Согласно архивной справке об ущербе, причиненном немецко-фашистскими захватчиками Государственной картинной галерее БССР, в Германию было вывезено около 1700 экспонатов живописи русской и западноевропейских школ, огромная коллекция художественного фарфора, иконы ХVI—ХVII веков письма белорусских мастеров, коллекция слуцких поясов в количестве 48 штук и другие ценности. Экспертной комиссией Комитета по делам искусств при СНК СССР причиненный ущерб исчислен в 12 000 000 золотых рублей. Это настоящий культурный геноцид белорусского народа.— Игорь Николаевич, что известно о картинной галерее Пэна?
— За свою жизнь Юрий (Юдель) Моисеевич Пэн (1854—1937) написал более тысячи картин. Сорок лет он прожил в городе над Двиной, где создал наиболее известные работы, в том числе знаменитый портрет одного из своих учеников — Марка Шагала.
Через два года после смерти мастера, в июне 1939-го, в Витебске открылась картинная галерея, названная его именем. Согласно сохранившемуся в Государственном архиве Витебской области акту из местного исторического музея в галерею было передано 793 художественных произведения. Первым директором галереи стал Петр Абросимов, которого через полгода сменила Любовь Эстрина. Из нескольких достоверных источников известно, что накануне войны благодаря новым поступлениям в галерее имелось 830 работ Ю. Пэна.
10 июня 1941 года в помещении галереи открылась передвижная выставка, на которой кроме художественных произведений Ю. Пэна были представлены работы Льва Альперовича и Якова Кругера. Однако война положила начало новой главе в судьбе галереи.
В первых числах июля 1941 года директор Любовь Эстрина и научный сотрудник Евгения Сумник вместе с другими работниками демонтировали экспозицию. Картины упаковали в деревянные ящики и на открытой платформе железнодорожного состава вывезли в Саратов. Там их сдали на временное хранение администрации Саратовского государственного художественного музея имени А. Н. Радищева, где они находились в бомбоубежище до окончания войны. Затем коллекцию реэвакуировали обратно в Витебск.
Но из Саратова вернулось только около 200 работ. То есть исчезло свыше 600 (!) картин, этюдов, графических работ Пэна. Мы лишились огромного исторического, художественного и культурного наследия.— Неужели с тех пор никто не интересовался этой проблемой?
— Некоторые попытки прояснить ситуацию после войны предпринимались, но они ни к чему не привели. Лишь много лет спустя судьбой картинной галереи вновь заинтересовались. Наиболее предметно эту тему исследовали витебские историки Михаил Рывкин и Александр Лисов. Выяснилось, что действительно в годы Великой Отечественной пропало свыше 600 художественных произведений Юрия Пэна, но на каком этапе, установить не удалось. Никаких письменных отчетов либо других документов об эвакуации обнаружено не было.
Примечательно, что в начале войны в Саратов из Минска эвакуировалась семья Елены Аладовой (будущего директора Государственного художественного музея БССР), которая в то время работала научным сотрудником Государственной картинной галереи республики. На новом месте Аладовой предложили сразу две должности — заместителя директора по науке и главного хранителя в художественном музее имени А. Н. Радищева. Естественно, узнав о полотнах из Витебска, она делала все возможное для их сохранности. Позже Елена Васильевна написала воспоминания, но сколько картин витебского мастера было на хранении, она не сообщила.
Возможно, Министерство культуры Республики Беларусь заинтересуется этой проблемой и рассмотрит вопрос о создании специальной межведомственной рабочей группы в целях обнаружения и возвращения на родину художественного наследия Юрия Пэна.
«Дом, где я родился».— То есть количество работ Ю. Пэна, которые были в указанное время в Саратове, установить невозможно?
— Единого мнения на этот счет нет. Сейчас в архиве музея хранится несколько документов, которые могут в определенной степени прояснить ситуацию.
Особый интерес представляют два из них: опись вещей-экспонатов Витебской картинной галереи имени Ю. М. Пэна, находившихся на временном хранении в СГХМ имени А. Н. Радищева, датированная июнем 1946 года, и акт о передаче ряда картин от 1947 года. Из первого документа следует, что в Радищевском музее хранилось 174 картины Пэна, 12 — Альперовича и 9 — Кругера.Всего 195 работ, а также два ковра, вывезенных из Витебска. В конце описи имеется запись: «Все вышеозначенные экспонаты в количестве 197 (ста девяносто семи) находились во временном хранении в Саратовском худож. музее им. Радищева в связи с эвакуацией из гор. Витебска БССР в период Отеч. войны (с 1941 г. по июнь 1946 г.) и сданы на основании доверенности № 361 от 31/V 46 года Витебского облисполкома и письм. распор. ВКИ тов. Хазам С. М. (в некоторых источниках упоминается фамилия Хазан). Сдала экспонаты зав. фондами…» (далее неразборчиво).
Важно, что по каким-то причинам в эту опись не вошли и в 1946 году не были отправлены в Витебск еще 4 картины Ю. Пэна и 3 работы Л. Альперовича. Об этом свидетельствует акт от 22 августа 1947 года, согласно которому научной сотруднице музея имени Радищева Хасиной П. Л. в соответствии с телеграммой начальника Белорусского управления по делам искусства от 13 июля 1947 года было доверено доставить в Москву экспонаты Витебской картинной галереи имени Ю. Пэна. Ей были переданы работы Пэна «Мужчина с зонтиком», «Штукатурщик», «Сапожник с газетой» и портрет Бетховена, а также рисунки Л. Альперовича «Портниха», «Обнаженный мужчина», «Девушка».
Позже эти произведения поступили в Беларусь и сейчас находятся в наших музеях, хотя некоторые имеют иные названия. Например, упоминавшаяся работа Ю. Пэна «Мужчина с зонтиком» — это картина «Сват», хранящаяся в Витебском областном краеведческом музее. Увидеть ее можно в числе других работ мастера, представленных в постоянной экспозиции художественного музея города.
Таким образом, документально подтверждено, что в общей сложности в Саратове хранилось 178 картин Ю. Пэна, 15 — Л. Альперовича и 9 — Я. Кругера. Всего 202 работы.
— Почему же потом, после реэвакуации коллекции, никто не заявил о недостаче?
— Летом 1948 года директор Государственной картинной галереи БССР Елена Аладова, безусловно, владевшая информацией о всех экспонатах галереи имени Ю. Пэна, выезжала в Саратов «за архивными материалами музея имени Пэна, которые были недополучены работниками Витебского областного отдела искусств, эвакуировавших экспонаты музея». По-видимому, Елена Васильевна знала, что в Радищевском музее кроме картин имелись архивные документы и фотографии Ю. Пэна, и вернула их в Беларусь.
Учитывая характер Аладовой, можно с уверенностью утверждать, что она бы никогда не смирилась с оставлением в Саратове более 600 работ Ю. Пэна. Таких подарков настоящие музейщики не делают. Думается, она выскребла из Саратовского художественного музея все, что там находилось из Витебска.Кстати, по сообщению генерального директора Саратовского художественного музея имени Радищева Людмилы Калининой, в настоящее время в фондах музея не имеется ни картин, ни документов, принадлежащих Ю. Пэну.
О том, что в Саратове хранилось примерно 200 работ Пэна, Альперовича и Кругера, свидетельствует еще одно обстоятельство. 21 июня 1946 года в газете «Вiцебскi рабочы» была опубликована заметка, в которой сообщалось: «Во время войны более двухсот работ — картины, рисунки, эскизы, этюды — хранились в саратовском музее имени А. Родищева. Сейчас картинная галерея привезена в Витебск, где после реставрационных работ все написанное художником будет выставлено для широкого осмотра».
Из сохранившихся в Государственном архиве Витебской области документов видно, что после войны бывший директор картинной галереи имени Ю. Пэна Любовь Эстрина вернулась в Витебск и в 1947 году работала заведующей художественно-творческой мастерской, в которой в это время трудились такие известные белорусские художники, как В. Дзежиц, В. Кухарев, В. Смердинский, Л. Мишурный, П. Явич и другие. Безусловно, Эстрина, находясь в центре художественной жизни города, хорошо знала о количестве привезенных из Саратова картин и при отсутствии 600 работ обязательно сообщила бы об этом руководству города и области.
Кстати, бывший научный сотрудник галереи Евгения Сумник в 1948 году тоже вернулась на родину и работала преподавателем в Витебском художественно-графическом педучилище. Она также никогда не поднимала вопрос о крупной недостаче пэновских произведений.
Можно сделать вывод, что в непростых условиях срочной массовой эвакуации предприятий и организаций Витебска в июле 1941 года сотрудники картинной галереи им. Ю. Пэна смогли вывезти в тыл лишь наиболее ценные, на их взгляд, работы этого мастера. Остальные полотна остались в Витебске.
«Сват».— Но что же с ними тогда случилось?
— На этот счет высказано немало предположений. Наиболее серьезного внимания заслуживает версия об изъятии картин немецкими оккупационными войсками и транспортировке их в Германию либо в одну из сопредельных стран, занятых фашистами. Думается, с полотнами Ю. Пэна произошло то же, что и с другими коллекциями картин, хранившихся в музеях стран, оккупированных гитлеровцами в годы Второй мировой войны: они были похищены и отправлены в рейх. По крайней мере, к 1941 году опыт в этой сфере у фашистов был накоплен огромный. Поэтому, скорее всего, оставленные в Витебске картины Ю. Пэна по отработанной методике оказались за пределами нашей страны.
Та же печальная судьба постигла картинную галерею БССР, которую не успели вывезти из Минска в тыл.
Сегодня в музейном фонде Республики Беларусь с учетом новых поступлений находится 224 художественных произведения Ю. М. Пэна, в том числе в Витебском областном краеведческом музее 183 работы. Но ни одна из пропавших картин витебского мастера не всплыла ни в период оккупации, ни в послевоенное время.
В Госархиве Витебской области сохранились акты инвентаризации материальных ценностей по жилищным конторам и конкретным домам и квартирам в Витебске за 1941—1942 годы. В них указаны тысячи предметов — от кроватей, комодов и столов до самоваров, репродукторов, фикусов, корыт и патефонных пластинок. Однако картины Ю. Пэна ни в одном документе не фигурируют. Отсутствуют какие-либо упоминания о пэновских работах и в журнале исходящих документов жилищного отдела Витебской городской управы за 1941—1943 годы.
За прошедшие годы не установлено ни одного свидетеля, ни одного документа, которые хотя бы косвенно проясняли судьбу оставшейся части коллекции в занятом немцами Витебске.Это дает повод предположить, что похищенные работы патриарха Витебской художественной школы были тайно вывезены из города и сейчас находятся в целости и сохранности в весьма надежном месте за пределами Беларуси...
Юдель Пэн, выпускник Императорской Академии художеств, один из последних могикан классического реализма, очень неохотно расставался со своими работами. Когда одна из его родственниц спросила почему — ведь, продавая картины, он мог бы значительно улучшить собственное материальное положение, — Ю. Пэн ответил: «Деточка, я не торгую своим вдохновением».Ольга ДАВЫДОВА.
Известно, что художник мечтал создать картинную галерею, поэтому все основные работы хранил дома, а в конце жизни принял решение передать их государству. Если представить, сколько времени и сил он тратил на одну работу от первого до последнего мазка, то можно осознать масштаб личной трагедии этого талантливого художника и скромного человека. Хорошо, что он уже никогда не узнает о сотнях исчезнувших своих работ. Но это трагедия не только Пэна, это крупная потеря для всего многонационального искусства белорусского народа, каждого из нас и наших детей. Все, кто знаком с его непростой судьбой, понимают, что, безусловно, Юдель Пэн — достояние республики, но, увы, еще и наша боль и незаживающая рана.
По-видимому, пришло время глубокого исследования на государственном уровне обстоятельств исчезновения коллекции витебского мастера и организации официального предметного поиска в рамках установленных межгосударственных процедур. Безусловно, это сверхсложная задача и можно найти массу причин, чтобы смириться с исчезновением пэновских работ, но ведь художник трудился для нас и, думается, мы обязаны успокоить его обиженную душу.
