Об уникальной коллекции фронтовых писем и открыток
«Юрик! Гитлеру, видно, плохо от нашей зимы — здорово их жиганули под Сталинградом! А мы здесь им тоже дали «пить», — написал 30 ноября 1942 года на почтовой открытке сыну боец Назаров. С обратной ее стороны карикатура — замерзающий фриц по колено в снегу улепетывает от града пуль. Думаю, неизвестного мальчишку открытка, присланная отцом с фронта, очень обрадовала.
А вот письмо, прилетевшее в обратном направлении — на фронт. Пишет девочка: «Здравствуй, папа! Мы получили посылку, которая весила 12 килограммов и 700 граммов. В школе выдали оценки за вторую четверть».
С этих простых, чудом сохранившихся писем началось мое знакомство с коллекцией «Полевая почта 1941 — 1945 годов» минчанина Льва Леонидовича Колосова. В двух сотнях фронтовых писем, карточек и открыток — история не только почты, но и Великой Отечественной войны.
— Когда я увлекся сбором этой коллекции, во мне словно два человека сошлись. Первый — филателист, которому не очень–то интересно содержание этих писем. Главное — познакомить людей с особенностями работы полевой почты, собрать по возможности все военные штемпеля, штампы, отметки военной цензуры, специальные открытки и карточки. Второй человек — подросток, испытавший ужасы фашистской оккупации, побывавший в немецком плену, пронесший память о войне через всю жизнь, — объясняет Лев Леонидович, перебирая листы плотной бумаги с закрепленными на ней экспонатами.
А начиналась коллекция, сейчас уже побывавшая в Германии, Швеции, Болгарии, Польше и получившая более 30 медалей на различных выставках, с... обиды.
— Первые подобные собрания появились у филателистов Западной Европы: именно они выставляли наши фронтовые письма. Я побывал на этих выставках и по–хорошему разозлился: чем мы хуже? — вспоминает Лев Колосов. — В начале 70–х начал создавать собственную коллекцию.
Письма филателисту отдавали знакомые и соседи, родственники и коллеги. Несколько экспонатов он купил на «блошиных» рынках в Германии.
Теперь же в коллекции чего только нет: и знаменитые «треугольники», и почтовые карточки, изданные в военное время, и так называемые секретки — карточки, сворачивавшиеся пополам, и даже письма на обрывках газеты — на фронте был дефицит бумаги. На каждом послании — уникальные штемпеля и штампы полевой почты, отметки военной цензуры, номера сортировочных пунктов.
На военных карточках печатались патриотические стихи и лозунги, портреты Суворова, Кутузова, Минина. Наверняка они тоже поднимали боевой дух воинов, приближали страну к победе...
О чем писали люди с фронта? Интересовались здоровьем близких и детей, их бытом, рассказывали о себе, о своих чувствах. Кто–то советовал набраться больше терпения, кто–то — хорошо работать в колхозе.
Описывать боевые действия тогда не позволяла военная цензура. Родственники могли только догадываться, где сражается их сын, муж, отец... Но каждая строчка таких долгожданных весточек с фронта дышала тогда истинным патриотизмом, непоколебимым желанием прогнать врага с родной земли.
«Я в руки живым не дамся, — еле разбираю выцветшие карандашные строки в письме, отправленном красноармейцем Макаровым в Куйбышевскую область. — Защита Родины — святое дело. Был бы композитором — слагал бы песни о том, с каким чувством сражается наш советский народ!»
Вскоре коллекцию Льва Колосова можно будет увидеть на выставке, которая откроется в Национальном художественном музее и будет посвящена 65–летию освобождения Беларуси от немецко–фашистских захватчиков. В ней также примут участие филателисты из Польши, Германии, России, Латвии, Литвы и Украины.
Фото автора.
