Не мной подмечено: если в коллективе дела ладятся, значит, у коллектива не только светлая мудрая «голова»–начальник, но и всякий работник при своем деле. У генерального директора агрокомбината «Ждановичи» Григория Чуйко именно так. Уверена, будь у меня сегодня в собеседниках главный инженер, ветеринар или агроном хозяйства, в выборе не ошиблась бы. Настоящее, а главное, любимое занятие есть здесь у каждого.Но мой путь был определен заранее — в лабораторию по разведению шмелей. Пять лет назад тогдашний пчеловод, а ныне руководитель цеха по опылению Дмитрий Артемьев начал уникальное дело, позволяющее сэкономить немалую сумму в валюте не только агрокомбинату, но и всей стране. Нынче в «Ждановичах» выращивают около 2 тысяч «собственных» шмелиных семей в год, и трудятся они на опылении томатов во многих тепличных комбинатах республики. И покупать белорусских шмелей хотят уже не только в нашей стране...
Сказать, что «шмелеводческое» дело впервые придумали мы, значит слукавить. Та же Голландия давно и хорошо на нем зарабатывает. И держит свой секрет под замком... Вы можете не поверить, но наша разгадка «тайны шмеля» началась с того, что пчеловод Артемьев брал обыкновенный сачок и... отправлялся в поле ловить шмелей. А потом в малюсенькой комнатке «колдовал» над конструкцией улья, изучал природу мохнатого насекомого, которого теперь называют в тепличных хозяйствах «крылатым помощником».
Сегодня «Ждановичи» строят уже вторую лабораторию по разведению шмелей. А Дмитрий Артемьев шутит: а ну как привезет Чуйко новую заморскую технологию выращивания овощей, в которой шмели не понадобятся, — без любимого дела останешься...
— Раньше шмелей в вашей жизни появились пчелы. Почему еще в юности выбрали себе профессию, столь необычную для столичного жителя, — стали пчеловодом?
— Если человек родился и живет в столице, это вовсе не означает, что он должен быть далек от природы, верно? А мне всегда нравилось обследовать городские окрестности, гулять по паркам–лесам и часами наблюдать за насекомыми. Я их даже коллекционировал... И потому выбор в пользу смиловичского техникума, где готовили пчеловодов, был для меня естественным.
— И дома решению не удивились? Ну ладно, мама, учитель биологии. Но папа... Уж позвольте приоткрыть ваш небольшой семейный секрет. Вы ведь выросли в семье начальника всей ГАИ республики...
— И это ровным счетом ничего не меняло. К счастью, на меня никто никогда не давил. В нашей семье считалось: каждый труд достоин уважения. И всякая профессия хороша, если выбрана целенаправленно... Помню, уже после распределения на Дальний Восток, в Приморский край, отец специально поехал в отпуск в ведомственный санаторий во Владивосток — на мою работу посмотреть. А я трудился в крупном пчелосовхозе, где было несколько тысяч пчелиных семей и одна задача — собирать таежный мед. Путешествовал по тайге (раздолье для пчеловодов!) вместе с пасеками целый медоносный сезон... Отец посмотрел на экзотику, отведал таежного медку и остался, кажется, доволен мной... Отслужив армию, вернувшись в родную Беларусь, я остался в пчеловодстве — уже в одном из совхозов Вилейского района. Получалось. Но распался Союз, и как–то всем стало не до пчел и не до меда. Солярка для трактора оказалась важнее... Так я стал просто помощником фермера. И думал, что о пчелах в жизни останутся лишь воспоминания. Помог случай. Приехали за рассадой капусты в «Ждановичи», и я поинтересовался, нужны ли люди. Услышал: «Хорошие работники всегда нужны». И хотя стал агрономом–садоводом, пчелы у меня снова появились. Целых 10 семей. А потом больше, больше... Пока не остался совсем при пасеке — снова пчеловодом.
— Наверное, в душе царила благодать — и родной дом под боком, и дело любимое в крепком хозяйстве... А тут вдруг — шмели–«иностранцы», которые «прилетели» вместе с голландской технологией выращивания томатов. Признайтесь, их–то появления в своей жизни вы точно не ждали...
— Это действительно совершенно новая технология круглогодичного выращивания растений: их кормят с помощью управляемой компьютером капельницы — в нужном количестве и когда надо, чтобы не накапливались нитраты. И как необходимый элемент этой технологии — шмели для опыления...
В природе шмели живут сезон — с мая по сентябрь. Чаще для гнезд приспосабливают мышиные норки... А у нас вдруг появились шмели, которые «работают» в закрытых теплицах круглый год (причем на это способны только шмели и никакие другие насекомые) и которые вполне уютно чувствуют себя в домиках. Ну как, было бы не интересно?.. Смотрели, наблюдали... Одновременно тратили валюту на новых шмелей, так как раскрывать свои секреты нам никто не собирался... И все время думалось: если смог кто–то, почему не сможем мы? Какие–то попытки «приручения» шмелей делались нашими учеными и до этого. Например, для использования их в опылении клевера, люцерны. Выкапывали в полях ямку, ставили деревянный ящик, насыпали туда собранные мышиные гнезда, вставляли пластмассовую трубку — и ждали: залетит ли шмель, понравится ли ему, захочет ли организовать там семью... Если «хотели» три шмеля из ста — это уже считалось удачей...
Наверное, окружающим было даже смешно, когда я, подобно Дуремару, бегал с сачком по полям и собирал в коробочки шмелей. Был закуток, где шли опыты — и с пойманными шмелями, и с купленными голландскими. Изучалась вся возможная литература. Пришлось стать и изобретателем, и рационализатором. Научиться строить домики, выяснять, чем лучше кормить–поить...
— Когда поняли, что получилось?
— Когда получили первую шмелиную семью. Собственную. Матка, пойманная в природе, организовала уже в нашем, собственноручно сделанном из картона домике семью, стала есть–пить из наших рук... И я смог аргументированно доказать: промышленное разведение шмелей возможно. В 2000 году мы перестали их покупать, а урожай перестал зависеть от того, вовремя или с опозданием к нам прилетят «гости». Представьте: цветок томата способен «принять» насекомого для опыления всего несколько дней. Не прилетел в него шмель — и прощай урожай... Можно недополучить десятки тонн... Цифры нашей урожайности сегодня радуют. С квадратного метра — 50 килограммов томатов. Кстати, шмели замечательно трудятся и на опылении баклажанов, перцев, клубники.
— Шмели разводятся, овощи опыляются. Рядом с вами выросли уже другие специалисты. Диссертацию не хотите защитить, Дмитрий Николаевич?
— Для меня это ненужные хлопоты. Главный результат — удовлетворение от того, что удалось достичь успеха там, где преуспели такие развитые в сельском хозяйстве европейцы.
Да и забот хватает... Хотя сегодня я, наверное, уже больше администратор: обеспечиваю необходимым лабораторию, слежу за тем, как трудятся шмели в теплицах не только у нас, но и по всей стране. Мы ведем мониторинг опыления... И пчелиная пасека под моим началом осталась, хотя там есть свои пчеловоды. Пчеловодство — промышленное, так что пасеки стоят «на колесах»: где что зацвело, туда и едем. Пока только по Минской области, но планируем и дальше. Пчелки собирают мед и одновременно помогают в хозяйстве на опылении тех же сельхозкультур: урожайность рапса повышается наполовину!..
Вот вы о диссертации спросили. А мне интересно смотреть вперед и придумывать что–то такое, что пойдет на пользу и хозяйству, и стране. Вот планируем пересадить пчел из обычных ульев в огромную автомобильную фуру с ячейками. Получится один большой улей, который будет ездить по стране...
— Пчелы всегда влекли к себе человека: сколько книг о них написано, не сосчитать. Кажется, именно за разгадывание пчелиного «языка» ученый Фриш даже премию получил Нобелевскую... У шмелей славы поменьше. Вам не обидно, Дмитрий Николаевич?
— Шмели — это тоже семейство пчел. Только крупных... Знаете, о своих шмелях я могу говорить долго. Потому что мне с ними интересно и нескучно. Это насекомые, которые живут в природе за полярным кругом, — они хорошо переносят низкие температуры... Они достаточно умны: я считаю, понятие ума в их отношении применимо... И хотя нет у шмелей такого ярко выраженного языка, как у пчел, живут они обществом и разговаривают между собой. Шмели опять–таки полезны — для пчел наши томаты «невкусные» и для опыления в теплицах не годятся... Чувствуют людей. Если у кормушки чужой — волнуются... Поэтому чужие у нас не ходят.
— Стену вашей лаборатории украшает большая красивая бабочка под стеклом. Еще одно насекомое, которое вам интересно?
— Это подарок коллег на день рождения. Мне нравится смотреть на нее и мечтать об отпуске, скажем, на Канарах. Мне по душе разная природа — думаю, там она необычная... Но это — зимой. Как–нибудь. Пока я даже в отпуске хожу на работу...
