|
«Сессию сдала через месяц после пересадки»
|
|
Однокурсники и преподаватели даже не подозревали, какой ценой дается учеба улыбчивой оптимистке Татьяне Новиковой Я уезжал из Жодино, пораженный силой человеческого духа. И силой материнской любви. В этой истории невероятным образом сплелись семейные узы, железный характер, настоящая дружба и вера в собственные силы. Без них 26-летняя девушка была бы обречена на глубокую инвалидность, одиночество и созерцание мира из окна седьмого этажа. Но слава Богу, этого не произошло… На первой остановке при въезде в город меня встречают мама и дочь. Они стоят под руку, как самые близкие подруги, и с каждой минутой это ощущение только усиливается. Панельная девятиэтажка, лифт. Мы чаевничаем в кухне, где человеку почему-то легче делиться сокровенным и говорить о наболевшем.
|
|
— Я только закончила школу и поступила учиться в минский вуз. Мне очень нравилась выбранная специальность экономиста-менеджера, и первый курс пролетел незаметно. Начался второй. Кто бы мог подумать, что 2009 год завершится для нашей семьи на такой минорной ноте, — вспоминает Татьяна Новикова. — Мама обратила внимание, что у меня припухла одна нога. Странно, никакого вывиха или растяжения не было. Боли тоже. Сходила к травматологу, но он лишь развел руками и попросил сделать биохимический анализ крови. Результаты повергли в шок: повышенный уровень кретинина и мочевина в крови. Это у меня-то, которая за 20 лет всего пару раз болела ОРВИ и ангиной. Еще больший удар ждал Татьяну после УЗИ в Минской областной больнице. Обе почки не выполняют свои функции по очистке крови. На языке медицины это звучит как хронический гломерулонефрит. — У Танечки появились слабость, головокружение, она таяла на глазах. Завотделением нефрологии призналась мне: дочери будут давать первую нерабочую группу инвалидности. Я попросила не говорить об этом ей, а сама прорыдала всю ночь в подушку, — смотрит на сидящую рядом Татьяну мама Светлана Ивановна. — Но дочь упорно стояла на своем: буду учиться во что бы то ни стало. Настрого запретила мне говорить даже родственникам и друзьям семьи, что у нее проблемы со здоровьем. В институте никто и не догадывался, каких усилий стоит ей учеба. Утром на занятия, после обеда машиной — в Борисов, на диализ. И так три раза в неделю. Месяц за месяцем. — Раньше слово «гемодиализ» ассоциировалось у меня с чем-то абстрактно-медицинским. Теперь знаю не понаслышке: такого не пожелаешь и врагу. Процедура длится около 3 часов, после требуется не менее 4—5 часов отдыха. Давление при этом падает до нуля, чувство такое, будто только что разгрузил товарный поезд. А еще ехать домой в Жодино, — еще раз переживает те минуты Татьяна. — Если бы не мамочка, не знаю, как бы я все это вынесла. Без чувств выхожу из электрички на платформу, а она уже заказала такси, пару минут — и вот мы дома. Через несколько месяцев нас знали в лицо все вокзальные водители. Мне страшно даже спросить, в какую сумму обошелся этот комфорт. При ее-то пенсии. Болезнь тем временем брала свое и не оставляла надежд на прежнюю жизнь. С 2010 года девушку включили в лист ожидания пересадки в 9-й клинической больнице Минска. На учебе все сложнее становилось скрывать причину появления бинтов на правой руке, бледность лица и постоянные головокружения. Резкие перепады давления пугали реальной возможностью не доехать домой после очередного диализа… И без врачей Татьяна понимала: пересадка — это ее единственный шанс выкарабкаться и зацепиться за нормальную жизнь. Ее последний шанс… — С первых дней, когда стало понятно, что без пересадки нам никак, я решила: стану донором. Прошла процедуру типирования — это когда по разным показателям врачи определяют потенциальную совместимость органов. И надо сказать, мы очень сильно подошли друг другу, — улыбается Светлана Ивановна. — Плановую операцию назначили на февраль 2012 года. Единственное, за что я сильно переживала, — мой возраст. Вот бы, думала, Танечке донора помоложе: ведь мне уже не 40 и даже не 50… А ей с этой почкой еще замуж идти и детей растить. 11 февраля 2012 года мать и дочь доставили в столичный РНПЦ трансплантологии. Началась кропотливая подготовка к пересадке. — Шестнадцатого февраля ровно в 8 утра хирурги пришли за мной. Волнения не было, тревоги тоже. Я смотрела на Танюшу — и четко знала, для кого это делаю и зачем. И это придавало мне сил, настроение даже поднялось, — вспоминает Светлана Ивановна. — А я смотрела на тебя и не могла ни о чем больше думать. Как она перенесет такое тяжелое вмешательство? А что если вдруг что-то пойдет не так? Через три с половиной часа дверь палаты снова открылась — пришли за мной. И вот тут только я с ужасом осознала: ведь мамину почку пересаживают мне, — говорит Татьяна. …Они обе очнулись в отделении реанимации. Мама вспоминает свои ощущения так: только закрыла глаза — и вот уже все сделано. Ни снов, ни видений, ни длинных тоннелей со светом в конце. Дочь смеется: очень чесался нос, остального не помнит. Светлана Ивановна встала на ноги и прошлась по палате уже на следующий день после пересадки, дочка — на третий. С тех пор в коридорах отделения только и видели эту прогуливающуюся под руку парочку. Им было о чем поговорить. — Маме прописали витамины, мне — целый список лекарств. Таблетки принимала то ли 7, то ли 8 раз в день. Но уже в первые дни врачи сообщили главную новость: операция прошла успешно, анализы хорошие. Трудно сказать, кто был рад этому известию больше: я или мама, — обнимает Светлану Ивановну Татьяна. — Вскоре мы вернулись домой. Помню, во вторник я проснулась и начала составлять план на день: одним из его пунктов, как обычно, был гемодиализ в Борисове. А потом аж подпрыгнула от радости: так мне ж больше не надо никуда ехать. Ура! Заканчивался февраль, зимняя сессия уже прошла. Нужно было срочно забывать о больничном и сдавать экзамены. Сдала, и еще как! А в этом году защитила диплом и нашла хорошую работу. Мама шутит: после пересадки они обе стали голливудскими дивами. Если рыба, то только отварная, если мясо — то несоленое. Кетчуп, майонез, сахар, все жареное и копченое нельзя. Тяжести не поднимать, на солнце не перегреваться... Словом, рацион «звездный». — Мне рекомендованы велосипедные поездки, бассейн и пешие прогулки. Последнее мы с мамой особенно любим: в день нарезаем километров 5—6, — улыбается девушка. — В порядке исключения мне выдали первую рабочую группу инвалидности. Многие недоумевают, зачем все это? Отвечу. Через пару лет, если Бог даст, я хочу полностью вернуться к нормальной жизни. Иметь семью, детей, интересную работу. В 2012-м после операции к нам в Жодино приезжали ученые-фармацевты из Оксфорда. Так вот, когда один из них узнал, что я после пересадки работаю и учусь в вузе, то просто опешил. На вопрос о своем самочувствии Светлана Ивановна отвечает, как любая мама: «Из-за операции ремонт в квартире не успели закончить. На дачу сейчас по совету врачей я не езжу. Но это пустяки, лишь бы у Танечки все было хорошо». Василий МАТВЕЕВ, «Р» Фото автора
|
|
Возьму твою боль |
|
Десятилетняя минчанка больше года живет с маминой печенью Анастасии Гаврик очень повезло с мамой. За свои десять лет девочка дважды получила от нее самый дорогой подарок. Первый раз — в момент рождения, второй — когда мама отдала ей часть своей печени. Уже больше года девочка живет с новым органом. И, как все дети, ходит в школу, обожает конфеты и праздники, мечтает о будущем, в котором не будет больничных палат и врачей. А как живется ее маме? «Дочь слишком хорошо знает цену своему здоровью» Сижу рядом с Викторией — красивой брюнеткой и не знаю, с чего начать разговор. Хотя еще полчаса назад четко представляла себе беседу и то, что хочу услышать от этой молодой женщины. Дочь-четвероклассницу (в общем-то, виновницу нашей встречи), увидела лишь краем глаза, когда та убегала на занятия. Светловолосая озорница попрощалась с нами и чмокнула маму в щеку. — В школу с удовольствием ходит, я бы сказала, летает, — улыбается Виктория. — Она же целый год на домашнем обучении провела. И очень страдала без общения с ровесниками. Давайте я вам все по порядку расскажу. |
 |
|
Проблемы со здоровьем у девочки начались давно. С самого рождения она знала, что такое уколы и таблетки. — Настя родилась с генетическим заболеванием, которое дает осложнения на внутренние органы. В ее случае — на печень. Что я раньше знала о таких болезнях? Ничего. Настю родила в 18 лет: даже не задумывалась, что ребенок может появиться на свет не совсем здоровым. Дальше — хуже. Печень ребенка начала увеличиваться и доросла до 2 кг. И это при положенных 300 граммах! Спасти ребенка могла только пересадка. Состояние здоровья отягчали и другие заболевания. Только реконструкцию анастомоза ребенок пережил дважды. — Моя бедная девочка целый год ходила с трубкой оттока желчи. Вот тогда она дома и занималась, — продолжает Виктория. — А печень ей пересадили в конце июля прошлого года. У врачей все получилось с первого раза. А у моей доченьки началась новая жизнь. Правда, по словам женщины, морально к операции все же подготовиться не успели. — Когда приехали в больницу, думала, нас будут еще долго обследовать, — рассказывает мама Насти. — А нам сказали, что операция завтра. Я в слезы. У дочери вообще истерика случилась. Хорошо, что в больнице нашелся человек, который нас поддержал. Это моя соседка по палате. Если бы не она, не знаю, как пережила бы ту ночь перед трансплантацией. Правда, сейчас думаю: может, оно и лучше, что ничего заранее не знала. Меньше нервничала. Сейчас у Насти все хорошо. Правда, ей всю жизнь придется принимать таблетки и вести здоровый образ жизни. Однако ни девочку, ни маму это не смущает. Не боятся они и пагубного влияния дурных привычек. — Здесь я спокойна. Дочь слишком хорошо знает цену своему здоровью. «Просто пришлось взять себя в руки» Интересуюсь, как чувствует себя сама мама? Долго нужно было восстанавливаться? Все-таки отдала кусочек органа. — Ну, не такой уж и кусочек, а всю левую долю печени. У взрослого человека печень весит 600 граммов. Я, выходит, отдала половину. Впрочем, ребенку хватило и этого. — Потому что она не росла. Смотрите, какая маленькая была всего полтора года назад, — протягивает фотографию Виктория. — Это сейчас вытянулась и выглядит на свои 10 лет. Была бы она тогда покрупнее, спасала бы ее уже не я. Пришлось бы ждать другого донора. Обращаю внимание, что на фото ребенок уж очень светленький. А при встрече мне показалось, что сейчас Настя куда темнее. — После трансплантации у дочери начал меняться цвет волос, они темнеют прямо на глазах, — объясняет мама-брюнетка. — Я понимаю, что с возрастом так происходит у многих детей, особенно у девочек. Но я вижу, что меняться дочь начала после операции. Волосы не те, ресницы. Все больше становится похожа на меня. Думаю, что это моя печень на нее так действует. А как сама? Отразилось ли это на здоровье? — Нет. Восстановилась я очень быстро. Даже не помню, пила после операции какие-нибудь таблетки или нет. Такое чувство, будто ничего и не было. У меня со здоровьем вообще проблем нет. Знаете, что удивило по-настоящему? Перед тем как забрать часть печени, меня, разумеется, обследовали по всем параметрам. И не нашли у меня ни одной болячки. Я знала, что идеальное здоровье было у меня с детства и даже во время беременности. Но ведь прошло столько лет. Впрочем, времени на длительное восстановление особо и не было. После операции девочка месяц лежала в реанимации — первое время печень не хотела приживаться. — За этот месяц я вся извелась. Но понимала, что расклеиваться не имею права. Пришлось взять себя в руки и ездить в больницу каждый день. «Когда узнала, что нужен донор, ни секунды не колебалась» — Когда сказали, что нужен донор, я ни секунды не колебалась, — вспоминает Виктория. — Другие варианты даже не рассматривала. Хотя бы потому, что орган от другого донора ждать можно довольно долго. А родственными донорами для ребенка могут быть только родители. Отец Насти, который с нами давно не живет, при всем своем желании не подошел бы по группе крови. А я подошла. Как родственники отнеслись к этому решению? — А как они могли отнестись? Разумеется, положительно. Поддерживали нас и сейчас это делают. Каждый из них, будь у него такая возможность, сделал бы то же самое. Да и потом, Настя в нашей семье — самый любимый ребенок. Она ведь единственная внучка у моих родителей. Брату всего 23 года, и он еще не женат. Так есть ли жизнь после того, как отдаешь часть органа? — Конечно. Еще какая. Мой образ жизни вряд ли отличается от образа жизни других людей. По профессии я экономист. Правда, за свою жизнь проработала чуть больше года: когда Настя еще маленькая была и не так часто болела. А потом начались бесконечные больничные: у дочки, помимо проблем с печенью, еще несколько заболеваний. За ребенком нужно было постоянно присматривать. Долгое время мы жили по принципу «дом — больница, больница — дом». Не скрою, временами было очень тяжело. Особенно видеть, как мучается ребенок. Сейчас, когда все позади, я живу как все. Отдыхаю вместе с семьей, хожу в кино, в гости и по магазинам, делаю зарядку, выезжаю на природу, общаюсь с друзьями. А главное, что теперь это все может делать и Настя. Елена МИСНИК, «Р» |
|
Жизнь продолжается сначала |
|
Есть ли грань между материнским подвигом и долгом? Они сидят друг напротив друга, два родных человека, и вспоминают о том периоде своего недавнего прошлого, для которого людьми придумано вполне оправданное определение — «черная полоса». Вместе они доказали: если очень верить в лучшее, время хороших новостей обязательно придет. Новый отсчет времени для семьи Климович из поселка Ружаны начался 23 апреля нынешнего года. Благодаря маме Елене Николаевне 24-летний Саша может по праву считать его вторым днем рождения. Их история еще раз подтверждает: в жизни есть место чуду. Третья отрицательная против четвертой положительной — О том, что у Сашеньки врожденная патология, никто не догадывался. Глубоких обследований мы никогда не проходили, так как заболевание протекало бессимптомно. Как-то мы с сыном выполняли тяжелую работу на огороде, и у него резко поднялось артериальное давление. Так мы попали в Брест к замечательному врачу Наталье Апанасович. Там и выяснилось: у сына — нефросклероз. Методы лечения кардинальны: либо пожизненный гемодиализ, либо пересадка донорской почки. Нам рекомендовали второе. По показателям обследования требовалась срочная пересадка, — Елена Николаевна с волнением вспоминает те шоковые события. |
 |
|
Подходящих донорских органов в банке данных на тот момент не было. К тому же Елена Климович узнала: при пересадке органов от близких родственников шансы на успех выше. Мысль о том, что она могла бы отдать свою почку сыну, — первая, возникшая в голове. Но сразу врачи эту идею не поддержали категорически: у мамы и сына разные группы крови — третья отрицательная против четвертой положительной… Риск того, что орган не приживется, слишком велик. Впрочем, в трансплантологии случаются чудеса. Не верить в них просто не позволяло материнское сердце. — Когда видишь коричневое лицо своего ребенка, его постоянное раздражение из-за плохого самочувствия — душа разрывается… А подходящих доноров не нашлось и среди других родственников. Хорошо помню сон, который приснился, когда сын заболел. Черное-черное помещение, и в нем покойный муж. А спустя какое-то время, когда меня уже обследовали как потенциального донора, был другой сон: муж во всем белом. Тогда я проснулась и сказала девочкам в палате: «Вот увидите, у нас все будет хорошо», — рассказывает Елена Николаевна. Хотя никаких гарантий ни в чем ей никто не давал… Руководитель отдела нефрологии, почечно-заместительной терапии и трансплантации почки РНПЦ трансплантации органов и тканей кандидат медицинских наук Олег Калачик подбодрил отчаявшуюся женщину и сказал одно: «Будем пробовать». «Какой толк в моей почке без золотых рук докторов?..» У Саши — красивая улыбка, похожая на мамину. Он с радостью вспоминает счастливый день 23 апреля, когда благодаря умелым рукам врачей самый близкий человек на Земле во второй раз подарил ему жизнь... — Знаете, когда мне в руку вшивали фистулу — такой «моторчик» для проведения гемодиализов, — я волновался, наверное, больше, чем при операции по пересадке органа. В центре создана очень благожелательная атмосфера, врачи всегда уверены в результате. Специально для меня из Германии доставили аппарат для успешного проведения трансплантации. Ведь был риск отторжения органа из-за разности групп крови, — делится Саша. Первые сутки после операции были очень тяжелыми. В течение 24 часов парень потерял 10 килограммов веса. Они ушли с лишней жидкостью. Включившись в работу, ее «выкачала» из организма новая почка. Саша ощущал сильнейшую слабость. Постепенно она стала проходить. Можно было смело говорить: сложнейшая операция по пересадке почки от матери сыну, гарантии на успешный исход которой давали с осторожностью, завершилась благополучно. Теперь у Саши три почки — две своих и одна мамина, полностью взявшая на себя функции родных органов реципиента. Парень ведет нормальный образ жизни, соблюдая, безусловно, некоторые важные условия: регулярные обследования, строжайшая диета и пожизненный прием препаратов. На вопрос: «Как дела?» — с улыбкой отвечает: «Отлично!» Мама Елена Николаевна говорит, что для нее теперь это самое сладкое слово... Значит, можно смело строить дальнейшие планы! Впереди у Саши — поступление. — Люди в белых халатах — чистые, светлые люди. Спасибо их родителям, воспитавшим таких детей!.. Профессионализму врачей мы доверились всецело. То, что все завершилось благополучно, исключительно их заслуга. Какой толк в моей почке без золотых голов и рук докторов? — с искренней благодарностью говорит женщина. «Я сыну обязана жизнью» Вот так поворот беседы! Что кроется за этой сокровенной фразой Елены Николаевны? — Вообще-то, 24 года назад именно благодаря Саше и я вернулась к нормальной жизни. После первых родов что-то произошло с нервом, и у меня отнялись ноги. Доктора советовали снова родить. Всю беременность я практически не ходила, благо муж очень помогал и поддерживал. А после родов я встала на ноги, — вспоминает мама. В последние годы в жизни семьи Климович было немало горьких событий. В 2011-м от онкологии в 43 года сгорел муж Елены Владимир. Для семьи он был настоящей опорой. Затем болезнь сына. От безысходности, признается женщина, она порой начинала вести монологи с комнатными цветами: «За что все это? Когда же закончится эта «черная полоса»? Сейчас, глядя на довольного, улыбающегося Сашу, она воспряла духом. Готовится выходить на любимую работу — отделочника Ружанской мебельной фабрики. Причем никаких льгот, поблажек для себя ни от кого не ждет. — Моя жизнь до операции и после ничем не отличается. Врачи сказали, что в течение года оставшаяся почка возьмет на себя функции удаленной. Никаких препаратов я не принимаю, но диету соблюдаю строго, — говорит Елена Николаевна и добавляет про дальнейшие жизненные планы: завершить те строительные работы по дому, которые они не успели сделать с мужем, провести в дом газ. Так есть ли грань между материнским подвигом и долгом? Елена Николаевна считает, что не совершила ничего героического и так на ее месте поступила бы любая женщина. Здоровье ребенка для матери всегда выше и важнее собственного благополучия. От подобных ситуаций никто ведь не застрахован! И женщина была бы рада, если бы ее история кому-то помогла… Тяжелый период в жизни семьи Климович позади. Впереди их всех ждут только радостные события. Дорогие Елена Николаевна, Саша, вы в этом даже не сомневайтесь! Инна ЮРЧИК, «Р» |
