Это был обычный будний день. А потом позвонили саперы: «Ты хотел увидеть, как мы работаем? Без шаблонов и показухи? Тогда ждем. Поступил вызов — скоро выезжаем». Дежурные сутки вместе с военнослужащими взрывотехнического центра внутренних войск заставили меня по–новому взглянуть на обладателей рисковой профессии.
10.00. Миноискатели — наперевес, команда — на разминирование! По могилевской трассе на всех порах мчимся в сторону Марьиной Горки. В Пуховичском районе, возле деревушки Ровчак, накануне обнаружили неразорвавшиеся снаряды. Вырыли их «черные копатели» или «белые», уже не важно. Главное, что не бросили под ногами, вызвали милиционеров. Те сообщили саперам. Приехавший вечером расчет нашел три десятка взрывоопасных предметов. Наша задача — обнаружить оставшиеся. Если, конечно, они есть. «Обследовать территорию нужно в радиусе 50 метров от первой находки, — цитирует руководящий документ командир группы Максим Куль. — Впрочем, будем действовать по ситуации».
Сегодня в расчете четыре человека и одна обуза — то есть я. «Будешь живым щупом», — всерьез говорит старшина Павел Кремез. Но потом, увидев мое серое лицо, успокаивает: «Главное — не крутись под ногами».
11.00. Вот и тот самый лес. Останавливаемся. Пора за работу.
— Милиционеры рассказывали, что во время Великой Отечественной где–то здесь располагался немецкий военный склад, — Максим Куль настраивает миноискатель и определяется с местом поиска. — Разобьемся на группы по двое и будем прочесывать сектора.
Двинулись. Впереди — сапер с миноискателем «Медуза», позади него коллега с лопатой и щупом — длинной палкой с заостренным наконечником. Тактика нехитрая: если «Медуза» сигнализирует о том, что под землей — металлический предмет, место обкапывают и аккуратно протыкают щупом. Так, метр за метром, нужно прочесать всю округу.
Что ни шаг — то мучение. Хозяева здешних мест — слепни, комары, тысячи других зловредных насекомых. Эта армада угрожающе гудит и атакует. Пот льется ручьем: попробуйте покопать под корнями в лесу! Плохо лишь, что результат пока — нулевой. То крышки, то консервные банки вводят нашу «Медузу» в заблуждение. Саперы не унывают, и у меня проснулся азарт, как у заядлого грибника, который охотится за боровиком.
Лес, правда, здесь негрибной. Зато — звенящий. Земля, как лунный кратер, изгрызена окопами и в каждом — туча осколков. Реагируя на них, миноискатель то и дело заходится тревожной трелью. А вот и первый «улов» — из–под березы с 20–сантиметровой глубины уродливым червем выглядывает 88–миллиметровый артиллерийский снаряд. Наш «клиент».
— Обычно спрашивают: а насколько опасны эти находки, могут ли они рвануть, зачем их вообще доставать? — командир группы аккуратно поднимает опасный предмет. — Скажу так: предсказать поведение снаряда, как и капризной девицы, невозможно. Иной раз можно уронить «болванку» с высоты и ничего. Или вот, к примеру, в Новинках был случай — в лесу вытоптана тропинка, по которой каждый день ходят сотни людей. Посредине, на самом видном месте — краешек снаряда, который до блеска отшлифовали подошвами. Приехали, нашли рядом еще несколько. Так они могли лежать и дальше. А порой для детонации достаточно неосторожного касания лопаты. Хуже всего, когда недалекие люди начинают пилить снаряды «болгаркой», бросать в огонь. Это верная смерть.
14.00. 88– и 75–миллиметровые артснаряды, гильзы с капсюльными втулками — в этот раз лес под Ровчаком оставил нам не самое богатое наследство. Но никто особо не расстроился.
Проверили каждый квадратный метр, убедились: чисто. Пора эту «беду», как выражаются саперы, обезвредить. Прежде, правда, приехавший из РУВД милиционер оформил соответствующий акт. Все серьезно и по протоколу.
Но что такое — обезвредить? Найти подходящее место, выставить оцепление, выкопать яму и положить накладной заряд. 400 граммов тротила — вполне подойдет.
Раскручен саперный шнур, мы прячемся в укрытие. «Сейчас будет весело! — обещает капитан Куль. — Ты, кстати, смотрел «Повелителя бури»? Неплохо сняли. Костюмы там у них — загляденье».
Не до фильма мне. Вжимаю голову в плечи. Глухой щелчок — готово. «Вон прошуршали», — это саперы об осколках.
...Работа завершена, берем курс на Минск. До 16.30 бойцам нужно успеть обследовать Дворец спорта, где вечером пройдет концерт. Тут для меня ничего интересного — дело, конечно, ответственное, но во многом механическое. Потом и до ночи недалеко, а в темное время суток проведение взрывотехнических работ запрещено. Думаю: вряд ли сегодня будет у бойцов еще «горячий» выезд. И ошибаюсь...
17.30. Мачулищи. Рабочие копают траншею — прокладывают трубы. Экскаватор жадно грызет землю. Глухой удар — на что–то наткнулись. Звонок в милицию, заявка во взрывотехнический центр, и вот уже саперы снова летят на боевой выезд. «Улов» будет покрупнее утреннего: 100–килограммовая авиационная бомба! Почти 70 лет пролежала в земле эта громадина. И вот теперь нам предстоит ее «похоронить» — с почестями, как требует технология. Хотя разводить церемониал совсем не хочется.
Бомбу саперы грузят в специально оборудованный ЗиЛ. В сопровождении машины ГАИ выезжаем на кольцевую. «Кортеж» берет курс в сторону поселка Озерище. Там, на старом военном полигоне, находка будет уничтожена.
20.00. Полигон пуст. Хотя нет, вот там, за деревцем, белеет автомобиль. Один из бойцов подходит к машине: в салоне — парень с девушкой. Да уж, не самое безопасное место для уединения. «Сейчас здесь так громыхнет, что мало не покажется!» — предупреждают парочку. Водитель дает «по газам». Оцепление уже выставлено, больше гостей не предвидится.
На носилках, вчетвером, «сотку» подносят к заранее выбранному оврагу. В яму ее, поглубже, там ей место. Взрывотехники заряжают заряд — в этот раз понадобится 600 граммов тротила.
К нам, стоящим возле котлована, потихоньку подбирается туман. Вспоминаю сюжет бестолкового российского боевика — попав в белую дымку, солдаты переместились в 1941–й. Хороший повод для шутки! Но присутствие рядом грозной «участницы» Великой Отечественной даже обычно говорливых саперов заставляет помолчать. «Лет через сто о той войне будут напоминать только фильмы и... бомбы», — тихо произносит кто–то.
...Тянется змеей по полигону саперный шнур. Лучше поспешить в укрытие. Разлет осколков у «сотки» — под километр. Забираемся в бункер, который сделали как раз для таких случаев.
Готовность — 3 минуты. Пусть над головой — стальной лист, земля, доски, а до эпицентра взрыва — около 300 метров, мне не по себе. Максим Куль тем временем спокойно отвечает на звонок: «Извини, милая. Сейчас чуть занят. Взрываем. Перезвоню».
Глухой удар, землю трясет, земля негодует, что ее потревожили. Сверху на голову сыплется песок. Все, нет больше бомбы, крышка ей. Буря отгремела.
Фото автора.
