Вечерами, когда моя восьмимесячная дочь наконец–то засыпает и в пространстве рассеивается напряжение еще одного прожитого ею под девизом «хочу того, не знаю чего» дня, я сажусь в кресло и «туплю» в телевизор. Настоятельно прошу редакторов не менять слово «туплю» на «смотрю». Смотрю я утром новости в Интернете, с телевизором у меня другие отношения. Я «туплю» в него. Упираюсь взглядом и расправляю мозги. А через час уже не могу вспомнить подробности увиденного... По субботам через меня проходит «ПрожекторПерисХилтон», по воскресеньям — очередной «Последний герой». С понедельника по пятницу я тоже щелкаю каналы и никогда ничего из увиденного не запоминаю. Но терапевтический эффект есть: мозги расправляются, а в ушах перестает звенеть этот родной голосок с бесконечным «ма–ма–ма... ба–ба–ба... па–па–па».
Иногда, уставившись в экран телевизора, я даже смеюсь. Но никогда не могу сказать, что конкретно меня рассмешило. Пробую пересказать шутку, и получается, как в одной миниатюре у Ширвиндта — «...совсем не смешно». Бывает же такой юмор, который уместен только в контексте всего разговора, да и то если звучит только из уст конкретного участника беседы. Мы практиковали такие «упражнения» в институте, это у нас называлось мозговым штурмом. Нужно, допустим, придумать капустник к Дню студентов. Все садятся за стол, берут газеты, чтобы был информационный повод «балагурить» и — вперед. Или не газеты, а темы. Любые темы из студенческой жизни. Поток сознания иногда заносил так далеко, что мы сами лежали на полу в припадке хохота, даже не в силах записать придуманное. А записывать–то и смысла не было, потому что утром, это все как ни перечитывай, кто–нибудь обязательно скажет траурным голосом: «...У–у–у... Совсем не смешно». А капустник нужно придумать хоть кровь из носу. И мы опять собираемся. И уже с полной ответственностью пытаемся подойти к процессу. И чем ответственнее мы стараемся шутить, тем печальнее результат. У меня с тех времен даже комплекс появился: когда просят рассказать смешной случай, произошедший со мной в прямом радиоэфире, сразу перед глазами всплывает паркет. Это у нас в аудитории пол был такой, когда мы «штурмовали юмор своими мозгами» я вниз обычно смотрела. На всю жизнь осталась связь: нужно шутить — паркет. И вот я смотрю «Прожектор» и представляю, как Саша Цекало потеет от взятой на себя «ответственности». Ему, как мне кажется, там труднее всего. Потому что Иван Ургант навеки в «образе» и «на своей волне». Его юмор с интеллигентной подачей — это хит, тот самый случай, когда никто уже не перескажет шутку лучше, чем ее автор. Светлаков — полный антипод Урганта. Такой узнаваемый Сергей Юрьевич Беляков из Таганрога. Глас и образ народа. Гарик Мартиросян — восточный колорит. Но вместе с тем неплохое владение русским языком. Что уже похвально. А вот Цекало все время жалко. Он смешной был только однажды — рядом с Лолитой. Такой цирковой был юмор: она высокая, а он «низэнки». Она его на руках носила, в этом была «фишка». А вот в «Прожекторе» Ургант высокий, но Цекало отчего–то смешным не становится...
Хотя в целом программа мне нравится. Есть в этом квартете шарм и обаяние. Наконец–то, на «первой кнопке» вместо Петросяна шутят Ургант — Светлаков — Мартиросян — Цекало. Молодая гвардия. Их появление на Первом в ночь с 31 декабря на 1 января говорило о высоком рейтинге и популярности проекта.
В конце концов, и я «туплю» не в какой–нибудь телесериал, а именно в «Прожектор». Вношу свой вклад в рейтинг. Жалко только, что в случае с «Прожектором» не будет никогда «Прожектора–2, 3 или 11». Такая идея быстро исчерпает себя и — «Чао!». Потому что я сама хоть и несколько старше своей дочери, но мозги так же устроены: поиграешь немного с одной погремушкой, да и поймешь, что больше от нее ждать нечего. Самое время «засандалить» куда подальше.
Я раньше не придавала такого большого значения телевизору. Он у меня стоял — большой и красивый, но не включенный. Только мама придет бывало в гости и начинает пересказывать какие–то кровожадные программы и скандалы из шоу Малахова. Но теперь я поняла: телевизор — пожиратель жизни.
То есть, когда в жизни самой жизни нет, а событий хочется, люди берут их из телевизора. И неудивительно, что Николай Басков для бабуль ближе и понятнее собственного внука. Внук он где–то, а Басков всегда под рукой. В телевизоре жизнь ярче, проще, он дарит доступные переживания. Сидишь — «тупишь», вроде чем–то занят. День за днем: новости, сериалы, ток–шоу, скандалы. А в выходные — концерт.
Как тяжело должно быть работать в «небесной канцелярии»: встречаешь очередную душу, а в ней один сплошной телевизор.
— Где же твоя собственная жизнь?
— А «это» по какому каналу было?..
