Пожар, случившийся 23 июня в квартире минчанки Тамары Бобровой по улице Харьковской, за считанные минуты уничтожил все ее имущество. От капитального ремонта, сделанного накануне, осталось удручающее зрелище: черные обугленные стены и потолок, выбитое в кухне окно, оплавленная, еще недавно совсем новая газовая плита… Хотя вины хозяйки квартиры в случившемся эксперты не установили, но помочь ей с ремонтом никто не спешит. Без электричества и газа инвалид второй группы живет уже более двух месяцев. Чтобы не дышать гарью, она старается поменьше бывать дома, с самого утра выходит на улицу и возвращается только к вечеру. Ночует у соседей. Они же и сообщили редакции «Знаменки» о плачевном положении одинокой пенсионерки. Почему и как человек оказался заложником обстоятельств, мы и попытались разобраться.
Нежданно-негаданно пришла беда к Тамаре Львовне Бобровой, проживающей в квартире № 75 по ул. Харьковской, 80/2. Пожар случился накануне сдачи дома после капитального ремонта. Новенькая сантехника, только что купленная газовая плита, свеженькие обои, да и вся ее двухкомнатная квартира в миг превратились в груду хлама.
Эксперты пришли к выводу: причиной возгорания стало короткое замыкание холодильника, и, как сообщили в отделе по чрезвычайным ситуациям Фрунзенского района столицы, в возбуждении уголовного дела по факту пожара отказано. Вины хозяйки квартиры в произошедшем эксперты не усмотрели. Сама Тамара Львовна говорит, что накануне пожара в доме отсутствовало электричество. Видимо, меняли проводку в квартирах, хозяева которых готовы были за это заплатить. А когда свет включили, пожар и случился. Cтарая проводка, возможно, не выдержала броска напряжения. Но это лишь предположения.
– Дом наш построен в 1964 году, с тех пор в нем проводка ни разу не менялась, – рассказывает хозяйка сгоревшей квартиры. – И сейчас, во время капремонта, ее не поменяли. Сказали, что не положено. Знаю, за деньги (1 млн 200 тысяч) хозяева некоторых квартир в частном порядке договаривались и им проводку поменяли. А где мне было взять этот миллион?
Без электричества и газа погорелица живет уже третий месяц
Для Тамары Львовны такая сумма и вправду неподъемная. На пенсию по инвалидности в 310 тысяч (это все средства к существованию) ей нужно месяц питаться и еще платить за квартиру. Кстати, платит она за коммунальные услуги вовремя и исправно. И, как это ни удивительно, еще умудрилась и кое-что отложить. Например, на покупку нового холодильника. Если б не капремонт, она его уже и купила бы, но жильцов обязали за свой счет приобрести новые газовые плиты и сантехнику. Ничего не оставалась делать, как собранные на холодильник деньги потратить на более необходимое. Все это теперь имеет жалкий вид. Зайдя в квартиру, я увидела, что посреди кухни стоит обугленная плита с обгоревшими конфорками и оплавившимися ручками. Газ отключен со дня пожара. Света в квартире тоже нет. Через выбитое в кухне окно задувает ветер. В таком состоянии квартира находится уже более двух месяцев (пожар случился 23 июня). Все это время Тамара Львовна проводит время либо на улице, поскольку в квартире – стойкий запах гари, а черные стены навевают тоску, либо у соседей, которые по доброте душевной пускают ее переночевать, иногда – кормят. Но они, как и сама Тамара Львовна, прекрасно понимают, что бесконечно так продолжаться не должно.
Выделенной райисполкомом помощи хватило лишь на новое окно
Первым на беду откликнулось Белорусское общество Красного Креста, куда обратились соседи Тамары Львовны. Оттуда прислали медсестру, помогли одеждой и продуктами. Вместе с соседкой На
тальей пенсионерка сходила в районную администрацию, написала заявление на материальную помощь. Лишь в августе в ее почтовом ящике появилось извещение на получение этой самой материальной адресной помощи в размере пяти бюджетов прожиточного минимума (1 млн 331 тыс. 150 руб.). Первым делом Тамара Львовна решила вставить окно на кухне, зима ведь идет. Нашла по объявлению, где подешевле оказывают такую услугу, заключила договор на 818 тысяч рублей. На днях новое окно ей установили. Как распорядиться оставшимися деньгами, женщина пока не решила. Их хватит разве что залатать одну из многочисленных дыр. Ведь и проводку надо восстановить, и газ подключить, и, возможно, «новую» плиту опять придется менять. И все это, понятное дело, не за спасибо. Об оклейке стен и покраске потолка и речи пока не идет. От безысходности женщина порой впадает в отчаяние.
За бесплатно ЖЭС однозначно ничего делать не будет
– В МЧС мне сказали, что домоуправление будет делать ремонт, – рассказывает Тамара Львовна. – Я уж и ведро краски купила на потолки. Но встретила мастера из нашего ЖЭСа, а он так прямо и говорит: тебе помощь выделили, вот и делай за эти деньги ремонт сама. Ну, я и решила, что идти в ЖЭС бессмысленно.
Наверное, права Тамара Львовна в своем утверждении, что коммунальники вряд ли помогут. Примерно то же самое услышала и я, приехав 3 сентября в ЖЭС № 16. Кстати, никто из сотрудников ЖЭСа в сгоревшую квартиру так ни разу и не наведался, не спросил у погорелицы, не нужна ли ей какая-либо помощь. Хотя бы за ден-ьги. Мастер участка Сергей Александрович от соседей по подъезду узнал, что у нее выгорело окно и выделена помощь по линии районной администрации. А что касается участия в этом деле самого ЖЭСа, то «однозначно, забесплатно мы ничего делать в этой квартире не будем», заявили сотрудники домоуправления. Раз деньги выделены, пусть, мол, оплачивает за услуги. В ЖЭСе даже усомнились в том, что Тамара Львовна заключила в частном порядке договор на установку окна. Огласили мне и стоимость услуг, которые оказывает жильцам ЖЭС. По мнению сотрудников домоуправления, это совсем не дорого. Так, оклейка одного квадратного метра помещения обойдется примерно в 6 тысяч рублей. Следовательно, за оклейку всей квартиры придется выложить кругленькую сумму. Прибавьте сюда стоимость обоев и клея – и месячной пенсии Тамары Львовны как не бывало.
«И вообще, она к нам не обращалась, а если придет распоряжение с исполкома и нам выделят средства, мы сделаем ремонт», – такой фразой наш разговор с сотрудниками ЖЭСа № 16 завершился.
Разовая материальная помощь как максимум возможного?
В управлении социальной защиты администрации Фрунзенского района столицы, которое курирует один 
из заместителей главы администрации Георгий Козел, мне сообщили, что адресная материальная помощь погорелице Тамаре Бобровой уже выделена (причем – по максимуму), и в этом году вряд ли она может на что-то еще рассчитывать. Ведь деньги эти бюджетные, и есть строгий учет и распределение такой помощи. Выслушав мои веские доводы, порекомендовали Тамаре Львовне обратиться в райисполком в начале октября, когда туда поступят деньги из фонда соцзащиты. Авось что-нибудь перепадет. А еще лучше – подойти в начале следующего года. На какие средства сейчас живет инвалид, в каком состоянии ее жилье, в чем она нуждается? Таких вопросов в райисполкоме никто мне так и не задал. Судя по всему, довольно разветвленная исполкомовская структура (управление соцзащиты с его отделами, территориальный центр социального обслуживания населения и т.д.), имеющая самое непосредственное отношение к социальной помощи людям, оказавшимся в сложной жизненной ситуации, посчитала свой долг выполненным. Не хочется верить, что люди, как бы мягче сказать, выборочно глухи к чужой беде. Ведь у всех еще на памяти пример другого рода, когда в результате летних пожаров остались без крова тысячи наших соседей – россиян, всем миром бросились на помощь, было принято специальное решение Главы государства о том, чтобы направить на борьбу со стихийным бедствием специальный отряд белорусских спасателей.
Так неужели услышать беду одного человека (к тому же инвалида!), живущего с нами рядом, так сложно! Неужели материальная помощь в 1 млн. 300 тысяч – это все, что можно сделать, войдя в бедственное положение погорелицы?! Хочется надеяться, что и работники социалки, и коммунальщики, и районная администрация еще раз вернутся в пожарном, так сказать, порядке к вопросу о судьбе человека, пострадавшего от пожара же. Негоже заформализовывать, забюрокрачивать вопросы, которые требуют человеческого, душевного подхода. В конце концов, помочь погорелице – дело чести.
Людмила ШЕСТОКОВИЧ, фото Дмитрия ЕЛИСЕЕВА, «ЗН»
