Поговорим о странностях любви

Робертсон Дэвис. Мир чудес. Санкт-Петербург, "Азбука-классика", 2003. В очередной раз я "купилась" на ауру Нобелевской премии. Нет, Робертсон Дэвис ее не получил, но выдвигался как кандидат в 1993 году. Следовательно - был признан выдающимся писателем. Что подтверждает обладание также престижным "Букером". Интересна биография Дэвиса: сын канадского сенатора, выросший театралом и мистификатором. Ну а фраза из аннотации насчет "выявления волшебного потенциала повседневности", обещание встречи с героем - магом и волшебником плюс восхитительный портрет автора на обложке - ни дать ни взять Гэндольф из "Властелина колец" - заставили ожидать встречи с чем-то увлекательным и фантазийным. Признаться, уважаемые читатели, ваша неутомимая книгочейша любит время от времени скрыться от повседневности в чтиве именно такого рода. Но - увы. Менее всего прочитанное походило на фэнтези, да и легкости восприятия не получилось. Может быть, дело в том, что роман "Мир чудес" - завершающая часть трилогии, в первых частях которой, возможно, и сконцентрировалась вся магия. Но проверять это мне уже не хочется. Да, действительно, читая этот роман, попадаешь в мир чудес - но это чудеса дешевого балагана, где ребенок пытается выжить среди физических и нравственных уродов, где не действуют обыкновенные законы и мораль. Даже те герои, которые изначально казались вполне романтическими, неожиданно предстают в виде монстров. Не из японских мультиков, а вполне реалистичных. Я, например, просто не в состоянии пойти на рекламируемую выставку восковых фигур "Патологии человеческого тела". Но кто-то же, наверное, эту выставку посетил, и кто-то из посетивших получил от увиденного удовольствие. Пусть даже это удовольствие трудно назвать эстетическим. Верю, что чтение "Мира чудес" Робертсона Дэвиса кому-то также доставляет искреннее удовольствие - тем более написан роман ярко и живо. Вполне допускаю, что этих людей - множество, и я просто слишком брезглива, что даме простительно. Однако рецензировала же я невозможного Буковского с его "матюгами" и "членами", не испытывая неловкости. Наверное, нужно все списать на "вкус". Если честно, то "Мир чудес" с его историей о затюканном фанатиком-отцом и озверевшими обывателями мальчике, которого крадет балаганный фокусник-извращенец, вследствие чего ребенок провел детство во чреве увеселительной машины, напомнила мне, как ни парадоксально, творчество Максима Горького. Правда, дно мира у Горького все-таки было более... светлым, что ли. Соф`я Шах. Прызначэнне. Вянок вянкоу санетау. Мiнск, "Беларускi кнiгазбор", 2002. Изяслав Котляров. Сонеты. Куда б ни шел - иду к своей судьбе. Минск, "Беларускi кнiгазбор", 2002. Интересен уже сам факт параллельного появления этих двух книг. Я ведь не случайно и говорить о них собираюсь параллельно: не так часто встречаются счастливые "поэтические семьи", а это именно тот случай. Да еще оба, творящие под одной крышей, увлекаются одним поэтическим жанром - сонетами. Как известно, параллели не пересекаются. Каждый поэт остается самим собой, в огранке своего "магического кристалла" - если таковым обладает. Тем более Софья Шах и Изяслав Котляров творят в стихии разных языков - а ведь сегодня почти аксиома, что язык обладает внутренней энергией, определяющей ментальность, духовные особенности того, кто живет в его стихии. Особенно это относится к поэту. В этом отношении гораздо больше повезло Софье Шах. Ее стихи звучат в унисон с аурой ее родной земли, они живут и дышат. Это дыхание жизни иногда чувствуется даже в такой искусственной форме, как венок сонетов, предполагающей конструирование, подгон содержания под форму. Стихи Шах оставляют впечатление как от общения с мягким, светлым, душевным человеком, склонным к сентиментальности и, как говорится, высоких моральных качеств. Кстати, венок - это четырнадцать сонетов, первые строки которых составляют пятнадцатый, завершающий. Ну а венок венков - это четырнадцать венков простых плюс пятнадцатый, сложенный из первых строк предыдущих. И, право, не знаю, кто заслуживает большего уважения - написавший или прочитавший со вниманием до конца сию форму? Удивляет, как хватает у автора поэтического дыхания оживить эту громоздкую конструкцию. Книга Изяслава Котлярова выстроена более просто - всего лишь из отдельных сонетов. Но зато таковых около трех сотен. Полистав книгу, убеждаешься в эрудиции автора - ссылки на Библию, античных авторов, Хайяма и т.д. Поэт пристально всматривается в окружающий мир - зачастую сонеты рождены житейскими эпизодами: созерцанием березы, пойманной рыбой и т.п. При этом они умозрительны, напоминают зарифмованные афоризмы. Но все - о той же любви друг к другу.