Срисовывают ли мультипликаторы своих персонажей с друзей и знакомых? Быть ли в Беларуси своему «Шрэку»? И стоит ли стране тратить деньги на создание собственных анимационных фильмов, если сегодня за считанные минуты можно скачать из интернета любой шедевр Диснея? Обо всем этом 
«Знаменке» рассказал известный белорусский режиссер-мультипликатор Александр Ленкин. Мы встретились с ним накануне Международного дня анимации, который традиционно отмечается
28 октября.
«В детстве чудо-юдо из «Аленького цветочка» загоняло меня под кровать»
– Я хорошо помню, как каждое воскресенье, ближе к пяти часам, жизнь в нашем дворе буквально замирала – а все потому, что в это время по телевизору крутили диснеевские мультики. Александр, а на чем росло ваше поколение?
– Моим первым культурным потрясением стал мультфильм про аленький цветочек. Я смотрел его по нашему домашнему черно-белому телевизору, и, когда на экране появлялось обросшее шерстью чудище, от страха даже прятался под кровать, но и оттуда продолжал смотреть, тихонько выглядывая из-за ножки. А лет в пять-шесть я, даже не подозревая, что делаю мультфильм, нарисовал в блокноте больше сорока картинок уходящего в море корабля – если быстро их перелистывать, создавалась иллюзия, будто судно плывет по волнам, все дальше отходя от берега и превращаясь в крошечную, едва различимую точку. Так что я несознательно занимался мультипликацией еще в детстве – а вернулся к ней уже достаточно взрослым, причем совершенно случайно. Так вышло, что, получив актерское образование и отслужив в армии, я долго сидел без работы. И тогда мама убедила моего родного дядю, известного белорусского мультипликатора Игоря Волчека, взять меня к себе на картину художником-фазовщиком. Работать было легко, но скучно. Но все изменилось недели через две, когда я впервые увидел в просмотровом зале, как цыпленок, которого я все эти дни рисовал на кальке, на экране вдруг ожил и побежал. Я прямо заорал от восторга. И понял, что анимация и волшебство – вещи одного порядка. С тех пор только ей и занимаюсь.
– Иногда художники, ленясь искать натурщиков, рисуют своих персонажей с друзей и родственников. Вон на картине Волкова – монументального полотна, посвященного освобождению Минска, – знатоки могут найти и его сына с супругой, и дочку, и его четвертую жену… А вам случалось рисовать героев мультфильмов со своих знакомых?
– У меня очень часто получается наоборот – ты рисуешь, казалось бы, совершенно оригинального персонажа, а потом встречаешь человека, который похож на него как две капли воды. Этим летом я отдыхал в Браславе и то и дело сталкивался на его улицах с героями мультфильма, над которым тогда работал: я шел по городу и отмечал – вот это мой кот, вот это пес. В этом сходстве нет ничего неожиданного, ведь все животные из мультфильмов – это очеловеченные персонажи. Как говорил Достоевский, вне человека нет трагедии. Поэтому даже если мы делаем кино про аквариумных рыбок – это все равно будет история о человеческих взаимоотношениях, о дружбе и преданности, о любви и предательстве.
«В каждом детском мультфильме есть тайное послание для взрослых»
– Случалось ли, что юные зрители воспринимали режиссерскую задумку с точностью до наоборот? К примеру, вы ожидали, что дети будут плакать и сопереживать, а они надрывали животы от смеха?
– Помню, однажды, только-только закончив очередное кино и положив кассету с готовым фильмом себе в сумку, я отправился в гости к друзьям-художникам. Там собралась большая разношерстная компания, где в окружении взрослых откровенно скучала девочка лет пяти. Чтобы она не мешала нам вести свои разговоры, мы посадили ее в соседней комнате смотреть мои мультики. А когда она вернулась, стали расспрашивать: «Ну как, Анечка, понравилось тебе кино дяди Сашино?» А ребенок испуганно так отвечает: «Нет, там герои страшные…» Для меня это было полной неожиданностью, ведь я искренне полагал, что они получились смешными и веселыми.
– А вас никогда не обижало, что режиссеры детских фильмов обласканы вниманием гораздо меньше своих «взрослых» коллег? Ведь если нам понравилось кино, мы хотя бы запомним фамилию его создателя, тогда как ребенку абсолютно «фиолетово», кто сделал фильм, – главное, чтобы было весело.
– Меня это нисколько не расстраивает: что-что, а тщеславным я не был никогда. Хотя помню, как однажды в маршрутке какая-то тетенька всю дорогу громко восторгалась одним моим фильмом. Проблема только в том, что картину, о которой она так вдохновенно рассказывала, я никогда не снимал и сильно сомневаюсь, что она вообще есть. Хотя сюжет мне понравился – это история о червячке, которого всем городом, включая пожарных и милицию, уговаривали сходить на обед к курице.
– Вот так, наверное, обычно и рождаются фильмы – со случайного разговора, найденной среди бумаг пожелтевшей фотографии…
– Лично для меня все начинается со смутного ощущения того, что бы я хотел сказать своей новой работой. К примеру, я всегда хотел сделать картину о советской коммуналке, и однажды меня осенило, что сказка о теремке – это и есть та самая история. В результате получилось весьма неплохое кино. А вообще, в каждом детском мультфильме всегда есть скрытый подтекст, ведь аниматоры – люди взрослые, поэтому волей-неволей они оставляют между строк свои мысли.
«Снять полнометражный мультфильм – это все равно что запустить в космос спутник»
– По сети кочует статья о белорусской анимации, в котором говорится о том, что у нас никогда не будет своего «Шрэка». Вы тоже считаете, что полный метр для отечественной мультипликации – это что-то из области фантастики?
– Для Беларуси сделать полнометражный анимационный фильм – это примерно как запустить в космос собственный спутник. И то, и другое требует огромного количества денег, технологий, специалистов. К примеру, у нас на одном мультфильме занято человек двадцать, тогда как на американской киностудии «Пиксар», снявшей «Историю игрушек» и «Рататуя», одну полнометражную ленту делают четыре тысячи сотрудников – это в три раза больше, чем на всем «Беларусьфильме» вместе взятом.
– Может, если это так сложно и затратно, стоит отказаться от белорусских мультфильмов вообще? Тем более что сегодня в интернете можно скачать и диснеевские картины, и шедевры российского кинопрома.
– Помню, как-то в середине девяностых, когда у нас еще только набирали популярность диснеевские Чип и Дейл, сын посмотрел моего «Реактивного поросенка» и признался, что у американцев отличные фильмы, но наши как-то понятнее и роднее. А все потому, что у нас разный менталитет – неудивительно, что на один и тот же мультфильм ребята даже из соседних стран реагируют по-разному. Я считаю, что нашим детям нужно показывать наши фильмы, ведь, увлекшись Диснеем, они и американцами не станут, и белорусами уже не будут. А ведь очень важно, чтобы человек, работай он в школе, в театре или на МАЗе, мог выйти с утра на улицу и подумать: «Как хорошо сегодня! Как красиво!» И затем, с ощущением этой внутренней гармонии идти в театр танцевать «Лебединое озеро» или на МАЗ прикручивать колеса к грузовикам. А для того, чтобы человек мог научиться видеть красоту нашей природы, ощущать самобытность наших людей, и нужны белорусские книги, картины и фильмы – в том числе и анимационные. Вот в этом-то и заключается моя особая миссия.
Виктория КРУПЕНЬКОВА, фото Дмитрия ЕЛИСЕЕВА, «ЗН»
Александр Ленкин
Когда и где родился: 16 января 1961 г. в Минске
Знак зодиака: Козерог
Образование: Белорусский театрально-художественный институт (актерское отделение)
Карьера: с 1984 года работает режиссером-мультипликатором на киностудии «Беларусьфильм», автор более двадцати анимационных фильмов – в том числе «Приключения реактивного поросенка», «Зимовье зверей», «Птаха», «Про дружбу, Шарика и летающую тарелку». Неоднократный призер международных и национальных фестивалей – таких как «Лістапад», «Золотой витязь», «Анимаевка»
Вкусы: еда – то, что есть в холодильнике; напиток – зеленый чай; книга – Библия; фильм – «Весь этот джаз» Боба Фосса
