Почему их доллар становится нашей проблемой

10 марта премьер-министр Японии Дзюнъитиро Коидзуми заявил в парламенте о необходимости диверсифицировать валютные резервы Японии, после чего падение курса доллара по отношению к евро приобрело панический характер. За последние 3 года доллар подешевел относительно евро более чем в 2 раза — с 0,88 доллара за 1 евро до 1,34. Ослабление доллара явно устраивает американцев, и они, похоже, не собираются этому препятствовать. Разберемся почему. Прежде всего, нынешнее снижение курса доллара отражает прогрессирующую слабость экономики США, стабильность которой все больше определяется мерами по поддержанию спроса, тогда как производящая часть явно хромает. Сегодня мир балансирует на грани нового великого международного финансового кризиса, подобного тому, который начался после Первой мировой войны и продлился до 1933 года. И вновь финансовые магнаты пытаются создать империю. Процесс ее создания с начала 90-х годов прошлого века получил название — глобализация. По сути дела, это не что иное, как новая версия старой фашистской модели мировой системы. В настоящее время даже самыми ярыми сторонниками «теории катастроф» не отрицается, что вопрос устойчивости мировой экономики сводится к вопросу об устойчивости финансовой системы США. При этом основной вопрос для профессионалов даже не в вероятности развития кризиса, а в определении его пропорций, сроков и траектории. В связи с этим следует выделить следующие глобальные экономические опасности. Развитие человечества фактически определяется руководством США и базирующимися на их территории крупнейшими международными корпорациями. При этом глобальные решения принимаются исходя лишь из американских, но не мировых реалий и из презумпции «внутренней», — только американской, а не глобальной ответственности. Соответственно в США есть две команды. Первая — «коктейль Голливуда, Сороса и Гейтса» (крупнейшие финансисты Уолл-стрит, медиамагнаты, хозяева корпораций, ставящие на высокие технологии, чьи интересы весьма условно представлены «демократической» партией) — хочет защищать доллар как единую меру стоимости. Вторая, объявившая 4 года назад «международному терроризму» бесконечную войну (силовики, крупнейшие промышленники от ВПК и сырьевые магнаты), находящаяся ныне у власти, готова защищать США как государство и плевать на все мировое сообщество. Фактически президент Буш и республиканцы — изоляционисты, поскольку они выступают за доллар прежде всего как национальную валюту США. Такой «имперский провинциализм» США создает стратегический риск (сначала для всей современной цивилизации, а затем и для самих США как части этой цивилизации) и делает Соединенные Штаты объективно неадекватными с точки зрения человечества в целом. На американскую кальку хорошо ложатся и две «общечеловеческие» концепции глобального господства. Первая — это государство США во главе мировой империи, в которую оно пытается загнать все остальные страны и народы. Вторая — те же претензии мирового финансового капитала, который опирается на разветвлённую сеть созданных по национально-религиозному принципу корпораций и центров. Он стремится установить свой мировой порядок и контролировать планету через финансовые потоки: там, где надо — финансовая петля затягивается, когда нужно — ослабляется. Обе эти концепции, по сути дела, ведут в тупик. Во-первых, сегодня финансовые империи-корпорации приняли мировой (и при этом почти ненаблюдаемый) характер, — у них больше нет конкурентов. Поэтому для загнивания глобальных монополий более нет преград. А такое загнивание — это и есть глобальный кризис. Во-вторых, сброс проблем американской экономики во внешний мир (начало положено реализацией уникального статуса доллара как фактически мировой резервной валюты) имеет пограничную линию — глобальный фундамент финансовой пирамиды (нечто подобное изображено на долларовой банкноте). Этот предел был достигнут в 90-е годы прошлого столетия, после краха Восточного блока и распада СССР. Возможности же повторного комплексного сброса энтропии (как в 1973 г.) вовне лежат теперь для США не столько в области финансовых, сколько военно-политических технологий. Проще говоря, в развязывании по всему миру перманентных военных действий. Кроме того, с отменой связи с золотым стандартом доллары трансформировались в акции «корпорации США», чье обеспечение есть символическая производная от благосостояния страны и образа ее благоденствия. И совершенно не важно, что в мире ходит втрое больше бумажных долларов, чем в самой Америке. Потому что реальные доллары — это всего 5–6% общей денежной массы. Ведь основные-то деньги — виртуальные, электронные, они лежат на счетах. Деньги со счета на счет перебрасывают кнопками компьютерной клавиатуры. Несмотря на приближающийся кризис, в ближайшее время доллару резкие обвалы, похоже, не грозят. Не стоит также бояться, что все ходящие за рубежом доллары вдруг хлынут обратно в США. Потому что, задавшись вопросом: а зачем им туда течь, можно выяснить, что за эти в деньги в Америке ничего не купишь. Сегодня американцы ввозят в США товаров на 560 миллиардов долларов больше, чем продают остальному миру. У них страшный дефицит торгового баланса. Им нечего продать миру, кроме зеленой бумаги. И именно поэтому доллары никогда не вернутся обратно в Америку: американцам нечего на эти доллары миру предложить, они и так проедают больше, чем производят! Соответственно, крах перегретого американского фондового рынка, вследствие специфических проблем «новой экономики» и растущих диспропорций между экономиками «старой» и «новой», будет иметь следствием не дефляцию (падение уровня цен, вызывающее повышение покупательной способности денег), а инфляцию (рост цен, вызывающий снижение покупательной способности денег) доллара. Что мы, собственно говоря, и наблюдаем.