1 июля 1991 года закончилось противостояние двух миров. Оно закончилось не на поле боя и не в командных пунктах противников. Оно закончилось в богатой пражской зале. Лидеры соцстран поставили подписи под заключением о политической кончине Организации Варшавского договора. В штаб-квартире НАТО в тот вечер, надо полагать, подняли не один бокал за победу. Почему же ОВД прекратила существование? Есть ли сегодня альтернатива НАТО? Кто гарантирует безопасность на просторах бывшего СССР?
История знает много военных блоков. Они организовывались, как правило, в преддверии очередной войны, а с ее окончанием незаметно уходили в Лету, порой превращая друзей в непримиримых врагов. Существовали во все времена и договоренности между странами о военной помощи в случае нападения на одну из них. Однако ситуация, сложившаяся после 45-го года, была ни на что не похожей. Ялтинская и Потсдамская конференции разделили Европу.
Центральная Европа стала регионом победившего социализма. Германию разрезала граница, которой в последующем уготовано было сыграть ключевую роль в соперничестве двух идеологий.
Премьер-министр Англии Уинстон Черчилль менее чем через год после великой Победы объявил о начале холодной войны, заявив, что США с помощью ядерной бомбы “могут разговаривать с остальным миром с позиции силы”.
Соперничество систем вышло на новый виток в апреле 1949 года, когда в Вашингтоне 12 стран подписали Североатлантический договор. А спустя пять лет в НАТО вошла Федеративная Республика Германия, которой согласно предыдущим решениям союзников по антигитлеровской коалиции нельзя было иметь свою армию. Но в политике если нельзя, но надо, то можно.
1955 год был знаменателен нашим ответом Эйзенхауэру. Восемь стран “соцблока” в Польше подписали Варшавский договор. Так появилась новая надгосударственная структура со своим командованием, штабом и вооруженными силами.
Между Западом и Востоком опустился “железный занавес”. Началась эра накачивания мускулов и демонстрации угрожающей военной раскраски. Началось соперничество экономик: до какого предела они смогут выдерживать военного колосса? Запас экономической прочности оказался более чем внушительным.
Время противостояния НАТО и ОВД, как ни парадоксально, стало для Европы золотым временем тишины: ни страшных канонад, ни эпохальных битв, ни черных шлейфов воздушных баталий.
В середине 80-х годов уже настойчиво зазвучало требование о необходимости нового устройства Европы. Зачем бороться, когда можно дружить? Проект “общеевропейского дома”, предложенный руководителем СССР Михаилом Горбачевым, во всех мировых столицах был встречен овациями.
М.Горбачев предлагал начать строить общее здание коллективной безопасности, но сохранить системную перегородку. Впрочем, в ней предусматривался проем для свободного передвижения.
Планировалось отказаться от бессмысленной военной гонки, но оставить сложившуюся идентичность регионов. Залог развития — в многообразии.
Именно проект “общеевропейского дома” в последующем кто-то назовет утопией, а кто-то — “троянским конем империализма”.
Дело в том, что центральноевропейские страны, исторически находившиеся в западных координатах, при первых порывах изменившегося ветра стали менять курс движения.
Руководители “дружественных соцстран” уже с трудом держали штурвал в море нарождающейся стихии.
Буря разразилась осенью 1989 года. Волны демонстрантов в ГДР, Чехословакии, Румынии снесли коммунистические правительства (а в Румынии Чаушеску был убит).
Организация Варшавского договора не остановила стихию (в отличие от 1956 года в Венгрии и 1968-го в Чехословакии).
На Мальте советский лидер сказал президенту США Джорджу Бушу: “Иногда приходится слышать, что в нынешней ситуации мы не выполняем нашей миссии в отношении друзей. Я в таких случаях отвечаю: во-первых, к нам не обращались, а во-вторых, процессы происходят в конституционной форме”.
Новые власти в странах победивших революций сразу заверяли Москву, что не намерены выходить из Организации Варшавского договора. То есть стратегический план “общеевропейского дома” пересмотру не подлежит.
То, что процесс пошел, было ясно, но то, что он пошел не по обнародованным и публично заявленным Кремлем направлениям, стало очевидно осенью 1990 года, когда две Германии объединились. Этот воспринятый, как выдох, долгожданный момент означал не только восстановление исторической справедливости, но и ознаменовывал окончательное крушение “мечты о коммунистическом светлом будущем”. Не ФРГ вошла в ГДР, а ГДР растворилась в ФРГ. То есть восточная Германия, разделяющая две системы идеологических координат, перешла в НАТО. Вместо задуманной дверцы в перегородке систем образовалась огромная дыра. Весь проект будущего здания коллективной безопасности превратился в никому не нужные бумажки. Пошел отсчет последних месяцев ОВД. СССР также стоял на грани перемен.
Через полтора месяца после распада ОВД в Советском Союзе разразился путч — это была попытка с помощью силы сохранить если уж и не весь социалистический блок, то хотя бы “единую и могучую”. ГКЧП проиграл. Союз раскололся на суверенные страны, которые тут же начали дрейф в сторону Запада. И хотя было создано СНГ, а в 1992-м часть новых суверенных стран, образовавшихся на постсоветских просторах, подписали Договор о коллективной безопасности, но центробежные силы сметали на своем пути все преграды. Это напоминало картину “Девятый вал”.
Копирование западных моделей — это еще не гарантия того, что копия будет, как оригинал. Копия всегда хуже оригинала. К тому же — на какой холст она наносится?
Бывшие союзные республики исторически не идентифицировались с Западом.
Переход от административно-командной социалистической системы к рыночной — это не прогулка на “Мерседесе” по автобану.
Вторая половина прошлого века — период, который еще долго будет осмысляться политиками, учеными. Социализм потерпел поражение, но он привнес в госпрактику необходимость социальной защиты населения. А во внешней политике — блоковое объединение стран. Притом речь не просто о военных блоках, а о военно-политических, то есть союзе государств, имеющих схожую общественную модель и группирующихся вокруг привлекательного и сильного центра.
НАТО обеспечивает своим странам общую коллективную безопасность. Но эта безопасность не распространяется на регионы, лежащие вне границ альянса.
К тому же НАТО, оставшись “единственным и непобедимым”, как показала война в Югославии, уже может применить силу даже без санкции мирового сообщества.
Страны же СНГ, которые сегодня сталкиваются с новыми угрозами своей стабильности — терроризм, межэтнические конфликты, незаконная миграция, наркотрафик, — также ищут формы защиты. Именно поэтому Договор о коллективной безопасности в нынешнем тысячелетии был очищен от пыли и наполнен жизнью. Последний саммит глав шести государств ОДКБ в Москве, кроме решений о сотрудничестве в военно-технической сфере, противодействии наркоторговле и установлении диалога с НАТО, еще показателен и тем, что, пожалуй, впервые обсуждалась проблема создания миротворческих подразделений в дополнение к существующим силам быстрого реагирования, предназначенным в основном “для отражения внешней агрессии”.
ОДКБ сегодня все чаще сравнивают с Организацией Варшавского договора. В том смысле, что однополярный мир должен получить новый полюс стабильности.
Варшавский договор остался в прошлом. Но его уроки по-прежнему актуальны. Если у истории не учиться, то она повторяется.
