Сегодня практически в каждом учреждении образования есть дети, признанные находящимися в социально опасном положении (СОП). Такое особое внимание уделяется 21.318 детям из 12.367 семей. Еще недавно к их числу относилась и минская семиклассница Катя. В марте со специального учета она была снята, но ее мама Ирина Юрцевич полна негодования и собирается подать на педагогов в суд.
«Такая формулировка просто оскорбительна — я всегда была любящей и заботливой матерью! В СОП нас записали из мести... Все началось, когда я, наивная, дала согласие руководству 122–й школы на бесплатное питание своей дочери, тогда еще третьеклассницы. Замдиректора по воспитательной работе настаивала, дескать, «вам трудно одной растить девочку, а мы хотим Катеньке лучше сделать». Я–то знаю, откуда что пошло: когда дочка подхватила ротавирус, я вызвала в школу санэпидемстанцию и написала жалобу в районо. Вот тогда администрация и забегала... Но в это же время готовила западню в виде СОП. В общем, стоило мне ответить «да», как тут же мою девочку занесли в один список с малолетними преступниками, а меня — с родителями–алкоголиками и другими асоциальными личностями. Мою жизнь стали рассматривать чуть ли не через лупу. Что тут разглядывать? У нас в семье никто не курит и не пьет. Мои подруги — жены дипломатов, с их детьми дружит дочь. Сама я — человек активной жизненной позиции, с несколькими высшими образованиями, сценарист, журналист, блоггер... Постоянно общаюсь с известными и уважаемыми людьми. Как в глаза им смотреть, если доброе имя, считайте, втоптали в грязь?»
Ирина Юрцевич ничего не имела против того, чтобы корреспондент «СБ» побывала у нее в гостях и лично познакомилась с Катей. Зашла я к ним ближе к вечеру. На пороге меня встретили три кошки, Катя и ее бабушка:
— А Ирина, наверное, по делам ушла. Журналиста ноги кормят...
— Маму все время обманывают в разных редакциях, поэтому ее часто нет дома, — призналась Катя. — И приходит иногда очень поздно. А живем мы в основном за бабушкину пенсию плюс полтора миллиона алиментов от папы.
На полу замечаю «спальное место» — старый матрац и не первой свежести скомканное белье. Рядом на засаленном диване спит Катя. В комнате беспорядок, старые обои и двери расписаны ручкой, оклеены картинками, рисунками, фотографиями, плакатами... Дверцы шкафа в коридоре не открываются, а переставляются. Закопченные обои на кухне топорщатся... Да и сама девочка выглядит какой–то неухоженной, но с удовольствием демонстрирует свои многочисленные рисунки, поделки. Признается, что мечтает стать помощником адвоката. А «двойки»–«четверки» и вереница «н» (отсутствует на уроке. — Прим. автора) в классном журнале, дескать, не важно. В школе Катя не появлялась уже несколько недель:
— Я прекрасно себя чувствую, но мама хочет мне сделать еще одно медицинское обследование. Только в поликлинику просыпаем все время. 11 часов утра — слишком рано. И в школу вставать не хочется... Зато в кружки ходить мне нравится, я и сегодня была. А еще мы с мамой, когда есть деньги, ходим по ресторанам!
Скоро появившаяся Ирина подтверждает:
— В одном кафе нас даже все узнают. Девочка должна выходить в свет и чувствовать позитив. Особенно после всех унижений и клеветы в школе. Учеба, я считаю, — для Катеньки не главное. Главное — поправить ее здоровье...
О здоровье Кати Ирина говорит буквально на каждом шагу, как и о необходимости приобретения дорогих и редких лекарств, длительных курсов реабилитации в заграничных санаториях... Объявляли даже благотворительный сбор средств на Катино лечение. Ирина утверждает, что дочка часто и подолгу лежит в больницах, нуждается в постоянных обследованиях и врачебном контроле — какая уж тут учеба!
Вот что думает об этом заместитель главврача 17–й детской поликлиники Минска Елена Акульчик:
— Если бы девочка попадала на лечение в клиники, в ее карточке обязательно появлялись бы соответствующие документы — эпикризы. Я их здесь не вижу уже несколько лет. В последний раз справку по болезни я открыла Кате 6 марта — обычная простуда. Следующий визит назначила на 10 марта, однако мама с дочерью появились лишь 14–го... После попыток Ирины Константиновны получить справку для Кати задним числом я предупредила всех врачей–педиатров о моем личном контроле над ситуацией. Даже карточку Кати держу у себя на столе. Что касается диагнозов девочки, то, не нарушая врачебной тайны, скажу: они точно не являются поводом пропускать школу и уж тем более трезвонить на всю страну как о чем–то тяжелом. В данной ситуации диагноз очевиден: прогульщица!
О систематических пропусках без уважительной причины ученицы вспоминает педагог начальных классов СШ № 122 Виктория Дурко:
— Разве это нормально — отсутствовать три недели после прививки от гриппа? И никакой справки из поликлиники!
В школе, куда Ирина Юрцевич перевела дочь в конце 4–го класса, о самочувствии Кати тоже имеют свое мнение. Заместитель директора по воспитательной работе Маргарита Товкес подчеркивает: у девочки — основная группа здоровья по физкультуре. Зато классный журнал рисует следующую картину: 70% учебного времени семиклассницы — это беспричинные пропуски, самая высокая оценка — «6» по русской литературе, «5» — по белорусской литературе, остальные — «четверки», «тройки»...
— Если объективно, то ее знания практически по всем предметам ближе к нулю, — считает директор школы Петр Меланич. — Вкупе с прогулами это повод оставить ученицу на второй год, но нужно заявление родителей, которого, я уверен, никогда не будет. Общее мнение педколлектива таково: Катя стала заложницей безответственного поведения матери, которое уже крайне негативно отразилось на ее учебе. Что уж говорить о формировании достойной жизненной позиции, чувстве ответственности, отношениях в обществе... В школе девочка ни с кем не общается, выглядит неопрятно. Если бы не настоятельные требования ее мамы, то мы бы из списка детей, находящихся в социально опасном положении, Катю не исключили. Ни на питание, ни на приобретение школьных принадлежностей и хорошей одежды в семье никогда не находят средств. Для сведения: в 2006 году в отношении Ирины Юрцевич дважды возбуждались уголовные дела, в мае — за мелкое хищение из гипермаркета, в ноябре — за хулиганство. У нас были и по–прежнему есть основания беспокоиться за будущее Кати.
Комментарий
Заместитель директора по воспитательной работе СШ № 122 Оксана Карелова:
— Положение Кати действительно вызывало опасение. Неухоженная, вечно невыспавшаяся, одежда не по размеру — ей сочувствовали и стремились помочь. Бесплатное питание — это лишь минимум, залог, что ребенок хотя бы в школе точно поест. Я сама не раз приносила в дом Юрцевич сумки с одеждой... Навещать семью мы как члены совета профилактики школы были просто обязаны. Только вот приходим, а Катя в обед еще с постели встает, вполне здоровая — а уроки пропущены, объясняет, что поздно телевизор смотрела или на компьютере играла. Холодильник часто был пуст. Ирина Константиновна могла отсутствовать дома и в 11 вечера, но если была — обязательно устраивала истерику, откровенно хамила. Хотя в самом СОП я не вижу для ребенка ничего зазорного. Ведь попадают на такой учет не только родители, злоупотребляющие алкоголем, разные в семье бывают проблемы... Мама одного нашего одиннадцатиклассника, страдающая анорексией, едва не довела до истощения и сына, считая еду злом. Хорошо, что мы вовремя подключились: парня признали находящимся в социально опасном положении и обеспечили бесплатным питанием.
Компетентно
Начальник отдела организации работы ИДН главного управления охраны правопорядка и профилактики милиции общественной безопасности МВД Виталий Янчин:
— Критерии, в соответствии с которыми несовершеннолетний признается находящимся в социально опасном положении, оговорены постановлением Минобразования № 47. Перечень отнюдь не ограничивается только аморальным образом жизни родителей, связанным со злоупотреблением алкоголем, наркоманией и совершением противозаконных действий. Педколлективы и участковые инспектора ИДН призваны обращать внимание и на другие факторы, способные поставить под удар благополучие ребенка. Например, на отсутствие адекватного возрасту питания, одежды, жилья, образования. Также опасно систематическое отсутствие должного внимания со стороны взрослых, что чревато несчастными случаями, а также риском попасть под дурное влияние или стать жертвой преступников. Проще говоря, социально опасное положение несовершеннолетнего может стать следствием самых различных жизненных ситуаций, а потому каждый конкретный случай требует отдельного внимания. Решение о признании несовершеннолетнего находящимся в социально опасном положении принимается педагогическим советом или советом учреждения образования по профилактике безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних. То есть коллегиально, там, где обучается или воспитывается ребенок.
Задача педагогов и милиции — помочь несовершеннолетним и действовать исключительно в их интересах. И одновременно, держа ситуацию под контролем, дать понять взрослым, что любые их поступки с этого момента уже имеют общественно важное значение. Так что ситуация, когда ребенок находится в СОП, не унизительна, а скорее сверхответственна...
Фото автора.
Советская Белоруссия №93 (24476). Среда, 21 мая 2014 года.
