День пожилых людей мы прожили с очень разными бабушками и дедушками. Узнали секреты их жизнелюбия, открыли формулу счастья и поучились мудрости.
Семьдесят второй год пошел, а она все в куклы играет. Разговаривает с ними, верит, что они — ну надо же! — живые. И еще она, актриса Валентина Пражеева, совершеннейшая «однолюбка»: всю жизнь в одном театре — Белорусском государственном театре кукол.
На гримерном столике — кокетливая розовая сумка. 71-летняя актриса может себе позволить такие краски имиджа. Многое может, многое же и позволяет. Дурачиться, например. Не обязательно на сцене, в жизни тоже. «Люб, поди сюда, — окликает она завлита. — Напомни, сколько я в этом театре уже? Что-о, 52 года? А божечки!»
Повезло человеку. Ни дня в своей жизни не работала. Потому что работать — это когда фанатично ждешь пятницы. А Пражеева фанат своих кукол, рампы и того блаженного момента, когда весь зал дышит с ней в такт. Истинно: делай, что должен, и будь, что будет.
Наш рассказ хоть и про актрису, детские спектакли и всякие сказки, но приторной сказочности нам точно не надо. Да, сцена для Пражеевой — подпитка, мистика и радость. Но… годы берут свое. Недавно ей сделали серьезную операцию. Опустим подробности истории болезни. Тем более что она сама на них не зацикливается. Знай себе, смеется. И правильно делает: смех — очень сильная энергия.
— Накануне операции врач велел мне принести диски. Рентгеновские. Но это я позже поняла. А тогда… — рассказывает Валентина Васильевна, — схватила с дому первые попавшиеся диски, приношу. В общем, представьте сцену: врач за столом, глядит в монитор, я — напротив. Смотрю: лицо у доктора какое-то странное. И вдруг слышу свой противный голос. А я недавно озвучивала мультик, говорила за бестолковую козу. И вот врач смотрит. А я начинаю уже соображать: это же моя коза! Ой, бормочу, извините, бога ради… Но он жестом меня так останавливает... Погодите, говорит, я досмотрю.
Считается, жалость к себе — зло. Только где вы видели абсолютное добро, без примесей? И если в малых дозах, то можно и пожалеть себя, убеждена Валентина Пражеева. Но подчеркивает: дозировано. Иначе жизнь тебя может отбраковать. К слову, режиссер, встретив актрису после операции, осторожно, с жалостью в голосе спросил: «Ну, как дела?» Но она его осторожность пресекла на корню: «А чего это вы смотрите на меня, как на раненую обезьяну? У меня, видите, все части тела двигаются». «Ну тогда первое и пятое действия ваши», — тут же сообщил режиссер.
Все же Валентина Васильевна считает, что к моменту, когда тебя отправят на заслуженный отдых, надо обязательно готовиться. Чтобы не случилось так, что сегодня ты сыграл, а назавтра услышал: «Спасибо. Извольте теперь на пенсию». И бывалая актриса готовится. Оттого еще трепетнее обходится со своими куклами. Кстати, они правда живые. И ничего удивительного. Истинный актер одушевляет куклу. Своими эмоциями, отношением, своей энергией… Но только нужно быть истинным. Надо быть Пигмалионом, чтобы Галатея ожила. И тогда простая материя заполнится духом творца. Так что, да, куклы живые. Валентина Васильевна никогда не положит их на пол и уж тем более не бросит. А если видит, что кто-то из актеров это сделал, ей больно. Физически это ощущает. Один режиссер из Питера рассказывал, что, когда их театр собирается на гастроли, куклы в чемоданы укладывают так, чтобы они могли общаться между собой. Более того, у каждого актера (если он Актер) есть своя магическая кукла, которая им управляет. У Пражеевой это Ева из «Божественной комедии». Весь этот спектакль играла в неком пограничном состоянии. Уже потом, после занавеса, костюмер снимал с актрисы куртку, а она вся мокрая.
— Если бы не наш театр, не видать бы мне этой роли как своих ушей. Ну как же! Ева — воплощение красоты, а я… Как Тося из фильма «Девчата» говорила: «Природа и на росте сэкономила, и личико подсунула завалящее», — смеется Валентина Васильевна. — Ну а на сцене у меня была красивая бархатная одежда, двойной тюль — и вот она я, прекрасная Ева.
Есть кое-что общее у нее с библейским персонажем. В спектакле Адам говорит: «Пойдем к реке, я хочу научиться плавать». На что Ева отвечает: «Хорошо. Но мне кажется, ты считаешь, это лучше сделать завтра». Мораль? Женщине надо уметь говорить «хорошо». Пражеева умеет. Кстати, о женственности и тяге к прекрасному.
— Во Франции, в Боне, в одной старинной лавке я очаровалась дивным серебряным браслетом. Но что, вы думаете, я вместо него купила? Кастрюли! Тьфу! До сих пор ненавижу себя за это.
Память актрисы заполнена почти до краев. Это преимущества возраста. Так что не говорите, что почтенные годы ничего, кроме болезней, не сулят. Валентина Васильевна, бывает, садится и начинает перебирать, как платья в шкафу, свои нескончаемые воспоминания. Одно достанет — о, это та самая Франция: аккордеон и хруст французской булки. Другое — Африка: кокосы, океан. Ездила туда в командировку, подумать только — Дни культуры Беларуси в Мозамбике. Вспоминает, как купалась нагой в океане. Выходит, значит, на берег, пенятся волны, журчат… А тут — чернокожий парень. Но только она его не сразу увидела, там же ночи черные-черные. И надо ж было ему улыбнуться! Представьте: темень — и вдруг белоснежные крупные зубы. Пражееву чуть волной не смыло от тихого шока.
Ох, чего только не было. Даже жизнь под столом. В смысле 20 лет проработала в «Калыханке» — создавала образы Буслика и Дзеда Барадзеда, управляла куклами из-под стола. Помните: «Хто я? Дзед Барадзед. Абышоў белы свет…» Это с ее подачи легендарный дедушка с поролоновой бородой каждый вечер говорил моему поколению: «Дабранач, маляты».
…Что дали Валентине Пражеевой годы? Трепет. К «ожившим» куклам, к жизни — она, оказывается, ну очень хрупкая. И годы дали главное — трепет к людям. Люди — это важно. Это приоритет. Такие преимущества возраста.
Досье
Валентина ПРАЖЕЕВА — Заслуженная артистка Автономной Республики Крым, лауреат премии Белорусского союза театральных деятелей «Хрустальный ангел», дипломант многих международных фестивалей театров кукол.
Наталья СТАСЬКО
snatw3@tut.by
Дед микола и его мир
В Стойлах на окраине Беловежской пущи — восемь домов. И все пустые. Живой только один: тот, что на хуторе. Через новый забор вижу инструменты, стружку на траве. Блестит ручка на калитке. Вокруг — тишина.
Все же один человек в Стойлах еще живет. Это Николай Васильевич Тарасюк, который встречает меня у своей хаты. Народный мастер, резчик по дереву, крестьянин и охотник, инвалид второй группы. Со специальной премией Президента, «трешкой» от райисполкома в Пружанах и «Волгой» от самого Горбачева. А нынче — добровольный отшельник.
Он выбрал полное одиночество на хуторе, где 82 года назад родился и где теперь все вокруг поросло бурьяном. Рядом — лишь собака, гуси и черепаха Гультай. И воспоминания о прошлом. В городе мастер жить не хочет: чужая среда. И в музее мастера «Успаміны Бацькаўшчыны» уже накопились сотни деревянных фигурок. А им без хозяина в Стойлах никак нельзя. Да и самому Николаю Васильевичу без них не живется. В глуши только с ними и можно поговорить.
— Маруська! Ідзём танцаваць! — в своем доме Николай Васильевич берет под руку большую куклу в человеческий рост, обнимает и пускается с ней в пляс. Жену он похоронил почти 20 лет назад. Теперь к нему приходит другая женщина — из соседней деревни. Убирает в доме, присматривает за стариком. Мастер в шутку жалуется: «Не остается на ночь, холера! Хвостом покрутит-покрутит, соберется и пошла домой».
— Я тут — як воўк у сваёй тайге, саўсім адзін. Дзеці і внукі прыізжаюць, алэ нячаста. Я на іх сваю кварціру ў Пружанах пэрэпісав, то што ім тут рабіць? Аўталаўка во прам пад заборам спыняецца. І горілку прывозяць, і хліб. А шо того хліба? Його ж нэ пражаваць, бо в мэнэ толькі язык, а зубоў няма. Таму я і лапачу стількі. А трэба каб наадварот! А так-то народу до мэнэ много йдэ. Особенно по пятніцам і на выхадныя. І з Беларусі, і з-за граніцы. І бацюшкі, і палітыкі, і начальнікі. Вэльмі я люблю, колы люды прыходзяць, — гостей у Николая Васильевича много. Но мастер добавляет: «До іх нэ пойду, дэ я родыўся, там я і помру».
К своему музею мастер идет, опираясь на палочку. Здоровье Николая Васильевича уже не то. Недавно «ударило» сердце. У резчика оно немного смещено. И когда он волнуется, становится плохо. В этот раз отнялась правая рука. Мастер уже думал: все, вырезать фигурки больше не сможет, так как врачи из Пружан ничего сделать не смогли, и пришлось ехать в Брест. Там провели операцию, и рука, к счастью, снова начала двигаться.
— Я ім кажу: а што, цяпер і горілку піты вжэ можна? Ох, як дактары рагаталі: — проблемы со здоровьем Николай Васильевич пережил с юмором. И сразу после выписки подарил врачам композицию из четырех фигурок. Две женщины и двое мужчин со скальпелями — врачи. А посередине стоит операционный стол, на котором лежит сам мастер.
В музее, куда мы заходим с Николаем Васильевичем, — сотни деревянных фигурок. В них отражается все, что мастер видел сам. Животные, рабочие, односельчане, начальники, священники, распятие, церкви, деревенские хаты, родные поля и леса. Целая вселенная когда-то живой деревни под одной крышей. И все здесь живет по Божьим законам: добродетель поощряется, порок наказывается. Добрый получает по заслугам, а лгун и пьяница нещадно высмеиваются. И всем этим с небес мудро управляет Всевышний.
— Я тэпэр почці нэ сплю. Так, на годынку вочы закрыю, повспомінаю Стойлы, а потом зноў рэжу. Нэ ідэ сон, і ўсё. То хоць выразаю весь час. А каб рэзаць, то мэні много нэ трэба: нуж, пілка, сэкірочка і краскі самыя простыя. Толькі што да бур’яноў вжэ цяжка хадзіць, дый на дворі займацца хозяйством, як раньшэ, нэ можу, — как Бог творит мир, так беловежский мастер создает свой собственный. И сюжеты, признается Николай Тарасюк, ему подсказывает сам Творец. Их он видит ночью, когда не может уснуть.
Правда это или вымысел старика-отшельника, никто не знает. Но чувство справедливости и поистине божьей любви, которым проникнуты все композиции, свидетельствует: без тайного знания здесь, наверное, не обошлось.
Мастер всматривается в фигурки. Кажется, вспоминает исчезнувший мир, который у стойловцев отобрали Советы и время. Он видит народ, который женился, праздновал, молился и трудился. И которого не стало. Он видит жизнь, которую когда-то потерял, которую теперь обрести и передать другим иначе не умеет.
Снова выходим во двор. Николай Васильевич продолжает рассказ. Но я почти его не слышу. Говорят, одиночество выбирают исключительно сильные натуры. Но только здесь, в Стойлах, понимаешь: так говорят не зря. Сила не в том, что ты имеешь, а в том, что отдаешь, ради чего живешь. И если для этого нужно остаться одному, сильный человек без раздумий пойдет даже на это. Откажется от квартиры, горбачевской «Волги» и комфортной жизни, как сделал пущанский мастер. Откажется ради одной цели — слушать Бога. И в совместном творении возвращать деревянный народ к жизни. Фантастика? Отнюдь. В жизни всегда есть место и чуду, и подвигу.
Прямая речь
Анатолий РАЖАНЕЦ, начальник Управления государственной социальной поддержки населения Министерства труда и социальной защиты:
— В нашей стране из-за старения населения неуклонно растет спрос на социальные услуги. Именно поэтому нужно развивать госструктуры, занимающиеся социальным обслуживанием, а также привлекать на рынок соцуслуг новых поставщиков.
В стране действуют 146 территориальных центров социального обслуживания населения. Наиболее востребованная форма их работы — помощь на дому. Такую поддержку получают 88 тысяч нетрудоспособных. Около 2 тысяч человек, которые по каким-то обстоятельствам не могут жить самостоятельно, находятся в 60 отделениях круглосуточного пребывания.
Активно развивается и служба сиделок. Востребованы также разовые услуги, которые оказывают отделения срочного социального обслуживания. Непрерывно работаем над повышением доступности соцобслуживания в сельской местности. Здесь открываются пункты ТЦСОН, организовываем работу хозяйственных бригад, которые оказывают платные разовые услуги. Скажем, пожилому человеку могут наколоть дров, отремонтировать печь, перепахать огород…
В ближайших планах — создать медико-социальные бригады в структуре ТЦСОН, поскольку есть тяжелобольные, которые нуждаются в комплексных услугах.
Расширяются такие формы работы, как дома зимовки, дома самостоятельного и сезонного проживания, приемные и гостевые семьи для пожилых людей, санатории на дому… Появляются и новые — услуги по краткосрочному пребыванию пожилых людей и инвалидов в стационарных учреждениях соцобслуживания на платной основе. Также пожилые и инвалиды могут находиться в отделениях повышенной комфортности в 1—2-местных номерах с удобствами на платной основе.
В Минске продолжается эксперимент по оказанию социальных услуг на основании договоров пожизненного содержания с иждивением. Уже 19 минчан приняли эти условия. Семь из них получают соцуслуги по месту жительства — в квартире, переданной горисполкому на условиях ренты. Еще 12 человек переселились в городской центр ветеранов войны и труда «Світанак».
Артем КИРЬЯНОВ
artem.kirjanov@gmail.com
Кольцо на счастье
Петру Еремеевичу и Валентине Степановне Третьяк судьба отмерила долгий век: им уже по 82 года. Но мало у кого повернется язык назвать эту полную сил и энергии пару стариками. Глава семьи поглядывает на жену с блеском в глазах, а на безымянных пальцах у обоих блестят новенькие золотые кольца. Недавно они отгуляли свадьбу.
Сейчас такое торжество в деревне — явление редкое, особенно если молодые уже далеко не молоды. Но когда в деревушку под Слонимом приехали 13 машин, ансамбль народной песни и вынесли свадебный каравай, посмотреть на такое пришла вся деревня. Все 10 жителей Ломашей. А вот своих гостей набралось несколько десятков. Считайте сами: 8 детей, 17 внуков, 7 правнуков. У всех — жены и мужья.
Петр Еремеевич приглашает в дом, приговаривая, что все здесь они с Валентиной Степановной сделали своими руками: каждое бревнышко, половицу, окошко — все вместе. Работали много и тяжело, некогда было оглядываться назад и задумываться о прожитых днях. Хозяин большого семейства проработал всю жизнь в колхозе начальником пожарной охраны. Постоянно на посту, спать было некогда. Супруга вставала в четыре утра и отправлялась пешком за несколько километров доить колхозных коров. И так 20 лет подряд. За всю жизнь лишь однажды ушла в декретный отпуск на 50 дней. Тогда родился старшенький, сейчас ему — 55.
«Неграмотные были. Работали на поле босиком, пальцы, бывало, в кровь посбиваешь, но трудодень заработаешь — за него килограмм зерна выпишут, — говорит, глядя на свои руки, Петр Третьяк. — Одна радость — жена рядом, дети подрастают. Старшие смотрели за младшими, как у всех. Деревня наша тогда была большая, 60 дворов, и ни у кого меньше шестерых детей не было.
Как познакомились? Петр Еремеевич улыбается. Как увидел свою Валю, так и решил: будет его женой. Красивая была. И богатая. Жила с родителями на хуторе Еново, а в Ломаши приехала учиться шить. Портниха как раз напротив родительского дома Петра жила. Родители Валентины поначалу не хотели отдавать дочку за бедняка, но против любви не пошли. С условием: молодожены должны обвенчаться. Пришлось тайком ехать на лошадях в соседнюю деревню и искать батюшку: церкви тогда были не в почете, все ж партийные. Гуляли свадьбу три дня, народу было не протолкнуться.
Смотришь на молодоженов и понимаешь: таких людей уже почти не осталось. Простые, трудолюбивые, добрые. И ведь какой тяжкий груз за плечами — война, разруха, борьба за выживание. Петр Еремеевич и Валентина Степановна родились в 1932 году. У каждого свои воспоминания, которые нет-нет да и нахлынут. «В войну все соседние деревни немцы сожгли. Брат мой работал школьным учителем, его в партизаны забрали. А немцы приходили в хату и стреляли мимо головы отца и матери, чтобы они выдали сына. Отец вскоре умер, не выдержал издевательств», — лицо Петра Еремеевича дрожит, и он закрывает его руками.
…Еще недавно Третьяки держали 4 коровы, но дети запретили родителям перетруждаться. Осталось две свинки, курочки да пес. Все равно скучать не приходится, летом с утра до вечера в огороде. Большое семейство нужно обеспечить домашними овощами и фруктами. Петр Еремеевич водит машину, поэтому сам развозит провиант по домам детей — всем поровну. Недавно сын взял в аренду озеро площадью 34 га. Местные, правда, поначалу были недовольны, даже с милицией приходили отношения выяснять. Но потом увидели, что рыбы в озере стало много — карпов, амуров, толстолобиков, щук. И успокоились. Глава семьи утром и вечером обязательно объезжает владения: на озере, как и на огороде, должен быть порядок.
На все вопросы о возрасте и старости Петр Еремеевич отвечает просто: «Хотел бы умереть, как мой сосед недавно умер. Вышел во двор, взял в руки косу, сделал один замах — и все. На небесах. Никому не мешал, не болел. Вот так надо прожить жизнь и вот так умереть». Тут разговор прерывает Валентина Степановна, напоминая, что на сегодня работы еще много, нечего попусту языком чесать. В этой фразе, наверное, и заключена вечная философия сельской жизни и секрет долголетия.
Татьяна КОНДРАТЬЕВА
tanula.k@mail.ru
