Полный улет

Нажав кнопку первым, умрешь вторым. Это выражение времен «холодной войны» как нельзя лучше отражало мощь тогдашних ядерных арсеналов СССР и блока НАТО. Количество ракет с обеих сторон исчислялось сотнями, их разрушительной силы хватило бы на то, чтобы несколько раз взорвать нашу планету. Тем не менее именно ракетные войска стратегического назначения называют самыми мирными в истории. За 50 с лишним лет их существования не было сделано ни одного боевого пуска. Это оружие геополитического сдерживания, грозная гарантия хрупкого мира.

В Советском Союзе РВСН появились в начале 1960-х годов и состояли из шести ракетных армий. В Беларуси боевое дежурство долгие годы несли 4 ракетные дивизии: в Пружанах, Поставах, Мозыре и Лиде. В 1991 году распался СССР, наша республика заявила о своем безъядерном статусе. Последний эшелон с ракетами отправился со станции Яцуки в Россию 26 ноября 1996 года.

Так белорусские ракетные дивизии навсегда прекратили свое существование. Как же используются сегодня, 20 лет спустя, бывшие военные городки, шахтные комплексы, стартовые площадки и хранилища ядерных боеголовок? Ответы на эти вопросы искали журналисты «Р».

«Тополиный» пух, жара, июнь

Под Лидой в ангарах для грозных баллистических ракет теперь выращивают вешенки

Двенадцать километров от райцентра, крутой поворот у поселка Минойты — и мы упираемся в массивные ворота с красной звездой. Казармы, столовая, баня, плац, котельная — еще 20 лет назад все здесь дышало жизнью и армейской дисциплиной. Сейчас в бывшем 170-м ракетном полку «командуют» гражданские, напрочь забыв о секретности, легенде прикрытия и стратегических ядерных комплексах, вселявших ужас по обе стороны Атлантики.

Мой спутник — генерал-майор Анатолий Иванцов — знает эти места как свои пять пальцев. Бывший командир 49-й ракетной дивизии стратегического назначения, он руководил четырьмя полками в самое непростое время, когда РВСН выводили из Беларуси. 28 мая 1997 года он поставил свою подпись под актом ликвидации 49-й дивизии.

…Колючая проволока, пустые окна КПП и узкие бойницы патрульного дота — мы беспрепятственно пересекаем линию боевой зоны. Проложенная через лес бетонка приводит в святая святых — к бывшим хранилищам и пусковым площадкам стратегических ракет. Тридцать лет эти места скрывали от всех свою тайну. Теперь тут можно свободно ходить, фотографировать и даже заниматься бизнесом.

— После нашего ухода территорию облюбовали предприниматели. Оно и понятно — до Лиды рукой подать. Здесь зарегистрировано более 30 ИП: и мебель делают, и памятники ваяют, и автомобили чинят, и горшки обжигают… Есть и весьма экзотическое производство: сам бы не увидел — не поверил, — интригует Анатолий Иванович.

Мы стоим у поросшего травой «холма» со стальными воротами, на которых еще сохранились следы маскировки. Это «двойка» (на языке боевого устава — сооружение 2/2), а говоря проще — хранилище для баллистических ракет Р-12. Скрипнула дверь, на пороге — мужчина с пластиковыми ящиками. В ящиках — грибы с сероватыми шляпками.

— Ну вы проснулись, мы уже лет 10 тут работаем. С пяти ангаров в сутки собираем по тонне вешенок, пакуем и отправляем заказчикам из Минска, Москвы и Калининграда, — улыбается непрошеным гостям грузчик Михаил Жилин. — Сезон тут круглый год, главное — выдержать режим: температура — 23 градуса, влажность — 80 процентов.

Внутри нас ждет картина, от которой становится не по себе: зеленоватое марево от светящихся ламп, висящий в воздухе пар и слякоть под ногами. Среди таких эффектных декораций на деревянных стеллажах с питательной смесью и растут деликатесные вешенки.

Хранилище состоит из двух частей и разделено перегородкой. Глядя на это грибное царство, трудно себе представить четыре 22-метровые ракеты, лежавшие здесь когда-то. Две из них были направлены двигателями вправо, две — влево. По тревоге их выкатывали на тележках к стартовым площадкам. Установка. Заправка. Наведение. Пуск! На все — 3 часа 15 минут.

— Дальность полета Р-12 не превышала 2200 км. Это значит, что они могли работать только по целям в Европе. В нашей дивизии было около 70 таких «малюток» общей мощностью 70 мегатонн. И совокупная сила их ядерного заряда была огромна. Один залп — и всего того, что сейчас называют Евросоюзом, больше нет, — рассказывает Анатолий Иванцов. — На смену этим ракетам-долгожительницам в начале 1980-х пришли передвижные ракетные комплексы «Пионер». Это была техника нового поколения, которая принесла с собой новую философию ядерной войны. На шестиосном 81-тонном тягаче МАЗ лежала твердотопливная ракета с тремя боевыми блоками. Четыре минуты — и она в небе, готовая лететь 5500 км по заданному курсу. Венцом эволюции стал комплекс «Тополь» на 7-осном шасси МАЗ. Эта огромная умная машина «помнила» более 1200 км дорог и выполняла пуск за 2,5 минуты из какой угодно точки маршрута. Трехступенчатая ракета с ядерным боезарядом мощностью 0,5 мегатонны могла нанести удар по любому объекту на планете. Недаром их так боялись на Западе.

В 1997-м четыре «тополиных» полка ушли в Россию вместе с ангарами. Все, что осталось от них, — анкерные болты крепления, элементы ракетных контейнеров и перерезанные нитки кабелей, — с грустью показывает «артефакты» бывший командир 49-й ракетной дивизии.

В гаражах для спецмашин, обслуживавших комплекс «Пионер», рабочие просеивают шелуху для грибов. Позируют, улыбаются и машут нам руками. В огромном ангаре для помывки передвижных ракетных комплексов теперь парковка для фур: у ворот гремят цепью два злющих пса. Бетонные стартовые площадки для ракет Р-12 поросли травой и лишь на солнце блестят своими стальными «кольцами».

— Охрана и режим секретности в дивизии были такими, что мышь не проскользнет. Мы использовали биологические, радиолучевые, противоперелетные, электрические и противоподкопные системы защиты. Местные, конечно, догадывались, что в Минойтах, Шерешеве, Гезгалах и Ружанах стоят вовсе не базы с горючим и инженерные части. Но рассказать об этом они все равно никому бы не смогли. Лида тогда была закрытым для иностранцев городом: билет сюда им был заказан. Да что тут говорить, над нами даже советским истребителям летать запрещалось (в их картах эта территория была сплошным белым пятном). А все марши и передвижения техники проводились глубокой ночью, — рассказывает, пока мы возвращаемся к машине, Анатолий Иванович. — Два раза в год каждый из четырех «тополиных» полков снимался с места и на месяц уходил в поле на боевое дежурство. Когда мы выдвигались в заданную точку, вот эту самую дорогу Щучин—Лида полностью перекрывали милиция и ГАИ.

…Ворота с красной звездой скрываются за поворотом. Мы возвращаемся в Лиду, чтобы увидеть последнее пристанище ангаров для знаменитых комплексов «Пионер». В это трудно поверить, но на территории местного литейно-механического завода по сей день стоят девять СУПРов — специальных укрытий для пуска ракет.

Внешне сооружение напоминает бронированный «пенал» с девятью отдельными воротами и ломаной крышей. Над каждым въездом — массивный люк. Внутри — фуры, автобусы и краны на базе ЗИЛ. Сбоку надпись: «Транспортный участок».

— В каждом ракетном полку стояло по девять «Пионеров». Столько же было и «гаражей» под них. Во время расформирования дивизии завод купил их и смонтировал одним блоком на своей территории. Теперь тут стоит самая габаритная техника предприятия, — изнутри рассматриваем с Анатолием Иванцовым массивную конструкцию. — Крыша здесь, конечно, уже не раздвигается: на этом настояли американцы. Заварены и люки. А раньше они открывали доступ к системам охлаждения укрытий и не давали перегреться ракетам с боеголовками. Теперь можно просто открыть настежь ворота…

Любопытно

Как сложилась судьба остальных полков 49-й ракетной дивизии? В поселке Бердовка Новогрудского района сейчас действующий ЛТП. В Гезгалах — колония, хотя часть ракетных ангаров использует под хранилище удобрений местный СПК. В Ружанах и Шерешеве всю матчасть сровняли с землей экскаваторы.

Василий МАТВЕЕВ, «Р»

Картошка в мундире

Лес как лес: сосны и дубы, сочная трава. То белка перебежит дорогу, то вспорхнет из-под колес автомобиля пара лесных голубей. Под сенью деревьев, в звонком щебете птиц сложно представить, что еще 25 лет назад на этих гектарах хранилось смертоносное оружие — непревзойденные по точности баллистические ракеты Р-12. Что сотни людей регулярно готовили их к запуску. Что если бы из этой точки Белорусского Полесья все восемь батарей одновременно дали залп в западном направлении, в Европе на тысячу лет наступил бы «Чернобыль». Здесь, в восьми километрах от города Малориты Брестской области, с 1961-го по 1990 год базировался 44-й ракетный полк.

— Побелка внутри прекрасная, мы ничего не подновляли, — говорит сотрудница фирмы. — Овощи хранятся замечательно.

Ангары — это все, что осталось на территории второго дивизиона: в отличие от остальных сооружений, которые давно растащили на кирпичи и металл, их невозможно разобрать физически. Бетонный пол толщиной 70 сантиметров, прочные перекрытия, способные выдержать мощнейший удар. Хранилище выглядит почти так же, как и в свою ядерную бытность: обвалованное землей, поросшее травой и лесом полукруглое сооружение. Новые хозяева только сделали пристройку для вентиляционного оборудования и поставили обычные двери взамен бронированных — те стянули «металлисты».

Ракеты — устройства тонкие, и в хранилищах строго следили за микроклиматом. Гигрографы, термографы, аппараты для осушения воздуха — обязательно. Зимой у ангаров чистили до последней снежинки: по льду тележки с ракетами катить невозможно. Злейший враг ядерного оружия — мыши и крысы. Для борьбы с любителями погрызть провода в бетонном полу у входа в хранилища сделаны ловушки — углубления, которые для пущей надежности обивались металлом. В них расставляли мышеловки и раскладывали отраву, рассказывает Сергей Константинович.

Среди развалин командного пункта, котельной, ремонтно-технической базы, где размещались ядерные боеголовки, сегодня пышно разрослись кусты сирени, в дождливый майский день особенно благоухающие.

— Когда полк уходил, все законсервировали. Огромная инфраструктура была полностью пригодна для жизни: включаешь рубильник — свет есть, открываешь кран — вода течет, затопил котельную — тепло. Здесь вполне можно было организовать детский лагерь, санаторий или ЛТП, — рассуждает Сергей Попко.

«Осторожно, несу руль!»

Пусковая площадка в нескольких десятках метров от ангара. Дважды в год имитировался полный запуск, с заправкой ракет. Стартовая батарея, а это 65 человек, действовала как один механизм, каждый четко знал, что делать.

— Один, к примеру, имитирует крепление к ракете графитового руля. Графит очень хрупкий, поэтому солдат должен был громко кричать: «Осторожно, несу руль!» И так три минуты, пока не донесет, — вспоминает Сергей Константинович. — Если командир давал команду «Газы», все обязаны были надеть противогазы. Зима или лето, за 20 минут нужно было добежать до «двойки» и на 21-й уже выкатывать ракету.

Боевая стартовая позиция. Сергей Попко становится в центр бетонного круга, на котором когда-то размещался пусковой «стол».

— Он был около двух метров высотой. Подкатывалась ракета, ставилась с помощью установщика, потом стыковалась головная часть. Здесь были дизельная электростанция, генераторы, компрессоры, шел кабель, там стояла заправочная техника, — показывает офицер. — Заправленная ракета весила на старте около 43 тонн. Запускалась она при синхронном нажатии двух кнопок, делали это два человека. Если разница в нажатии была больше секунды — отбой и все по новой. Сливалось топливо, заново происходил набор схемы готовности.

А как сегодня выглядит территория первого дивизиона? Приезжаем: забор, ворота закрыты. Из бывшего КПП выходит охранник, молодой парень:

— Открыть не могу: ключи хозяин вчера с собой увез.

Через забор видно, что первый дивизион, не в пример второму, сохранился намного лучше. Когда полк ушел, с него дольше не снимали охрану. Сейчас вся инфраструктура — штаб, узел связи полка, гостиница, две столовые — офицерская и солдатская, кирпичные и деревянные казармы, огромный автопарк, медпункт — принадлежит ЧТПУП «Белый лес — Громовник» и используется для игры в страйкбол. Серьезные мужчины со снаряжением тысяч на десять долларов приезжают сюда на крутых джипах поиграть в войну.

Контролеры с индейкой

44-й ракетный полк — второй или третий в Союзе, который посетили американские наблюдатели за исполнением договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности. Было это в июле 1988 года. Сергея Константиновича назначили старшим группы сопровождения.

— Прилетели они из ФРГ в Брест. Четыре человека из ЦРУ, остальные из армии США. Нам дали указание не отвечать ни на какие их вопросы. Связь с Посольством США в Москве осуществлялась за 40 секунд. Американцев поселили в гостиницу, в которой обычно жили офицеры и прапорщики. Они приехали всего на сутки, но ее переоборудовали, в каждом номере сделали туалет и душевую. Дело было накануне какого-то национального праздника, и они привезли с собой в морозильных камерах индейки, — вспоминает Сергей Попко. — Показывали им все, что подлежало уничтожению, кроме головных частей. Дали схему размещения полка, сделанную с помощью космической вертикальной съемки. Они ее покрутили-покрутили и достали свою. Было только одно отличие — на их схеме был обозначен общественный туалет, который мы к тому времени уже снесли.

Через год все ядерное оружие, размещавшееся под Малоритой, ликвидировали. Емкости с ракетным топливом вывозили на утилизацию эшелонами, боеголовки отправляли на заводы в Россию, ракеты распиливались на базе ликвидации «Лесная» под Барановичами. Говорят, из листов металла, из которых варились корпуса ракет, получались отличные гаражи.

Ирина ФИЛИПКОВА, «Р»

Гонка разоружения

В Поставском районе недалеко от шахт РВСН расположился детский санаторий

Гаражи, ангары спецтехники, хранилища боеголовок, КПП, предупредительные надписи… Подобного наследия «холодной войны» в окрестностях Постав предостаточно. Ведь здесь базировался 346-й ракетный полк стратегического назначения, входивший в состав 32-й Херсонской ракетной дивизии. И, пожалуй, самая любопытная страница ее прошлого — шахтные пусковые установки. Как к ним проехать, сегодня вам расскажет едва ли не каждый поставчанин. Хотя еще два десятилетия назад за подобную информацию можно было запросто попасть в места не столь отдаленные.

Неопознанный летающий объект

Вместе с председателем райисполкома Виктором Гуторовым держим курс на деревню Тешелово, что в десяти километрах от города. Ливень безнадежно размыл узкую дорогу, превратив ее практически в непролазную топь. А ведь раньше на шестиметровой бетонке легко разъезжались три ряда машин. Своего «панциря» проезжая часть лишилась в смутные девяностые: бетонные плиты растащили на гаражи и дачи.

Пятнадцать минут — и мы на месте. Выхожу — и глазам своим не верю: передо мной «летающая тарелка», да и только! Ржавый многотонный купол из железа и бетона скрылся от посторонних глаз в траве. Трудно представить, что эта стальная махина когда-то съезжала по рельсам под тяжестью собственного веса и за несколько секунд открывала пусковой «стакан» шахты. Из нее, напичканной механизмами и аппаратурой, в любой момент готова была взмыть в небо грозная ракета Р-12У «Двина». Сейчас рельсы кто-то срезал автогеном, а вертикальный колодец высотой с 15-этажный дом постепенно заполняется грунтовыми водами. Чтобы убедиться в этом, бросаю вниз камешек. Характерного эха пришлось ждать довольно долго.

— В шахту мы спускались только в специальных защитных костюмах и с двумя противогазами — обычным и изолирующим, с запасом кислорода, — вспоминает Юрий Шушунов, начальник электроогневого расчета 2-й группы подготовки и пуска. — Готовили ракету Р-12У к пуску только офицеры и прапорщики, срочники выполняли второстепенные операции. Хотя боец с квалификацией специалиста 1-го класса также мог выполнить функции офицера.

Работали каждый на своем уровне, а их в шахте было четыре. На самом верхнем, под куполом, располагались вертикальный лифт и монтажные площадки. Каждая из них опускалась на свой этаж.

— При подготовке пуска работало четыре боевых расчета, — продолжает Юрий Федорович. — Первый устанавливал ракету в шахту и прицеливал ее, второй обслуживал двигательную установку, третий готовил систему управления ракетой к пуску, четвертый занимался подготовкой компонентов топлива.

Деревенька с легендой

Мой собеседник знает, о чем говорит. В 1966—1968 годах он участвовал в пусках Р-12У на полигоне в Капустином Яре. После того как ракета взлетала и ложилась на курс, солдаты бросались к пусковому «столу», мазали большой палец сажей и ставили себе «печать» в военный билет. Эту реликвию затем хранили как зеницу ока.

Между четырьмя равноудаленными друг от друга шахтами — дот огневого прикрытия. Под ним на глубину трехэтажного дома уходит командный пункт. Сейчас попасть сюда неподготовленному человеку сложно: он надежно заперт, внутри — по шею воды… Догадаться о месторасположении шахт было невозможно: их скрывали надстроенные деревянные сарайчики. С высоты птичьего полета местность мало чем отличалась от близлежащих деревень.

К сожалению, эти глыбы из металла и бетона использовать в мирных целях получится вряд ли. Даже для экскурсий. Обрезанные металлические конструкции, вырванные с корнем провода и пробоины в кирпичной кладке делают объект опасным для любопытствующих.

С ракетой на выход

Следующий пункт остановки — санаторий «Ветразь». Но прежде чем в него попасть, сворачиваем на проселочную дорогу. Она выводит нас к бывшей ремонтно-технической базе дивизии. После ракетчиков здешние позиции заняли предприниматели: выкупили территорию за одну базовую и сейчас занимаются заготовкой и сортировкой вторсырья.

Машина упирается в КПП. Нас встречают пегий пес, ржавые ворота и горы упакованных отходов. Вот удивились бы солдаты-срочники, чеканившие когда-то шаг на здешнем плацу и обслуживавшие спецтехнику в огромных гаражах! Сейчас о военном прошлом базы напоминают лишь ангары, склады вооружения, краны-балки для ракет и надписи типа: «Убедись в надежности крепления груза». Но нам пора.