Мечтаю когда–нибудь набраться смелости, спуститься на этаж ниже, позвонить в квартиру, находящуюся под нашей, и, представившись, спросить у незнакомого мне человека: «Сосед, доколе? Уже который год вы что–то строгаете, пилите, буравите стены перфоратором, вбиваете гвозди. Спасибо, конечно, что устраиваете перерывы, позволяя передохнуть от шума неделю–другую. Но ожидание неизбежной развязки, когда у вас вновь что–то загрохочет, еще сильнее действует на нервную систему, которая вроде бы должна была окрепнуть и закалиться, но, увы, — ничего подобного. Мне чисто по–обывательски любопытно: над чем вы таким трудитесь днями, не жалея себя и нас? Укрепляете свое жилище от возможного вторжения врагов или инопланетян? Создаете чудо–истукана? И еще есть опасение — а не провалюсь–ка я однажды к вам?» Останавливает меня, помимо всего прочего, и то, что к «Даниле–мастеру» с приблизительно аналогичным монологом визитеры приходили, но не открыл им тайну умелец. И ушли они со сгорбленными спинами под вой какого–то инструмента...
Вообще, квартира та очень странная — не как у Булгакова, но загадка в ней точно укрывается. Иногда мне не спится, просыпаюсь часов в пять утра, а внизу тихо переговариваются люди — слышны мужской и женский голоса. Может, кто на работу в такую рань собирается. Раньше подо мной лаяла собака, потом ее тявканье прекратилось, но теперь по субботам, часов в 16, раздается звук скайпа: знаете, когда кто–то пытается с помощью его дозвониться? Наверное, в строго означенное время на связь с местным резидентом зарубежной разведки выходит его заокеанский босс. А то начинают гонять записи, причем, видимо, особо любимые, потому что крутят одно и то же: «Все для тебя, рассветы и туманы для тебя, моря и океаны для тебя, цветочные поляны для тебя...», «Без тебя, без тебя, все ненужным стало сразу без тебя...», «Ну вот и все, ну вот и все, ну вот и все — я ухожу из твоей жизни. Лишь только плачет за окном холодный ветер января...» И как без ссор! Цапаются квартиранты талантливо, с повизгиванием и рыданиями: еще бы — с перфоратором жить, такие обертона в себе откроешь...
На том же этаже проживает другая личность, к которой мне тоже хочется напроситься в гости. По выходным неизвестный музыкант отводит часа три–четыре самообучению игры на гитаре. Гоняет туда–сюда гаммы. И ладно бы он был Пако де Лусия, но — не Пако. Потом переходит к исполнению обязательного для всех дворовых звезд репертуару — «Владимирский централ», Ирина Аллегрова. И заканчивает апофеозом... правильно! — самозабвенно «пилит» классический проигрыш из Smoke on the Water. Утешаюсь мыслью, что в общем–то легко отделался — не металлист же терзает струны.
Случается, кто–то из жителей подъезда готовит нечто настолько забористое, что в лифте у всех передвигающихся в нем граждан одновременно начинает урчать в животе. Но бывает, кулинар спустя рукава относится к своему делу, и тогда глаза начинают слезиться от переложенных в неведомое блюдо специй — их аромат проникает сквозь всевозможные щели дома и устраивает в носу революцию. И уж не знаю, какого качества у нас выпускают пожарные извещатели, но еще ни разу к нашему дому с сиренами не подкатывали красные машины, дабы спасти людей от неминуемой гибели, хотя запах чего–то сгоревшего съестного распространяется по этажам со скоростью света...
На этом фоне наша лестничная клетка — образец для подражания. Схватки и у моих соседей случаются, но стремительные и без вызова «скорой». Нет виолончелистов, фанатов Стаса Михайлова, псов Баскервилей и учеников Равшана с Джамшутом. Жарящаяся–парящаяся пища коптит и «убегает» редко. Скучно, в общем, живем. Без интриг и кривых взглядов исподтишка. Даже помогаем друг другу. А ближайший наш сосед книголюб дядя Ваня регулярно снабжает мою семью всяческими интересными и не очень литературными новинками. За что ему респект и уважуха! А про свою квартиру я вам ничего не напишу — сами вслушивайтесь...
