Пять лет назад в маленьком райцентре в коридоре казенного учреждения стал свидетелем самой обычной сделки по покупке старого деревенского дома.

Пять лет назад в маленьком райцентре в коридоре казенного учреждения стал свидетелем самой обычной сделки по покупке старого деревенского дома. Рядом со мной на фанерном кресле сидел покупатель и поглядывал на приоткрытую дверь кабинета нотариуса. Мужчина был хорошо одет, по–городскому, держал на коленях аккуратную синюю папку.

Разговорились. Сергей Андреевич ожидал хозяина деревенского дома, а тот задерживался, добирался на рейсовом автобусе и где–то застрял. Чертыхнулся, мол, уже целый год тянется вся эта волокита со справками, документами, какими–то подписями. «То соглашаются, то передумывают, то меняют цену...» — Сергей Андреевич ощупал карманы куртки и предложил выйти покурить.

Я узнал, что он насмотрел в деревне дом. Большой, послевоенный, черный, с двумя верандами, баней и двумя сараями. Пару лет он отдыхал в этих местах, вот и решил купить. Сам он из Питера, номер на машине российский, сигареты курил американские.

Новый знакомый разоткровенничался: если сегодня сделка состоится, то весной он начнет ремонт. Вставит стеклопакеты, перекроет крышу, развалит печку и сложит камин. Отремонтирует колодцы, поставит новые заборы, баню до ума доведет. Город ему надоел, а заграница — не отдых. Переедет и будет жить здесь. Главное, тихо, люди спокойные. Станет деревенским жителем. Об этом он, коренной горожанин, давно мечтал. Единственное, о чем я спросил, так это о профессии. Сергей Андреевич сказал, что он физик...

Мимо площади проехал автобус, повернул к автовокзалу, а через пять минут торопливо появился и продавец. Мужчины поздоровались за руку, как старые знакомые, и мы пошли в здание. Продавец выглядел не так респектабельно, как покупатель. Обычный мужчина, за сорок, может, несколько суетливый, пытающийся казаться лучше, чем он есть на самом деле. Он все время нахваливал свой дом. Дескать, вода в колодцах как слеза, сад хоть и старый, но яблоки в два кулака. До речки совсем близко. Рыбы в реке море, только закидывай удочку. Земля на участке отличная: воткни палку — вырастет дерево. Дом очень теплый. Естественно, и для соседей нашлись добрые слова. Выходило, что место райское. Обычный разговор при таких делах. Покупатель согласно кивал.

Я не удержался и спросил: «А не жалко такой дом продавать?» Мужчина как–то сразу насупился, брови сдвинул. Сказал, что очень жалко, ведь он в нем родился и вырос. И  пока родители были живы, приезжал и в выходные, и в отпуск. Но — зачем он ему, если рядом с Витебском у него дача кирпичная, двухэтажная. Тут ему позвонили. В трубке трещал нервный женский голос. Продавец пошел в дальний конец коридора, на ходу прося супругу не кричать... Покупатель усмехнулся и сказал, что у продавца есть мечта — продать дом и купить машину. Очень хочет быть настоящим горожанином, как все. Вот купит машину и будет ездить на свою кирпичную дачу, шашлыки жарить.

Когда продавец вернулся, его лицо было красное, а лоб блестел от мелкого пота. Наконец из кабинета нотариуса вышли заплаканная женщина в пуховом платке, с мокрым комком носового платка, и ее спутник с зимней шапкой в руках. Продавец и покупатель зашли, а когда вышли, оба выглядели довольными. Тут же, в коридоре, продавец вручил тяжелую связку ключей, сказал, что ничего ни из дома, ни из сараев забирать не будет. Что все теперь ему не принадлежит.

— А фотографии, инструменты? — спросил россиянин.

— Нет, ничего, зачем, куда я все это дену? — быстро забормотал бывший хозяин дома.

Этим летом я проезжал через ту деревню. Большой черный дом с двумя верандами как стоял с забитыми окнами, поваленными заборами, так и стоит в окружении старых яблонь...