Как защитить свои персональные данные?

На этой неделе «СБ» рассказывала, что к общественному обсуждению предложен проект закона «О персональных данных». Его немалая часть посвящена различным мерам по защите нашей личной информации. Этим вопросом совсем недавно всерьез озаботились во всем мире: массив персональных данных, попадающих в открытый доступ, становится огромным и начинает нуждаться в регулировании и защите. Казалось бы, двух мнений тут быть не может.
Однако авторы «Спор–клуба» традиционно разошлись в оценке законопроекта. Один из них весьма позитивно воспринял новость о грядущем законе и всецело поддерживает ожидаемые новации, предполагая, что они смогут гарантировать нашу безопасность. Другой же призывает не обольщаться правовой поддержкой и больше рассчитывать на собственную осторожность. Есть ли золотая середина у этих мнений или нам следует безоговорочно согласиться с одним из спорщиков?
Гарантия безопасности

Скажу тебе как на духу, Дмитрий: мы жестоко запаздываем. Законы о защите персональных данных следовало вводить сразу же, как из земли достали первую жертву могилевских «черных риелторов». Лично я полагал, что нужда в такой защите станет одним из важнейших выводов из всей той истории. Ведь в руки преступников попадали не только имена, фамилии и адреса будущих жертв, но и более значимая информация — например, о составе семьи, задолженности за коммунальные услуги, приватизации жилья и т.д. Откуда убийцам было взять эти сведения, кроме как из официальных источников, обязанных хранить наши жилищные и финансовые секреты? Недаром один из обвиняемых утверждал на суде, что данные банде передавали некие сотрудники расчетно–кассовых центров. В общем–то почти ни одно преступление вокруг недвижимости не обходится без подкупа должностных лиц: недавно у восточных соседей судили чиновника Росреестра, который продавал информацию псевдориелторам, а еще раньше за то же самое был осужден сотрудник полиции...

Ныне обсуждаемый закон «О персональных данных» почему–то сконцентрирован вокруг интернета и прочих электронных путей утечки наших сокровенных тайн. Я бы, конечно, расширил сферу его действия. Ведь личные данные граждан пока не целиком перекочевали в глобальную сеть. Они пылятся в огромных стопках бумажных папок в самых разных учреждениях: от школ до военкоматов, от поликлиник до отделов кадров... И нет никакой серьезной гарантии, что все эти данные (в том числе и паспортные, которые мы указываем где надо и не надо) не попадут в руки злоумышленников. Причем речь идет не только о сухих строках наших биографий или оценках в старых зачетках.

Я, например, регулярно наблюдаю, как в моей районной поликлинике нарушается заповедь о врачебной тайне и происходит разглашение конфиденциальных сведений. Потому что общение с пациентами в регистратуре происходит через толстое стекло, за которым медикам плоховато слышно. И посетители вынуждены на весь зал выкрикивать свои адреса и фамилии, чтобы сотрудники смогли отыскать их медкарточки и затем отнести нужному врачу. Более того, некоторые граждане заодно разглашают и свой диагноз. Медикам так удобнее: они рассортировали карточки людей по болезням. Поэтому вот эта молодящаяся гражданка, пытающаяся скрыть свой недуг (а может, и адрес) от окружающих, сейчас вынуждена на весь этаж докладывать: «Иванова, Индустриальная, дом такой–то, диабет!» Хорошо еще, не требуют рапорта о семейном положении и судимостях. Никого, кроме посетителей, такая запредельная открытость не смущает.

Пора, видимо, бережнее относиться к нашим личным данным в госучреждениях. Впрочем, это я уже многого хочу. Почти капризничаю. Надо радоваться, что с мертвой точки сдвинулось хотя бы дело нашей защиты в электронной сфере. В XXI веке мы бросились в нее как в омут с головой. И взяли с собой массу интимных подробностей о нашей личной жизни: сами же рассказали всей сети о собственных привычках и склонностях, показали фотографии своих детей и домов, кошечек и рабочих мест. А позже, когда весь этот массив данных начали активно (и не всегда в благовидных целях) использовать маркетологи и жулики, спохватились. Мол, не слишком ли мы были искренни? Теперь благодаря грядущему закону ситуация может измениться. Разработчики обещают, что у каждого появится право на защиту личных данных. Всякий субъект, которому понадобится информация о нас, должен будет запрашивать наше согласие на ее получение. Планируется, что любой человек сумеет бесплатно получить доступ к базе данных о себе и даже узнать, кто обращался к этой базе.

Важный момент — защите будет подлежать и информация, которую мы сами, от широты души или по глупости, разместили в открытом доступе. Пока механизм этой защиты еще разрабатывается, но я очень надеюсь, что законодательное регулирование исключит, например, воровство авторских материалов или позволит привлечь к ответственности злонамеренного человека, сотворившего издевательский коллаж из наших семейных фотографий.

Говорят, что белорусский закон будет сильно похож на регламент защиты персональных данных в Евросоюзе. Он уже начал действовать с 25 мая этого года. Если так, то мы, пользователи социальных сетей и онлайн–сервисов, получим так называемое «право на забвение» — сможем требовать полного удаления своих данных с какого–либо ресурса; право на перенос данных; право на возражение против обработки нашей личной информации и т.д.

Рассчитываю, что закон «О персональных данных» станет и мощным подспорьем в работе правоохранительных органов, борющихся с киберпреступностью. У них появится дополнительный инструмент для того, чтобы призвать к ответу любого мошенника, бесстыдно наживающегося на нашей персональной информации.

Словом, Дмитрий, ты уже понял: я всячески приветствую грядущие новации и надеюсь, что с их введением наша безопасность в сети будет гарантирована законом. А там и до личных тайн пациентов в моей районной поликлинике руки дойдут...


На закон надейся, а сам не плошай

Мне остается только удивляться, Роман, твоему прекраснодушию и даже некоторому юношескому инфантилизму. Нет, с одной стороны, все вроде верно излагаешь. Закон на страже. Мы все за ним как за каменной стеной. Давно пора его принять, иначе сколько можно... Но можно–то, оказывается, именно с твоего личного позволения и только по твоей собственной воле до бесконечности разбазаривать личные секреты.

Вот сейчас в азарте спора ты пишешь свои строки, но время от времени переключаешь окна в мониторе, чтобы взглянуть на обновление ленты в соцсети. Что ты видишь? Кто–то из виртуальных друзей в отпуске. Нежится в лучах солнца на морском побережье. И при этом оставляет точнейшие географические координаты своего местонахождения при помощи сервиса геолокации. Нет, это, конечно, круто одним кликом показать свое умение молниеносно перемещаться в пространстве, но, глядя на этот парад тщеславия, все чаще задаешься вопросом: зачем?

Зачем объявлять всему миру, где ты находишься здесь и сейчас? Зачем указывать в личных данных и для всеобщего обозрения не только всю свою родословную, но и пока еще не очень длинный жизненный путь своих детей? И ты, Роман, не станешь спорить с тем, что даже быстрое знакомство с твоей френдлентой дает вполне внятное представление о твоей личности. Начиная от ее гастрономических предпочтений, заканчивая политическими взглядами и жизненными ориентирами в целом. «Скажи, кто твои друзья, и я скажу, кто ты» — эту древнейшую мудрость не отменить. Она есть истина. А если еще вникнуть в содержание твоих сообщений, в статусы и комментарии, которые ты оставляешь под постами друзей, — все, Рома, ты открытая книга. Хоть для «черного риелтора», образом которого ты пытаешься меня напугать, хоть для маркетолога, который шлет тебе контекстную рекламу исключительно на основе именно твоих предпочтений. Ты же знаешь не хуже меня, что рекламные банеры в твоем интернет–браузере подбираются автоматически на основе анализа твоих же поисковых запросов. Что ищешь — то и получай.

С размытием границ своего личного пространства мы согласились ровно тогда, когда приняли новые реалии свободного информационного общества. Сначала нам показалось забавным резвиться в якобы анонимных чатах, находить связи с самыми неожиданными и даже очень знаменитыми или весьма влиятельными людьми через «друзей» и «их друзей». Этакая получилась визуализация теории шести рукопожатий. Но со временем мы стали настораживаться, когда в личный мессенджер или на общедоступную стену своей сетевой страницы стали вторгаться люди, которых, мягко говоря, вблизи видеть не хотелось бы. Это я к тому, Роман, что о законодательной защите своего личного информационного пространства мы вдруг задумались ровно тогда, когда сами же собственноручно превратили его в проходной двор.

Я, Рома, не против закона. Пусть он будет. Но надо понимать и то, что в законах на 100 процентов все нюансы не пропишешь. Закон определяет некие границы, за которые выходить или нежелательно, или опасно, или запрещено. Но есть еще никем не отмененные правила персональной ответственности за территорию вокруг себя и, если хочешь, личной гигиены прилегающего информационного пространства. Пока не научимся ее соблюдать, ни один законодательный акт на 100 процентов не застрахует от вторжения.

Уповая лишь на законодательную защиту персональных данных, ты, Роман, балансируешь у опасной черты самоуспокоенности. В обществе разумных людей очень много нюансов, регулируемых различными нормативными актами. Все знают, что нельзя, например, воровать. Но если ты как законопослушный человек совершенно спокойно пройдешь мимо открытого пустого автомобиля, то из сотни прохожих обязательно найдется один, который заглянет в салон и даже поинтересуется содержимым бардачка. И именно поэтому ты, оставляя свою машину даже на охраняемой стоянке, не только ее запираешь, но и ставишь на сигнализацию. Уходя на работу, ты без вариантов запрешь дверь своей квартиры. Чтобы у случайного, вдруг оказавшегося рядом лица с низкой социальной ответственностью и невысоким уровнем правосознания не возникло невольного соблазна заглянуть на твою территорию. Нет, понятно, что воришку, скорее всего, поймают и даже накажут. Но твой комфорт будет нарушен, и это именно тот случай, когда пешеход в ДТП чаще всего прав, но далеко не всегда жив. И в таком исходе ему от своей правоты нисколько не легче.

Не мне тебе рассказывать, Роман, о таком понятии, как виктимность, — склонность стать жертвой преступления. Суть в том, что, например, у юной девушки в короткой юбке в лесополосе в темное время суток стать объектом насилия шансов гораздо больше, чем у ее сверстницы, возвращающейся домой засветло по людной улице, одетой в джинсы. Закон защищает обеих одинаково, но с разной результативностью. Почему? Вот размышления об этом дают еще и ответ на вопрос о том, почему не стоит лишний раз обнажать личную информационную территорию. На закон надейся, а сам не плошай.