Последний раз сестры Ирина и Валентина бывали в отчем доме четыре года назад. С тех пор, как умерла его хозяйка и их мать, дочери стали навещать своего пожилого отца все реже, пока совсем не исчезли из поля зрения. А 75-летний Геннадий Владимирович каждый день надеется, что именно сегодня раздастся звонок в дверь и на пороге квартиры появятся его девочки. Вместе с ним Ирину и Валентину ждут и два их младших брата — инвалиды первой группы с рождения. Устав от пустых ожиданий, наш читатель решил поделиться с “Народной газетой” историей своей жизни, чтобы хоть таким образом напомнить родным о себе.
Яблоко раздора
Судьбу этой большой семьи нельзя назвать легкой и радужной. Поначалу их жизнь строилась по одной из стандартных схем. Со своей будущей женой Лилией Геннадий познакомился еще в студенческие годы. Спустя совсем немного времени молодые сыграли свадьбу: жениха нисколько не смутило наличие у невесты трехлетней дочки Иры. Вскоре на свет появился первый совместный ребенок — Валентина. Через семь лет родился Дима, еще через двенадцать — Никита.
— У жены с ранних лет были проблемы со здоровьем, но рожать в позднем возрасте была ее инициатива. Последнего сынишку она родила в 46 лет, — говорит мой собеседник.
Многодетной семье, где подрастали двое мальчишек с ограниченными умственными возможностями, выделили четырехкомнатную квартиру. Жили мирно и дружно до тех пор, пока девочки не выросли и не стали подумывать о создании собственных семей. Первой своего мужа привела в дом Валентина. Однако жизнь у молодых не заладилась, через несколько лет мужчина подал на развод, собрал вещи и уехал из этого дома.
У Ирины личная жизнь тоже не особо складывалась. Но в один прекрасный день на ее жизненном пути появился некий Альфред — новый возлюбленный из Литвы. Об этом человеке родители Иры не знали ничего — ни прошлой его жизни, ни настоящей. Девушка тоже особо не распространялась на этот счет, но однажды пришла к отцу с просьбой — прописать литовца на своих квадратных метрах. Отчим, желая пусть и неродной дочери только счастья, тут же дал добро, не особо вникая, зачем и кому все это нужно.
Спустя совсем немного времени после этого случая семье дали просторное социальное жилье — всего в нескольких остановках от прежнего места жительства, куда Геннадий Владимирович переехал вместе с женой и сыновьями. На старой квартире остались жить сестры. Сюда же перебрался и Альфред.
— У меня есть предположение, что именно этот человек, преследуя некие корыстные цели, настроил дочерей против нас, — размышляет мой собеседник. — Интересно, что девочки перестали навещать меня и братьев, как только Лиля умерла. Почему так произошло?
Но ответов на свои многочисленные вопросы Геннадий Владимирович не находит: дочери с ним не разговаривают. Особенно душа пенсионера болит за родную Валечку. Уж она-то могла бы хоть изредка навещать своего отца, который дарил ей всю свою любовь и заботу, и братьев — они по ней очень скучают. Раньше, по словам моего собеседника, Ира и Валя часто бывали в отчем доме, подолгу беседовали с мамой, много времени уделяли братьям, помогали по хозяйству. А сейчас — ни слуху ни духу. Обеспокоенный отец пару раз звонил Валентине, просил приехать хотя бы ради Димы и Никиты, но она только отмахивалась, говорила: “Что мне там делать?” или “Я хочу пожить одна”. Геннадий Владимирович помнит их номер телефона, но не смеет тревожить дочерей, ведь они не хотят общаться.
— Ну как это так?!— в отчаянии восклицает пенсионер. — Мои друзья и знакомые спрашивают про Иру и Валю, но я им ничего не могу ответить. Мне просто стыдно говорить, что дочери вот уже много лет не дают о себе знать! У меня же есть еще и внучки, я очень хотел бы на них посмотреть, пообщаться с ними. К сожалению, кроме имен, я больше ничего о них не знаю.
Рядом с отцом сидит старший сын — 35-летний Дима — и только вздыхает: видимо, тяжело ему даются воспоминания о тех временах, когда сестры с ним дружили. А потом подходит к окну и долго смотрит на улицу через стекло — все ждет...
Пока есть силы...
Сейчас 75-летний пенсионер в одиночку ухаживает за Димой и Никитой. Старший, иногда несколько дней живет в интернате для людей с особенностями развития, младший же всегда рядом с папой. За эти четыре года после смерти жены Геннадий Владимирович научился готовить, стирать, мыть полы, сам ходит за продуктами, покупает сыновьям одежду и предметы первой необходимости. На столе этой маленькой семьи часто присутствуют блины — как воспоминание о маме, которая всегда встречала своих детей с летних каникул, проведенных в деревне, именно этим блюдом.
Тем не менее мужчина признается, что ему порой бывает тяжело одному решать бытовые вопросы, ведь от ребят помощи никакой. Только Дима иногда может протереть пол или выбить ковер.
С ранней весны до позднего лета эта отколотая половинка некогда большой семьи обитает в деревне — на родине Геннадия. Здесь он разбивает овощные грядки, варит яблочное варенье, закатывает в банки огурцы. В сельской местности ребята, по словам пенсионера, чувствуют себя превосходно, даже по хозяйству иногда помогают: таскают воду в баню, собирают фрукты в саду, а старшему отец даже разрешает немного порубить дрова. Так и живут.
— Пока силы есть — трудимся, — с оптимизмом в голосе говорит Геннадий Владимирович. — Но я уже далеко не молод, и страшно подумать, что будет с ребятами, когда меня не станет. Они, по сути, останутся одни. Гораздо спокойней было бы на сердце, если бы сестры проявляли хоть какой-нибудь интерес к своим братьям.
Корреспондент “НГ”, решив помочь этой семье наладить связь с Ириной и Валентиной, набрала их общий квартирный номер. Но в телефонной трубке холодный электронный голос ответил, что данный абонент закрыт. Вот так единственная ниточка, которая связывала отца с дочерьми, оборвалась. И восстановить ее теперь под силу только самим женщинам. Но захотят ли они?
