В Бельгии продолжается затяжной правительственный кризис. 4 октября, после трехмесячных безуспешных переговоров семи ведущих валлонских и фламандских партий о формировании федерального правительства, лидер победившей на севере националистической партии Новый фламандский альянс Барт де Вейвер заявил об их провале. Альянс выдвинул франкофонам ультиматум с требованием максимально широкой налоговой автономии регионов. Аналитики опасаются, что это приведет к окончательному распаду страны. Напомним, внеочередные парламентские выборы прошли в Бельгии 13 июня. С тех пор и велись напряженные переговоры о создании правящей коалиции. На севере победили фламандские националисты де Вейвера, а на юге – социалисты-франкофоны Элио де Рупо. По поручению короля сначала один, а затем другой политик безуспешно пытались найти компромисс. Добавила интриги и проблема Брюсселя, города, который одновременно выступает в пяти ипостасях, являясь столицей Бельгии, столицей Фландрии, столицей бельгийского франкофонного сообщества, столицей НАТО и столицей Евросоюза. Напомним, что в 2007 году страна пробыла без правительства 149 дней. Именно тогда журнал Economist высказал провокационную идею прикрыть «проект Бельгия», задав вопрос: «Если бы сегодня Бельгии не было, кто-нибудь дал бы себе труд ее выдумать?»
Тогда же британское издание писало: «Если цинично, то Бельгии, стране-прокладке между Францией и Голландией, надо уволить большую часть своих политиков и начать прорабатывать развод по обоюдному согласию фламандцев и валлонов. Два сообщества десятилетиями игнорируют друг друга. Они создали сильные региональные парламенты и партии, хранят свои культурные и лингвистические традиции. У них различные уровни экономического развития. Эти два сообщества еще до провозглашения раздела страны его уже осуществили и воспринимают миллионный Брюссель не как столицу своей страны, а как столицу Евросоюза, где находятся его главные институты». Видимо, теперь уже смело можно сказать, что в Бельгии мы наблюдаем крах государства, созданного в 1830 году по желанию валлонской элиты при поддержке Франции и Великобритании. Крах страны, жителям которой так и не удалось стать нацией, несмотря на обеспеченную монархией стабильность, евроинтеграцию и экономическое благополучие. «Надо приготовиться к распаду Бельгии», – признала вице-премьер временного правительства, министр здравоохранения франкофонка Лоретт Онкелинкс. И еще вопрос: сможет ли Брюссель остаться столицей ЕС, если не будет больше столицей государства – члена сообщества? Распри в королевстве угрожают не только существованию Бельгии, но и стабильности, имиджу Евросоюза, одной из стран-основательниц которого она является. Все происходящее в Бельгии – это отражение общеевропейского кризиса, а королевство просто стало его самой яркой иллюстрацией. После его распада вероятное создание фламандской и валлонской республик наверняка станет примером для Каталонии или Шотландии. Есть и еще одно разочарование, которое принесли бельгийские распри.
Это очередное подтверждение скептического отношения европейцев к институтам единого сообщества. Получается, что в критической ситуации европейцы не могут доверять своему сообществу, своим Соединенным Штатам Европы, потому что они не могут развязать гордиев узел бельгийского кризиса. Не пытаются отыскать иное решение, кроме развода и распада страны. Европейские технократы просто тянули время, ожидая, что в Бельгии все само рассосется. Возможно, на какое-то время и рассосется, а потом все равно придется принимать решение. Примером идейной и политической смуты в мозгах в евросообществе стала даже архитектура. Известный французский архитектор Кристиан де Портцампарк получил заказ на строительство в Брюсселе нового квартала, который должен был архитектурно объединить различные тенденции в строительстве в отдельных странах – членах ЕС и одновременно стать символом их веры в будущее Евросоюза. Теперь осуществление проекта приостановлено. Потому что каждая страна вмешивалась в строительство, продвигая что-нибудь свое без учета того, как это свое сочетается с проектом соседнего государства. Так амбициозный унитарный проект будущего европейских наций стал современной Вавилонской башней.
