Китай сегодня можно сравнить с гигантским океанским обитателем, каждое движение которого тут же фиксируется политическими эхолокаторами
Прогнозы о том, что “пробуждающийся азиатский дракон” может в ближайшие десятилетия начать доминировать в мире, вызывают противоречивые чувства. На днях Всекитайское собрание народных представителей приняло закон “О предотвращении раскола страны”. После оглашения итогов голосования депутаты несколько минут аплодировали стоя. В мире реакция, правда, была не столь однозначной. Госсекретарь США Кондолиза Райс заявила, что принятый закон “повысит напряженность в регионе”. К ее словам присоединились Япония и Австралия, выразившие “серьезную озабоченность” принятым актом. Правительство Беларуси поддержало право КНР на защиту государственного суверенитета. А российский МИД подчеркнул, что с пониманием относится к решению китайского парламента и считает “тайваньский вопрос” внутренним делом соседней страны. Закон дает право применять силу, “если все условия для мирного объединения исчерпаны”. Судьбоносный документ большинство аналитиков связало именно с Тайванем — островом, который ставит своей целью полное и окончательное отделение от своей “большой семьи”. Но только ли в этом цель документа? Китайская история прошлого века имеет пуповинную связь с событиями, происходившими на шестой части суши, которая была известна как СССР. Коммунистические идеи после Октябрьской революции 17-го года стали огибать земной шар, как волны после землетрясения. Советский Союз был первым, кто взялся помогать своим “братьям” из Поднебесной “убрать буржуазные обломки”. На правое дело не жалелось ни сил, ни средств. Однако только после Второй мировой войны войскам Мао Цзэдуна удалось оттеснить к морю армию генерала Чан Кайши. Он вместе со своими сторонниками из национальной партии Гоминьдан под прикрытием флота США бежал на Тайвань, где объявил себя правителем “Китайской республики”. КНР собиралась, как мозаика. Район на северо-западе, известный как Уйгурский, удалось подчинить центральной власти только после того, как местных бунтарей мусульман-уйгур разбавили китайцами. Но и до сих пор уйгуры не теряют надежды на “самоопределение”. Тибет также остается склонным к мятежной эпидемии. Его духовный лидер Далай-лама, вынужденный после неудавшегося в 1956 году восстания эмигрировать в Индию, до последнего времени оставался приверженцем независимости своей “уникальной религиозно-культурной родины”. В начале второй половины минувшего столетия дружба Москвы и Пекина была нерушимой, как Великая китайская стена. Советский Союз помогал чем мог: дал кредитов на сотни миллионов долларов, поставил безвозмездно оружие, технику. Казалось, двум державам жить в мире и согласии, но Мао Цзэдун однажды решил, что товарищи из Москвы идут неверным путем. Так был взят курс, который получил название “большого скачка”. За пятилетие планировалось увеличить промышленное производство в шесть раз. В частности, было задумано обогнать “старшего брата” по выплавке чугуна и стали. Нищие крестьяне, перебивавшиеся с риса на воду, на подворьях устанавливали кустарные печи, чтобы давать стране металл... Большого скачка не получилось. Страна прочно села на карточную систему. Умер Мао Цзэдун. Хунвейбины подросли. Но великие державы еще долго отделяла стена отчуждения. А потом в СССР грянула перестройка. КПСС без боя отдала власть. Могучее союзное полотно затрещало и разошлось на отдельные республики. “Младшие братья” посмотрели на все это и опять сказали: “Мы пойдем другим путем”. Либеральные реформы начались, но только в экономике. Политику было решено не трогать: достижение “светлого будущего” осталось госидеологией. Появились частные предприниматели с партбилетами. Дешевая рабочая сила привлекла “капиталистических монстров”. Зарубежные инвестиции хлынули бурными потоками реки Хуанхэ. Экспорт вырос до невероятных масштабов. Товары “made in CHINA” захлестнули европейские рынки. Дошло до того, что ЕС сегодня обеспокоен тем, что уже не может конкурировать с китайской продукцией. КНР вступила во Всемирную торговую организацию. (Республикам бывшего СССР пока об этом остается только мечтать.) В КНР по-прежнему проходят съезды компартии, где принимаются главные решения. Централизм остается основополагающим принципом существования государства, которое, похоже, в таком неаберрантном виде и может выйти на один уровень с США. По крайней мере, о крахе коммунистического строя в этой отдельно взятой стране не говорят даже в Вашингтоне. По мнению руководства Пекина, именно жесткое подчинение провинций центральной власти отвратило Поднебесную от развала. (Центр служит и своеобразным регулировщиком финпотоков между богатыми городами и бедными деревнями.) Китай сегодня собирает земли. В 1997 году Великобритания вернула ему Гонконг, а Португалия через два года — Макао. Тайвань остается независимым островом? Тайвань сотрудничает с США и является одним из крупнейших мировых покупателей оружия. Рискнет ли Пекин туда направить свои войска? А для чего? Закон “О предотвращении раскола страны”, по-видимому, рассчитан на внутреннее пользование: политорганизации, этнические группы. Так сказать, чтобы ни у кого не возникало даже помыслов об отделении. “Пекинские товарищи” извлекают уроки из советской истории. Другое дело — кто такие теперь коммунисты? И что они имеют общего с коммунистами начала прошлого века? Но это уже иная тема. На днях австралийская газета “The Age” написала, что Далай-лама признал растущее экономическое влияние Китая. И добавил, что “Тибет был слаборазвитой, отсталой страной, а теперь мы хотим быть частью Китая”.
