себе было не чем иным, как запретом крестьянину уходить с земли феодала. Нехватка рабочих рук, обезлюдивание деревни после страшных эпидемий, набегов соседей приводили к тому, что землевладельцы в буквальном смысле боролись за каждого работника. Крепостная зависимость распространилась по всей Европе, а в некоторых странах вводилась даже неоднократно. Постепенно запрет на переход полностью подчинял крестьянина власти феодала. Он становился собственностью, невольником, который отрабатывал барщину, платил оброк и нес еще огромное количество всяческих повинностей. В Западной Европе доходило даже до права феодала на первую брачную ночь.В Великом Княжестве Литовском крестьян стали ограничивать в правах начиная с 1447 года. А уже Статут 1588 года окончательно подчинил крестьянина полной власти господина. В Речи Посполитой существовала одна из самых суровых форм крепостничества, получившая у нас название «прыгон».
Магнаты и шляхта выжимали все соки из подчиненного им населения. Не желая заниматься хозяйством, крупные землевладельцы сдавали свои земли вместе с крестьянами в аренду откупщикам, что, естественно, не делало жизнь наших предков легче.
Кстати, сейчас на волне повального увлечения шляхетской культурой нужно помнить, что подавляющая часть современных белорусов — это как раз потомки тех самых крепостных, за счет нещадной эксплуатации которых развлекались прожигатели жизни вроде Пане Коханку.Тогда на крепостничестве было выстроено буквально все. Даже первые мануфактуры возникали с использованием труда подневольных крестьян. Крепостным был театр. Например, большой почитатель искусства Иероним Радзивилл отправлял актеров на гауптвахту, а в балетной школе завел карцер.
Естественно, такое положение дел нужно было как-то разъяснять. И в шляхетской среде родилась целая идеология — сарматизм. Она сводилась к тому, что шляхта представляет собой потомков древних сарматов. А это совсем другой народ, чем простые хлопы, которые живут в «прыгоне и подданстве».
Лютая прокрастинация
В России, начиная с Екатерины II, все монархи желали отмены крепостной зависимости. Сама императрица терпеть не могла эту неприятную особенность русской жизни, считала ее формой рабства. В 1766 году граф Григорий Орлов предложил вынести вопрос об ограничении крепостного права на публичное обсуждение в Вольном экономическом обществе. Посыпались кучи трактатов. Даже присудили первую премию лучшему из них, который был составлен одним немецким ученым. А итог… В 1785 году крестьян фактически признали собственностью дворян. Дело в том, что привилегированное сословие не хотело никакой свободы для своих подневольных. Более того, многие помещики искренне считали, что крепостничество составляет основу рационального хозяйства.Такая же ситуация была и в Речи Посполитой. Это прекрасно понимали Тадеуш Костюшко и Гуго Коллонтай, когда в мае 1794 года издавали Поланецкий универсал. С одной стороны, предводители восстания хотели привлечь на свою сторону крестьян. Но с другой — отдавали себе отчет в настроениях шляхты. Поэтому и шаги по отмене крепостного права оказались половинчатыми.
Крестьян провозглашали свободными, но при этом они должны были уплатить все долги и налоги, продолжать отрабатывать барщину. Как результат, универсал не устроил всех. Крепостные не верили «панской затее», а шляхтичи начали массово отходить от восстания.
Экспериментальная площадка
Царские власти понимали, что в западных губерниях, то есть на территории нынешней Беларуси, они вряд ли могут опереться на шляхту, мечтавшую о восстановлении польской государственности. Потому здесь были особые условия для решения крестьянского вопроса.C 1839 года под руководством министра государственных имуществ Павла Киселева в литовско-белорусских губерниях была проведена реформа деревень, находившихся в собственности государства.Не все ее цели оказались достигнуты, но зато возникло крестьянское самоуправление, начали строиться школы на селе. Тогда же впервые появилось слово «люстрация». Оно не имело такого зловещего значения, как сейчас в странах Восточной Европы, а означало только подробное описание поместий. Правительство готово было пойти еще дальше, но этому категорически противилась местная шляхта, которая не хотела давать крестьянам право владеть землей.
С Беларуси фактически и началось освобождение крестьянства. Царю было очень важно, чтобы инициатива исходила именно от дворянства, землевладельцев. Ключевыми стали две встречи Александра II с генерал-губернатором Виленской, Ковенской и Гродненской губерний Владимиром Назимовым — в Бресте в мае 1856 года и через год в Вильно. Владимир Иванович лично заверил государя, что готовящаяся реформа встретит поддержку местного дворянства. Царь поручил генералу заняться проработкой этого вопроса.Тот обсудил дело с местными помещиками, получил их одобрение и в сентябре 1857 года направил соответствующие предложения министру внутренних дел. Уже через два месяца царь ответил генерал-губернатору рескриптом, в котором предписывал срочно заняться улучшением быта крестьян. А попутно разъяснил, что оптимальным способом такого улучшения будет отмена крепостного права. Но понадобилось еще три с лишним года обсуждений, пока свет не увидел исторический манифест.
В 1861 году условия освобождения крестьян были достаточно сложными. Но именно в Беларуси правительство пошло на беспрецедентные меры. За верность престолу и активное участие в подавлении восстания 1863 года выкупные платежи крестьянам уменьшались на 20 процентов, обезземеленные крестьяне получали трехдесятинный надел. На некоторое время свобода самоуправления у крестьян в западных губерниях была даже больше, чем у местного дворянства.
Актуально и сегодня
7 января 1901 года в Минске было большое торжество. На Соборной площади открыли памятник царю-освободителю Александру II. Его соорудили на народные пожертвования. Так минские обыватели решили отметить 40-летие знаменательного акта — отмены крепостного права.Монумент исчез в вихре Первой мировой и не сохранился до наших дней. Но образ самого царя навечно останется в истории как пример крупнейшего либерального реформатора. С 1861 года началась целая эпоха преобразований. Было реорганизовано военное дело, введено земское, городское и университетское самоуправление.
Период с 1861 по 1913 год стал одним из самых динамичных для развития белорусской экономики. Достаточно сказать, что практически вся сеть наших железных дорог была построена именно тогда.К самой отмене крепостного права относятся по-разному. Чеховский Фирс в «Вишневом саде» видит в том событии «несчастье». Ему, как и многим другим, нравилась старая система, где все было упорядоченно и понятно. Барин, как отец, отвечал за своих крепостных, а те были избавлены от обязанностей и забот, с которыми сопряжена свобода. И в наши дни некоторые исследователи пытаются если не оправдать, то понять крепостное право как некий признак самобытности. Несколько лет назад много шума наделала статья в «Российской газете» председателя Конституционного суда России Валентина Зорькина. В ней известный юрист без обиняков писал: «При всех издержках крепостничества именно оно было главной скрепой, удерживающей внутреннее единство нации».
Решительный шаг, сделанный Александром II 160 лет назад, сказывается на наших реалиях до сих пор. Со школьной скамьи многим запомнилось, что Россия пошла не по американскому, а по прусскому пути развития сельского хозяйства. Это значит, что развивалось в основном крупнотоварное аграрное производство.Тогда это были помещичьи латифундии, а в ХХ веке — колхозы. Кстати, первая попытка властей внедрить классическое фермерство относится как раз ко временам подготовки крестьянской реформы. Тогда, в 1858 году, в белорусских губерниях начали создавать фермы. Всего появилось 703 таких хозяйства. Но стоимость их была сильно завышена. Крестьянские наделы уменьшались, и в итоге эксперимент с треском провалился.
С отменой крепостного права связано появление еще одного неотъемлемого атрибута Беларуси. В период киселевской реформы правительство стало массово внедрять картофель как перспективную агрокультуру.До того времени это заморское растение занимало лишь 4 процента посевных площадей. Крестьяне не понимали, что это такое, видели в действиях властей барскую прихоть. Начались «картофельные бунты», которые охватили всю империю. Любопытно, что сибирским крестьянам за отказ выращивать картофель угрожали ссылкой в Беларусь на строительство Бобруйской крепости. На защиту сельчан встали славянофилы. Они искренне считали, что картофель испортит не только желудки, но и народные нравы, поскольку славяне суть исконные хлебо- и кашееды. Тогда сломить всеобщее сопротивление удалось не вполне. Зато после отмены крепостничества все на место расставил капитализм. Аграрный кризис конца XIX века принудил белорусское крестьянство перейти к массовому выращиванию картофеля. Оказалось, что он хорош и на корм скоту. Да и для винокурения очень даже пригодится. И никаких бунтов, просто «невидимая рука рынка».
