В 8 лет он впервые выступил с симфоническим оркестром — тогда еще как скрипач. В свои 18 получил первую премию престижного международного конкурса имени Венявского в Познани. В 34 стал дирижером Государственного симфонического оркестра «Новая Россия»... Сейчас Евгений Бушков — главный дирижер и художественный руководитель Государственного камерного оркестра Беларуси, теперь уже минская публика ждет от него чуда, и каждый раз ее ожидания оправдываются сполна. Бушков умеет виртуозно дирижировать не только оркестром, но и залом, на его концертах почти по–домашнему тепло и комфортно, однако великая музыка только выигрывает, когда музыканты и зрители так доверяют друг другу. Свой сезон камерный оркестр открыл в дни фестиваля Башмета, следующие концерты пройдут уже в программе «Белорусской музыкальной осени», но до этого заслуженный артист России Евгений Бушков еще не раз вернется в Московскую консерваторию, где преподает, навестит и другие музыкальные коллективы, с которыми сотрудничает...
— Почти все вундеркинды 80–х благополучно обосновались на Западе, а вы, Евгений, живете между Россией и Беларусью...
— Собственно говоря, я уже пожил за границей. И сейчас совершенно по–свойски чувствую себя в Австрии, Бельгии и Франции. Но привязанности к какой–то конкретной земле, к территории у меня нет. Мне везде хорошо. Не нравится только сидеть на одном месте.
— Тем не менее концертную программу камерного оркестра Беларуси вы распланировали уже на два года вперед...
— Ну, не совсем так, на год — точно. Уже сейчас начинаем обсуждать проекты следующего сезона, ведь время идет очень быстро. Существует мировой музыкальный рынок, и если ты хочешь покупать там свежие продукты, должен заказывать их заранее. В противном случае придется довольствоваться «синими курами», иными словами, теми, кто всегда свободен, а это, как правило, плохой показатель.
— В нашем (вашем!) оркестре вы же исполняете и функции агента?
— Есть немало плюсов, когда музыканты сами могут планировать свою творческую жизнь. По большому счету, агенты нужны для того, чтобы помогать нам организовать расписание своих концертов. Но со временем это превратилось в нечто совершенно иное. В Лондоне, Германии, Америке возникло несколько крупных агентств, которые за счет громких имен своих основателей — таких как Владимир Горовиц, например, Владимир Ашкенази, Зубин Мета или Герберт фон Караян — поднялись на высокий уровень и стали очень важными. Настолько, что молодые музыканты мечтают порой только о том, чтобы попасть в эти агентства. Полностью поменялся принцип взаимоотношений, теперь артисты бегают за агентами, а не наоборот! То же самое можно сказать и о звукозаписывающих фирмах, чья изначальная задача состояла в том, чтобы фиксировать проявления таланта замечательных исполнителей, а потом возникли монополии, которые уже сами решают, кого возводить на музыкальный Олимп, а кого пора сбросить... Читали книгу Нормана Лебрехта «Кто убил классическую музыку»? Вот там вся эта грязная каша и кухня описаны достаточно подробно.
— И все–таки, на мой взгляд, заявлять об убийстве классической музыки несколько поспешно...
— Суть в том, что поменялись роли, отношения между артистами и менеджерами. Если что и способно убить классическую музыку, так это бизнес. Потому что бизнес в той форме, в которой он включился во взаимодействие с искусством, никакой пользы искусству не приносит. Он его парализует. А ценность искусства измеряется не гонорарами и не ценами на билеты. Есть, например, музыканты, с которыми я не стану работать даже за 100 тысяч евро за концерт, потому что должны быть какие–то моральные установки. При этом знаю, что некоторые, даже великие артисты, за такую сумму готовы играть где и с кем угодно... В то же самое время есть большое число музыкантов, концерты которых в коммерческом мире стоят очень дорого, но они согласны приезжать и в Беларусь.
— Вы имеете в виду — за гораздо более скромные гонорары?
— Да. По сравнению с тем, что они получают обычно, — это практически бесплатно. К счастью, еще существуют другие критерии, другие мерила.
— В нынешнем сезоне вы задумали серию концертов для тинейджеров под девизом «Играем в джинсах». Даже успели заявить, мол, если молодежь не пойдет в филармонию, вы сами готовы прийти в школы и университеты и выступить там вместе с приглашенными звездами. Но согласятся ли признанные музыканты демонстрировать свое мастерство в небольших школьных залах?
— Зависит от их человеческих и моральных качеств... Видите ли, есть люди, которые просто зарабатывают деньги, ремесленники. А есть посланники. Австрийский пианист Пауль Бадура–Шкода, который приезжал к открытию сезона нашего оркестра, — абсолютное, 100–процентное проявление такого посланника. Он обожает музыку и щедро делится своей любовью. Не для заработка, а просто потому, что не может без этого жить. После встречи с этим человеком в академии музыки я видел такие сияющие глаза слушателей, каких давно не наблюдал!
Музыканты, по–моему, вообще одни из самых пассионарных людей, которые работают часто только потому, что любят этим заниматься. При этом не особенно беспокоясь о заработке. Что, например, не свойственно ни токарям, ни водопроводчикам, ни тем более бизнесменам... Хотя, конечно, хотелось бы, чтобы публика стала более платежеспособной. В качестве организатора концертов я постоянно сталкиваюсь с проблемой, когда многие достойные международные проекты нашей аудитории пока не по карману... Хотя и вспоминаю сейчас слова Дениса Кожухина, получившего первую премию на конкурсе королевы Елизаветы в Брюсселе (а это один из труднейших мировых конкурсов!) вместе с призом зрительских симпатий. «Называйте любую дату — если я буду свободен в это время, всегда приеду в Минск с огромным удовольствием, — предложил мне недавно Денис. — Потому что этот город полюбил меня без моих премий, просто как музыканта. И я это очень ценю». Такие слова дорогого стоят.
— Судя по всему, минскую публику ценит не только Денис, раз фестиваль Башмета тут же сменяет «Белорусская музыкальная осень» с россыпью звездных имен, вслед за которой открывается фестиваль Спивакова...
— Тут дело не только в публике — происходит своего рода демонстрация амбиций, игры больших музыкантов, наблюдать за которыми порой даже забавно... Но, с другой стороны, обилие концертов, вообще предложений в любой области — это и есть признак большого города.
— Вот вы иронизируете по поводу чужих амбиций... А что могло спровоцировать вас, успешного скрипача, на то, чтобы стать дирижером? Желание власти?
— В моем случае с властью это никак не связано, хотя многих она действительно привлекает. Дирижеры нередко становятся «властителями душ», как и политики, впрочем. Однако среди тех и других встречаются люди, которые искренне хотят сделать лучше. В определенном смысле именно дирижеры двигают музыкальную жизнь. Ведь если играть только то, что хочет публика, это будут всего два произведения: «Реквием» Моцарта и Пятая симфония Чайковского. Но благодаря дирижерам у оркестров появляется куда больше возможностей для самовыражения...
— Значит, заигрывать с публикой вы не склонны? При этом готовы ради нее сменить фрак на джинсы...
— Да, свои молодежные концерты мы собираемся играть в джинсах буквально. Потому что слишком чопорная, выспренняя «обертка» может отпугнуть эту аудиторию, а мы не хотим превращать свою идею в элитарное событие. Это не заигрывание с публикой, а наша форма движения навстречу. Тем более что мы намерены исполнять не просто академические сочинения, а делиться тем новым, что происходит в мире музыки. И у нас очень конкурентоспособный продукт.
