Игорь Угольников: хорошее патриотическое кино должно вызывать у зрителя чувство гордости за свою страну.— Игорь Станиславович, кому принадлежала идея создания военной киностудии?
— Я занимаюсь военным кино уже более 15 лет, мой друг Вадим Задорожный создает музей военной техники тоже примерно такой срок.
Организация киностудии — закономерный итог для нас обоих, идея, что называется, витала в воздухе. И результат нашего партнерства — не только компания, которая снимает сериалы и фильмы о войне, но и большая натурная площадка в Калужской области, в Медыни. Сейчас там выстроены постоянные масштабные декорации деревни, линии советских и немецких окопов, землянки, вырыта и заполнена водой река, мост, взлетно-посадочная полоса, аэродром, расширяются ангары с техникой, кемпинг для съемочных групп. Строится железная дорога, возводятся по необходимости временные декорации — блиндажи, траншеи, доты. Более 120 гектаров наших забот.
— А почему решили создать киностудию именно такого профиля?
— Понимаете, у нас с Вадимом есть общее понимание того, что, снимая историческое кино, нужно максимально достоверно рассказывать о событиях и создавать антураж, соответствующий эпохе. А это означает, что для успешного и правдивого проекта необходимы аутентичная техника, форма, детали одежды, вооружение, если мы говорим о военных фильмах. И территория, на которой можно было бы реализовать, скажем, пиротехнические решения любой сложности. В России, да и не только в России, студий с достаточным материально-техническим обеспечением просто не было. Теперь есть. И достоверность — это ключевой фактор, ради которого все и затевалось.
На территории киностудии можно реализовать пиротехнические решения любой сложности. В России, да и не только в России, подобных студий не было.— В чем она для вас выражается?
— Ну, например, танк Т-34. В ходе Великой Отечественной войны он постоянно модифицировался, изменялся, в том числе внешне. И если фильм о событиях 1941 года, то и танк там должен быть того же периода, а никак не 1943‑го. Зритель может зацепиться за это несоответствие — экспертов-комментаторов сейчас предостаточно — и эмоционально выпасть, потерять настрой и доверие к происходящему на экране. Если в мемуарах Старчака (одного из героев фильма «Подольские курсанты». — Прим. ред.) говорится, что использовал он автомат-пулемет Томпсона, то и в фильме должен быть тот самый Томпсон, который и был у него в руках в реальности. Из таких деталей складывается достоверность, и относимся мы к ним очень внимательно.
— А насколько сложно достичь достоверности?
— Конечно, сложно! Благодаря Музею техники Вадима Задорожного мы располагаем очень широким выбором аутентичной военной техники, но иногда ее необходимо сделать. Поэтому, например, для «Подольских курсантов» пришлось делать макет самоходного артиллерийского орудия — StuG. И потом уже с помощью компьютерной графики доводить его до того вида, в каком этот StuG и был тогда, на Ильинском рубеже в 1941 году. Это сложная работа, которая начинается еще на старте проекта, когда собираются необходимые документы.
— Как вообще подбирается реквизит?
Я бы, кстати, выделил очень хороший Музей отечественной военной истории в Падиково, там работают великолепные специалисты. И когда нам не хватает знания каких-то тонких нюансов, мы обращаемся к ним.
— Какая техника у вас сегодня на ходу?
— Есть, конечно, макеты, например самолетов. У нас их вполне достаточное количество. Например, для картины «Девятаев» мы делали точную копию Heinkel He 111 (немецкий средний бомбардировщик. — Прим. ред.). Есть «Аэрокобры» (американский истребитель периода Второй мировой войны Bell P-39 Airacobra. — Прим. ред.), МиГ-2, естественно, По-2. Есть и те машины, которые летают. Они стоят в летных ангарах в Жуковском, в других городах, прилетают только на съемки. Это Ил-2, МиГ-3, «Чайка» (И-153, предвоенный советский поршневой маневренный истребитель биплан. — Прим. ред.). В целом действительно в распоряжении студии сейчас восемь машин, что называется, на крыле.
— А что с гусеничной техникой?
— Легче сказать, чего у нас нет. Вот, например, надо доделать танки «Тигр» и «Пантера». В мастерских уже идет работа, надеюсь, что через год у нас будут на ходу оба этих танка.
— Игорь Станиславович, что такое патриотическое, историческое кино в вашем понимании?
— Хорошее патриотическое кино вызывает чувство гордости за свою страну. Желание соответствовать, чувство сопричастности. Историческое кино рассказывает о событиях нашего общего прошлого, иногда трагических, горьких. Но свершения, победы и временные неудачи наших предков, если рассказано о них достоверно и правдиво, остаются в памяти, вызывают то же чувство общности, единства. И невозможно достучаться до сердца человека, если ты врешь. Поэтому достоверность и эмоциональность, сопричастность и общие нравственные ценности. Это основной посыл кино патриотического и любого хорошего, в том числе исторического кино.
— Как создать картину, которая заставит зрителя испытать чувство гордости за свою страну? Ваш рецепт.
— Мы стараемся снимать именно в тех местах, где происходили события в картине. И эффект, безусловно, еще и в том, что люди, посмотрев фильм, потом приезжают в те самые места. Что касается Брестской крепости, то после выхода картины в 2010 году количество посещений мемориала выросло вдвое! Это как раз тот самый момент, когда кино помогает привлекать внимание людей к прошлому.
Сейчас, после выхода картины «Подольские курсанты», на Ильинском рубеже в Калужской области создается целое движение по восстановлению дотов. За ними ухаживают, откапывают, все это уже превращается в некий мемориал памяти. Такие фильмы помогают еще и в поисковой работе. Я вижу в этом неразрывную связь, и когда мы делаем экспозицию «Подвиг народа» в Музее Победы, все это тоже связано с кино. Я, кстати, с огромным удовольствием поработал бы с Музеем истории Великой Отечественной войны в Минске, там экспозиция сделана довольно давно. Думаю, что сейчас с помощью всех медийных возможностей ее можно очень серьезно обновить.
— Знаю, что в расположенной рядом с «ВоенФильмом» школе в Медыни работает самая настоящая киностудия. И вы там преподаете.
— Школа еще организовывается. Там старшеклассники будут постигать азы нашей профессии. И если в результате таких занятий кто-то станет режиссером, оператором-постановщиком, звукорежиссером, это будет очень неплохо. Ну а если появятся новые актеры, это будет вообще великолепно! Уверен, что с 1 сентября 2023 года мы уже будем заниматься с детьми в рамках полноценной учебной программы.
— По данным соцопросов, около 30 процентов россиян выбирали профессию под впечатлением от просмотренных кинофильмов. Что скажете?
— Профессию нужно выбирать осознанно. Фильм, каким бы запоминающимся он ни был, не даст и сотой доли описания реальных будней, сложностей и этапов профессионального роста. Это слепок, иллюстрация поведения людей в конкретной жизненной ситуации. Я бы скорее рассматривал героев, нет, Героев моих фильмов — и защитников Брестской крепости, и женский батальон, и подольских курсантов, и некоторых жителей Михайловского из фильма «Учености плоды» как пример самоотверженности, готовности сделать все для спасения Родины, хотя бы ее части, того, что у каждого в душе.
— Над чем сейчас идет работа на площадке?
— Сейчас я заканчиваю работу над проектом четырехсерийного фильма «Позывной «Журавли», он выйдет 9 мая сначала на площадке одного из онлайн-кинотеатров, а затем на федеральном телеканале. Этот сериал полностью снят у нас на кинокомплексе «ВоенФильм — Медынь». А главный мой многолетний проект — «По зову сердца», который мы планируем завершить в 2024 году, посвящен памяти московского народного ополчения. В нем я и продюсер, и режиссер, и соавтор сценария, и исполнитель одной из ролей. Думал, после предыдущего опыта такого совмещения в фильме «Учености плоды» больше никогда, но... Слишком важным, слишком личным стал для меня этот проект. Готовы сценарные разработки, и ведутся подготовительные работы фильмов об обороне Тулы, об Уральском добровольческом танковом корпусе, советских летчиках в корейской войне. Я считаю это важным — не просто снимать исторические фильмы, а сохранять память.
Тарас Фомченков
taras@rg.ru
