По следам Освальда

Ли Харви Освальд - он же Ли, Алик, Лихаря или Лопушок для белорусских друзей - начал работать слесарем на Минском радиозаводе, который сегодня широко известен под названием "Горизонт". Секретным объектом он еще не был, поэтому, видимо, на нем и нашлось место для американца, так же как, например, для венгров или западнобелорусских евреев, реэмигрировавших из Аргентины в Советский Союз.

Освальд, который поначалу хорошо владел лишь нецензурной составляющей русской речи, общался с теми, кто понимал английский, - например, с молодым технологом Станиславом Шушкевичем, специально приставленным к приехавшему в Минск американцу, по официальной версии "для обучении языку"...

Сегодня мне удалось найти очень немногих свидетелей тех событий, которые уже вошли в хронику истории. Вообще, "поход по следам Освальда", который я предпринял, оказался очень увлекательным и полезным для понимания не только ушедшей эпохи... Но об этом чуть позже, а пока приведем характеристику нашего героя, что называется, из первых уст. Я встретился с человеком, работником "Горизонта" с 46-летним стажем, который два года проработал с Освальдом за соседним верстаком.

Сидячая забастовка

- Парень он был спокойный, можно даже сказать, мягкий по характеру, незлой, - вспоминает Сергей Андреевич Скоп. - Правда, особого желания работать у него никогда не было.

- Как случилось, что Ли Харви оказался именно в вашем отделе?

- Коллектив у нас был маленький - человек 25, сплоченный и в определенном смысле показательный. В больших цехах порядка, само собой, было поменьше. Мы были "опытники", делали первую деталь. Соберем первые пять штук телевизоров, их отвезут в Москву, проверят - и только потом на конвейер.

- А чем он запомнился как коллега по работе?

- Однажды поразил всех, устроив сидячую забастовку. К зарплате вроде бы какие-то претензии у него возникли. Просидел часа два. Для нас в то время это, конечно, был позор. Ну, поговорили мы с ним, объяснили, в чем дело, в общем, разрулили ситуацию.

Кстати, как свидетельствуют архивные документы, получал Ли зарплату по советским меркам более чем приличную. Кроме оклада, были еще доплаты от дирекции, а также помощь Красного Креста. В итоге получалось больше, чем у директора завода.

А на работе с ним случались и другие курьезы, щекочущие менталитет советского человека. В заводскую курилку Освальд принципиально ходить отказывался, предпочитая устраивать перекур на рабочем месте, водрузив ноги, по американской привычке, на верстак. К слову, живи Освальд сегодня где-нибудь в Нью-Йорке, от подобных релаксаций ему давно пришлось бы отказаться - больно штрафы кусаются. Здесь можно было бы сделать глубокомысленное замечание о прогрессивности советских порядков по сравнению с американскими.

Другой момент, запомнившийся Сергею Андреевичу, связан с переездом Ли из гостиницы "Минск", в которой он тогда жил. Завод предоставил иностранцу по советским меркам шикарные однокомнатные апартаменты на улице Коммунистической, и сотрудники помогали ему туда перебраться. Когда же Освальд столкнулся с примером советского комфорта, ограничивающегося металлической кроватью, шкафом, столом и табуреткой, его американское естество запротестовало. И в очередной раз пришлось избалованному американцу объяснять, что к чему.

- Ну а потом, когда в Америке все это случилось, имею в виду события 22 ноября, на заводе это как-то обсуждалось? И вообще, что рассказываете подрастающему поколению о своем знаменитом сослуживце?

- Когда передали новость о покушении, показали лицо Освальда, но его имя еще не называли, мы все однозначно сказали, что это не его работа. Он был просто не способен на это по складу своего характера. К тому же те, кто с ним состоял в охотничьем клубе при заводе, рассказывали, что он вовсе не был отменным стрелком.

Лицом компании не вышел

Сегодня в цехе, где когда-то осваивал обязанности слесаря Ли Харви, идет реконструкция, и вскоре там откроется новый магазин. Оборудование демонтировано, и найти памятный верстак, на который он клал ноги, не представляется возможным. В заводском музее для фото печально известного работника тоже не нашлось уголка.

Первая моя попытка договориться о посещении завода закончилась коротким общением с голосом из трубки, наверняка принадлежавшим молоденькой секретарше. После моего риторического начала: "Вы знаете, что на заводе работал убийца Джона Кеннеди?" - повисло трехминутное молчание. И огорошенная девушка была не единственной на "Горизонте", кого подобный вопрос привел в растерянность. Вахтерша, предварительно сделав большие глаза, даже поинтересовалась, разрешает ли директор делать такие репортажи, видно, сочтя Ли Харви Освальда очень неудачным лицом компании.

- Об Освальде небось легенды на предприятии слагают? - спрашиваю я у Виктора Александровича, одного из руководителей службы маркетинга.

- Он, безусловно, личность известная. И в коллективе, конечно, факт его пребывания у нас обсуждают, особенно учитывая приближающуюся годовщину трагических событий и связанный с ней поток информации в СМИ. Но нельзя сказать, чтобы уж очень активно, все-таки это история из далекого прошлого.

Квартирный опрос

Квартира, в которой когда-то жил Освальд, сначала один, а потом с новоявленной супругой, уже третий год принадлежит Эдуарду Кадыровичу Сагындыкову. Об исторической значимости своего жилья узнал после его покупки, когда в гости начали захаживать журналисты.

Когда-то Освальд по-американски прибил на дверь квартиры табличку со своим именем. Сегодня никаких опознавательных знаков его пребывания там нет. На доме N 4 вы не найдете мемориальной доски. Да и, честно говоря, ума не приложу, что на ней можно было бы написать.

О знаменитом соседе не судачат бабки на скамеечках. Отчасти потому, что не так много осталось свидетелей тех дней - кто отошел в мир иной, кто переехал. Отчасти из-за наличия более актуальных тем. Повышение пенсии или последняя серия "мыльной оперы" поинтереснее будут.

Воскрешая детские впечатления, соседка Ирина вспоминает, как отважилась вместе с одноклассниками, изучавшими английский язык, написать "осанистому дяденьке", каким она запомнила Освальда, письмо. На детское послание, к слову сказать, тот любезно ответил. Еще Ирина рассказала, как любил Освальд напевать, расхаживая по квартире, - когда дом газифицировали, под трубы пробивали специальные отверстия, и голос иностранца, как и других жильцов, можно было отчетливо слышать вперемешку со скрипом ботинок и треском кипящего масла.

Мой знакомый гид, работающий с иностранцами, говорит, что показывает туристам легендарное место, упоминая о творившейся здесь истории. Экскурс обычно следует за рассказом об истории другого строения, стоящего здесь же по соседству, - зеленого деревянного домика, где проходил первый съезд РСДРП. А вот в обязательную программу для соотечественников такие экскурсии не входят.

В легендарную квартиру туристы не просятся. "Зато в последнее время, - делится Эдуард Кадырович, - зачастили журналисты. Так что волей-неволей пришлось заинтересоваться судьбой предшественника". В перерывах между беседами "за жизнь" и попиванием чайку с журналистами прогрессивный пенсионер следит за новостями по телевизору, шлет письма родным по электронной почте или "режется" в компьютерные игры с таким же передовым товарищем.

"Если так пойдет, - улыбается Эдуард Кадырович, - придется открывать музей". Его знакомые говорят, что цена на квартиру взлетит, но заманчивых предложений пенсионеру пока не поступало.

Пока же гостеприимный хозяин исторически ценных владений устраивает экскурсии журналистам по квартире, проводит на балкон, с которого практически теми же видами - рекой, театром, домиком РСДРП - любовался Освальд. За эти годы набережная обзавелась парком, появился Дворец Республики, вспыхнули неоновые огни большого города. Дом можно узнать по огромным витринам дорогого бутика, название которого с итальянского переводится как "сладкая жизнь". Только с ней у Освальда в Советском Союзе не заладилось.

Плейбой

Появление в Минске в 60-е годы живого американца само по себе уже было явлением, достойным того, чтобы отложиться в памяти. К собственному удивлению, даже в нашей редакции я обнаружил двоих журналистов, встречавших Ли. Например, его хорошо помнит известный спортивный обозреватель Николай Петропавловский.

- Николай Николаевич, вот вы видели Освальда всего один раз, можете сказать, чем именно он запомнился?

- Представили мне его в популярном среди молодежи кафе напротив оперного театра. Что сразу бросилось в глаза - это его потрясающее жизнелюбие и тяга к прекрасному полу. Глаза у него по девушкам так и бегали.

Дела амурные - это особая статья минской жизни Освальда. Позже исследователи будут много внимания уделять его безответным чувствам к красивой девушке Элле Герман, работавшей в Интуристе и помогавшей американцу освоиться в Минске. Освальд даже предложил ей выйти за него замуж, но честная советская девушка отказала, так как была влюблена в комсорга.

В жизни у Алика наступили веселые денечки, коротаемые в золотомолодежных компаниях Минска. Благо спонсор из него был что надо. Танцы в клубе Дзержинского либо в Доме офицеров. "Общаговские" девчонки вешались американцу на шею. На одной из таких вечеринок его и встретил студент-первокурсник Олег Белоусов, впоследствии снявший документальный фильм о минском периоде жизни Освальда

: - Шли мы как-то с приятелем по общежитию на улице Свердлова и встретили одного парня из Канады. Тот говорит: "У меня здесь есть занудливый американец и море выпивки". Мы зашли в комнату. Он на самом деле оказался большим занудой, очень плохо говорил по-русски. Какое-то время все вместе под гитару распевали песни, но так как водки у Освальда было немерено и употребить ее всю не было никакой возможности, мы ушли с вечеринки, так и не дождавшись конца. И я думаю, что таких историй у Освальда было очень много. Он был типичным плейбоем.

О бедном шпионе замолвите слово

Остепенился Ли, когда познакомился с молоденькой красавицей-медсестрой Мариной Прусаковой. Роман у них вышел стремительный, так что через несколько недель после знакомства они умудрились расписаться, что было засвидетельствовано актовой записью N 416 в отделе ЗАГС Ленинского района Минска. Свадьба по всем канонам народной традиции увенчалась дракой.

Многие исследователи, в особенности, конечно, американские, с удовольствием смакуют роль КГБ во всей этой истории. Оно и понятно, где еще искать заговор - рассуждают они. Согласно некоторым из них, чуть ли не все люди, окружавшие Освальда в Минске, включая жену, были агентами спецслужб.

Интересно, что после того, как все произошло, Никита Хрущев даже инициировал специальное расследование, не причастно ли какое-либо советское разведведомство к убийству. Ответом было категоричное и успокаивающее "нет".

Но то, что на Освальда в КГБ все-таки имелась особая папка, стало достоянием общественности в середине 90-х годов, когда доступ к этим документам был открыт. Публицисты наперебой рассказывали о шпионских страстях в семействе Освальдов. Согласно легенде, о том, что их квартира прослушивается, Ли и Марина узнали, выключив все электроприборы и взглянув на счетчик. Упрямый и честный, он продолжал работать. Но как бы то ни было, даже с появлением этих сведений у сторонников теории заговора пищи для размышлений больше не появилось.

Марина и маринованная кукуруза

Безоблачной семейной жизни у Освальдов не вышло. Молодожены начинают ссориться. Марина отнюдь не была идеальной хозяйкой, достоинства Ли как супруга она тоже ставит под сомнение.

Похоже также, что Освальду на второй год осточертела жизнь в СССР. Он хотел маринованной кукурузы, а Марина не могла ему ее найти в Минске. Это в то же самое время, когда широким жестом Никита Сергеевич отдал во владение "царицы полей" бескрайние советские просторы.

Итак, Ли Харви задумал вернуться в Америку. Несколько раз он пытался доехать до американского посольства в Москве, пару раз его даже ссаживали с поезда, о чем знали знакомые. Но в конце концов отпустили. 1 июня 1962 года Алик вместе с молодой женой и дочерью отправляется в свое последнее большое путешествие поездом Минск - Москва с дальнейшим маршрутом через океан.

Позже в Америке Марина издаст книгу своих воспоминаний о замужестве. За нее она получит солидный гонорар, обеспечивший ей безбедное существование. А в середине 90-х годов ее имя вновь прозвучит на всю Америку. На сверхпопулярном ток-шоу Опры Уинфри она сенсационно заявит о своей уверенности в непричастности Ли Харви к историческому покушению, поставив еще один знак вопроса в досье загадки столетия.

Из дневника Ли Харви Освальда

: 4 января (1960 г.). Мне позвонили из паспортной службы и выдали пусть не советский паспорт, но вид на жительство. Я все равно счастлив. Мне сказали, что я буду жить в Минске.

- Это в Сибири? - спросил я их.

Парень, к которому я обратился, лишь рассмеялся.

10 января. Гуляю по городу. Очень красиво! Минск - аккуратный европейский город.

1 мая. Мой первый майский праздник пришелся на мой первый отпуск. Завод в этот день не работает. По проспекту прошел военный парад. Лично я решил по американской традиции спать утром. Вечером я навестил дочь Зигера на вечеринке, которую они организовали. Там Зигер обронил, чтобы я возвращался в США. Это первое оппозиционное мнение, услышанное мной здесь. Зигер многое рассказал о Советском Союзе, чего я раньше не знал.

Из дневника Ли Харви Освальда

: 15 ноября. Познакомился с четырьмя девушками, живущими в комнате N 212 в общежитии иняза. Нелли - очень интересная девушка. Обычно я прихожу в общежитие с одним своим другом, который хорошо говорит по-английски. Его зовут Эрик Титовец, он учится на четвертом курсе медицинского института. Очень классный парень.

1 декабря. У меня любовное похождение с Нелли Коробко.

4 - 31 января (1961 г.). Я пересматриваю свое решение жить здесь: работа - тоскливая. Денег получаю много, но что с ними делать - не знаю. Здесь нет ночных клубов или боулинга, нет мест отдыха, кроме танцев.

Из дневника Ли Харви Освальда

: 1 - 30 апреля. Мы гуляем с Мариной. Разговариваем. Наши отношения становятся стабильными, и я хочу с ней переспать. Но Марина против. Тогда я предлагаю ей выйти за меня. Она согласилась.

1 мая. Мы думаем о будущем. Несмотря на то, что я женился, чтобы насолить Элле, я обнаруживаю, что влюбляюсь в Марину. Переход моей любви от Эллы к Марине проходит весьма болезненно. Я встречаю Эллу на заводе, и это разрывает мое сердце на части. Но с каждым днем все мои мысли и чувства все больше и больше заполняются Мариной. Она просто без ума от меня почти с первого дня нашей встречи. Мы постоянно вместе. Катаемся на лодке по Комсомольскому озеру, гуляем по паркам. Я рассказываю ей о желании уехать. Она испугалась. Но потом сказала, чтобы я поступал, как знаю.

Ноябрь - декабрь. Мы ожидаем разрешение на отъезд. Марина начинает думать, чтобы никуда не уезжать. Возможно потому, что она беременна. Мы ссоримся, все идет наперекосяк, особенно с наступлением русской зимы.

15 февраля (1962 г.). Холодные дни. Но мы счастливы. Марина ожидает роды на первое марта. Но на рассвете у нее начались схватки. В девять утра мы приезжаем в больницу. Я оставляю ее там, а сам ухожу на работу. В 10.00 Марина родила девочку... Мы, правда, хотели мальчика.

Перевод дневников Ли Харви Освальда Михаила ГОЛДЕНКОВА.