Братья по крови и по духу
Памятный подарок.
«Война забрала у меня двоих братьев, — пишет в газету Зинаида Степановна Задруцкая (Чернухо) из деревни Сивица Борисовского района. — Михаил Степанович Чернухо, 1921 — 1922 г.р., перед войной служил срочную. Сначала его часть находилась за Минском, в Негорелом. Затем ее переместили в Белосток, в крепость Осовец. Когда перед самым нападением поступил приказ вывезти семьи военнослужащих в глубь страны, брат сопровождал семью командира до Москвы. По дороге в вагоне жена командира вышила на ткани из солдатской портянки кустик, на котором сидит голубь и держит в клюве письмо, и подарила свою работу Мише на память. По пути из Москвы Михаил заехал домой — мы тогда жили в Борисове. Помню, как взял меня с собой купаться на речку Сху. Домой нес на плече — мне было 4 года. После побывки брат вернулся в часть. Погиб ли он в первый день войны или его замучили в плену — неизвестно, но мы Мишу больше не видели и ничего о нем не знаем. Я обращалась в архив в российском Подольске, но там никаких сведений не оказалось. Так что по сей день неизвестно, где могила Михаила и есть ли она вообще.
Второй брат, Сергей Степанович Чернухо, 1924 г.р., был воспитанником военного училища в г. Ломжа. Также приехал тем летом в отпуск домой. И как раз в это время началась война. Брат установил связь с отрядом «Дяди Коли», стал партизанским связным и позже ушел в отряд «Ленинец», был командиром подрывной группы. Им лично пущены под откос два вражеских воинских эшелона, взорваны 3 моста, уничтожены 5 автомобилей и 10 километров связи на магистрали. Это известно из личного листка по учету кадров, который нам привез командир Загороднюк.
С.Чернухо.
С очередного задания Сережа не вернулся. Он был ранен, когда его догнали гитлеровцы, наверное, и с полицаями. Они сняли с него верхнюю одежду и докололи штыками. В левом боку остались квадратом четыре отверстия. Товарищи смогли забрать уже замерзшее тело Сергея. Его с трудом оттаяли, чтобы одеть и положить в гроб. Схоронили на кладбище в Лисино с салютом и клятвами товарищей отмстить за Сережу. После освобождения отец перезахоронил брата в Борисове на кладбище Борок».
М.Чернухо.
«Уже на второй день после нападения гитлеровцев я, как и все мои сверстники, встал на защиту любимой Родины. На станции Рада под Тамбовом мы, вчерашние выпускники средней школы города Ельска, проходили курс молодого бойца. Боевое крещение состоялось на Смоленщине, здесь же я получил первое ранение. Передовая по–настоящему породнила всех нас. На всю жизнь запомнил я русского парня Федора Журавлева и белоруса из–под Кобрина Павла Трошку. Нам приходилось есть из одного котелка и обходиться на троих одной самокруткой... Годы войны откатились далеко в прошлое, а чудесные люди, друзья–фронтовики, как родные братья, — навсегда в моей памяти».
София Бронштейн.
Автор следующего обращения в редакцию Маргарита Ойстрах, как и Моисей Дворецкий, теперь живет в Израиле. И ее связывают с Беларусью незримые нити прошлого. В нашей стране Маргарита Григорьевна ищет память о своей маме, участнице Великой Отечественной войны, награжденной боевыми наградами — орденами Красной Звезды, Отечественной войны I степени, многими медалями, капитане медицинской службы. В 1943 году молодой врач София Бронштейн добровольцем ушла на фронт, служила в военных госпиталях в Белоруссии, Литве, Польше, Германии. И ее дочь верит: звонкое эхо тех событий не должно и не может угаснуть.
Следы войны
А вот письмо Владимира Чубанова из деревни Коробчино Мстиславского района: «1941 год оставил в наших местах могилы погибших воинов Красной Армии. После войны три ближайших захоронения закрепили за нашей начальной школой. На могилах были высажены цветы, велся уход, возлагались венки памяти. Но школа закрылась из–за недоукомплектованности...» И дальше сообщает, что еще в советские годы следы некоторых безымянных захоронений стерлись. Позже поисковые работы на предполагаемых местах захоронений велись, но в силу различных обстоятельств результата не дали. Однако поисковую работу необходимо продолжить, убежден Владимир Митрофанович, ведь «увековечение мест захоронения останков защитников Родины будет нести воспитательную, патриотическую функцию».
На месте бывшего лагеря военнопленных.«Прошу опубликовать мое письмо в вашей газете, так как я уверена, что это поможет многим узнать о судьбе их родственников, пропавших без вести во время Великой Отечественной войны, — обращается в «СБ» минчанка Нина Куриленок. — Отца своего я не помню: он пропал без вести в самые первые дни войны. Остались только смутные детские воспоминания. На войну ушел 22 июня 1941 года, прямо с работы. Забежал домой, быстренько простился, и больше мы о нем ничего не слышали. Только в конце войны получили извещение о том, что Третьяков Афанасий Миронович пропал без вести.
Остались трое детей. Три маленькие девочки. И жена. Или вдова? Помню, как ждала мать. Как каждый раз выходила навстречу почтальону, а та отводила глаза, проходя мимо нашего крыльца. Помню, как мы, дети пяти — семи лет, косили траву для скота, а потом тащили на себе огромные тюки. Как мать сама поправляла нашу избу, неловко орудуя топором. Помню, что было невыносимо трудно. Всего и не расскажешь. Да и не об этом речь.
Речь о том, что я все–таки нашла его. В наш век интернета это оказалось возможным.
Уже 29 июня 1941 года подразделение отца попало в окружение. Дальше — плен и лагерь для военнопленных рядового и сержантского состава Цайтхайн в Германии. Люди находились под открытым небом, в поле, огороженном колючей проволокой. Без еды, питья. В жару и холод. Без элементарных санитарных условий. Начались эпидемии дизентерии и сыпного тифа. Ежедневно умирало по 20 человек. Их хоронили в братских могилах сами обессиленные пленные. Всего за период 1941 — 1945 в Цайтхайне умерло около 30.000 советских военнопленных. 30.000 неоплаканных могил...
Я съездила туда. Видела мемориальный комплекс. Нашла фамилию отца. Положила цветы. Долго рассматривала фотографии заключенных. Тысячи лиц. С номерами на груди. Изможденные, измученные люди. Я видела документы: Могилевская область, Минская, Витебская... Скольких же еще их, «пропавших без вести», до сих пор ищут и ждут?
Итальянские власти забрали погибших в лагере итальянцев для перезахоронения на родине уже в первые послевоенные годы. То же сделали польские и английские власти. Если сегодня средства на перезахоронение найти трудно, может быть, стоит опубликовать списки захороненных в лагере белорусов? Разыскать родственников каждого лежащего на чужбине солдата?
Интернет–сайт мемориала: www.ehrenhain–zeithain.de.
Электронная почта: ehrenhain.zeithain@stsg.smwk.sachsen.de
Служащие мемориала просят высылать им фотографии, может быть, сохранившиеся личные вещи наших солдат. В их распоряжении только сухие архивные служебные документы, поэтому они с радостью примут любую помощь для оформления экспозиций».
К информации, предоставленной Ниной Афанасьевной Куриленок, можно добавить, что мемориал расположен под городом Риза в Саксонии. Лагерь Цайтхайн существовал с 1941 по 1945 год. Сейчас мемориал служит информационным центром для родных бывших узников лагеря, а также центром просветительной и педагогической работы. Это информация с сайта мемориала, сам сайт представлен в том числе и на русском языке. Среди разделов доступен поименный список жертв лагеря, а также, по ссылкам, — обширная поименная книга памяти советских военнопленных.
Пишу в надежде
Трагические воспоминания мучают людей своей неизведанностью, недосказанностью. И отсутствие ответов на жгучие вопросы прошлого заставляет вновь и вновь задавать их: вдруг чудо случится и желанная весть придет.
Родители Л.Володарского.«Моя мать, Софья Борисовна Рыжкова, умерла в 1960 году. Отец, Яков Исакович Володарский, умер в 1956–м. Воспитывался я в детском доме. От родителей у меня сохранилось несколько фотографий и кое–какие документы. Известно, что в свое время мама работала завучем Высоковского детского дома в Брестской области, отец — директором Зыковского–Чериковского детского дома в Могилевской области. Знаю из документов, что мать трудилась на оборонительных сооружениях в 1942 году. Еще у меня есть официальная справка, выданная 22 августа 1956 года, где говорится, что С.Б.Рыжкова «действительно работала с 9 мая 1944 года по 5 июня 1946 года в должности литработника» в редакции «Советской Белоруссии». Мне бы очень хотелось собрать больше информации о родителях — не только для себя, но и для моей дочери, внучки, правнучки. Например, знать, в каких местах они родились, жили, трудились до войны, после войны. У матери была сестра Варвара Борисовна, в 1960 году она жила в Минске. Сестра отца — в Москве. Был еще у него и брат. Я обращался в телепередачу «Жди меня», государственные архивные организации, но ничего нового не узнал о своих родителях. Пишу в газету в надежде: вдруг сохранились какие–либо сведения. Леонид Володарский, 1948 года рождения, Пинск».
Действительно, надежда умирает последней. А значит, поиск продолжается. Откликнитесь, кто помнит.
