По следам агента Люси, которая умудрилась собрать компромат даже на того, кто её завербовал

(Окончание. Начало в № 111) Что стоит за смертью мужа? Ситуация, в которой оказалась автор обращения в «Р», непростая, а ее перспективы безоблачными никак не назовешь. В силу разных причин, в том числе и названных в данной статье, женщина бальзаковского возраста оказалась меж двух огней, двух противоборствующих лагерей — правоохранительным и преступным. У тех и других появились к нашей героине серьезные претензии. Вольно или невольно Луиза Ревень связала с этим обстоятельством смерть мужа Романа. Но по фактам, которыми я располагаю, эта связь не прослеживается. Судите сами. Роман при помощи жительниц Лиды М.Гиншт и Л.Гиншт устроился в Москве на работу каменщиком в закрытое акционерное общество — СП «Зодчие». Проработал на стройке неполные полтора месяца и умер. Данный факт подтверждается копией свидетельства о смерти. Вдова добивалась, чтобы фирма «Зодчие» в связи со смертью мужа выплатила ей страховку. Но, как пояснили те, кто завербовал лидчанина на работу в Москву, никакими документами не была предусмотрена выплата какой-либо страховки при несчастном случае. В ходе проверки, проведенной оперуполномоченным ОБЭП Лидского ГРОВД (в настоящее время — РОВД) П. Майсеем, фактов какого-либо правонарушения или преступления в данном случае выявлено не было. В роли потерпевшей. Луизе Васильевне можно только посочувствовать. Она потеряла мужа и кормильца семьи, но, невзирая на это горе, ей даже страховку в связи со смертью родного человека не выплатили. А на руках остается восьмилетний сын, которого надо еще поднимать. Хорошо, что двое старших детей уже выросли, самостоятельно зарабатывают на хлеб. Я специально напросился в гости к Луизе Васильевне, чтобы своими глазами увидеть, как живут она и ее семья. Скажу вам, ничего завидного. Старенькая мебель, сломанный диван, отжившие свой век ручки в дверях и замки. Мать нашей героини — женщина-пенсионерка, всю жизнь проведшая в трудах и заботах, постоянно озабоченная, чем накормить семью. В свое время от отца своих детей, пока те еще были несовершеннолетними, Луиза Васильевна получала из России такие алименты, что ей завидовала вся округа. По ее словам, алименты составляли где-то 300—500 долларов в месяц, этого хватало не только на повседневные нужды семьи, но даже на покупку золотых изделий. Но коробка с этими изделиями впоследствии была украдена из квартиры некими злоумышленниками. Это не единственный эпизод, в котором автор письма в «Р» предстает в роли пострадавшей. В частности, она написала областному прокурору В.Литвинову такую жалобу: «Между мной и гражданкой Ириной Петровой произошла драка. Эту драку на почве неприязненных отношений ко мне из хулиганских побуждений спровоцировала и устроила гражданка Петрова. В драке вместе с матерью участвовал ее сын Андрей, который во время драки сломал мне палец. Я обратилась с заявлением в отдел милиции. Чтобы нанести мне глубокую душевную травму, деморализовать меня и помочь своему сыну уйти от ответственности, гражданка Петрова написала заявление в милицию о том, что мой сын в ходе вышеупомянутой драки избил ее сына Андрея. Ее бессовестная ложь не может быть подтверждена никакими доказательствами, так как мой сын во время драки не присутствовал. Были опрошены свидетели, которые не присутствовали при драке, материалы дела сфальсифицированы. Благодаря стараниям недобросовестного работника милиции мой сын стал правонарушителем, почти преступником. До сегодняшнего дня из Лидской межрайпрокуратуры я ответа на свою жалобу не получила…» Во многом схожее заявление Луиза Ревень направила в УВД Гродненского облисполкома. Помимо прочего, она сигнализировала , что участковый инспектор Н.Рябушко проявил необъективность и не привлек ее обидчиков к ответственности потому, что Ирина Петрова неоднократно передавала ему помидоры, которыми торговала, для того, чтобы ее не привлекли к административной ответственности за торговлю в неустановленных местах. Жалоба Луизы Ревень проверялась на достаточно высоком уровне —заместителем начальника Лидского РОВД полковником милиции С. Билидой. Он установил, что И.Петрова за два года привлекалась к административной ответственности за нарушение правил торговли на рынках и торговлю в неустановленных местах аж 16 раз. Факты дачи взятки помидорами не подтвердились. В то же время полковник С. Билида пришел к выводу, что в действиях двух подравшихся между собой женщин имелись признаки состава административного правонарушения, однако участковый инспектор Н.Рябушко не дал им должной правовой оценки. К моменту же повторной проверки истекли сроки привлечения виновных к административной ответственности. Заместитель начальника райотдела милиции счел необходимым за непринятие мер по привлечению к ответственности Л.Ревень и И.Петровой лишить наполовину премиальной доплаты за месяц участкового инспектора Николая Рябушко. Но в то же время С.Билида установил, что Луиза Ревень в заявлении, адресованном начальнику УВД Гродненского облисполкома, указала заведомо ложные сведения, порочащие честь и достоинство этого участкового инспектора, и ее следует привлечь к административной ответственности за распространение таких измышлений. Луиза Ревень с таким поворотом, естественно, не согласилась. Но, пожалуй, единственное, чего ей удалось добиться в отношении Андрея, так это предупреждения, вынесенного постановлением комиссии по делам несовершеннолетних при Лидском райисполкоме. Ему самому и его матери. А вот увести от уголовной ответственности своего сына Луизе Ревень так и не удалось. Хотя и обращалась даже в Министерство здравоохранения, пытаясь опровергнуть диагноз, поставленный врачами Андрею, избитому во время злополучной драки ее сыном Сергеем. Суд признал Сергея виновным в умышленном причинении своему несовершеннолетнему противнику легкого телесного повреждения, повлекшего за собой кратковременное расстройство здоровья. По приговору суда Сергею назначено наказание в виде одного года исправительных работ с удержанием в доход государства пятнадцати процентов заработка. Кроме того, с него в пользу Андрея Петрова в порядке компенсации морального вреда взыскано 200000 рублей и такая же сумма в пользу матери потерпевшего в счет взыскания процессуальных издержек по делу. Прокурор к тому же предъявил к осужденному иск о взыскании с него приличной суммы в пользу учреждения здравоохранения «Лидское ТМО», где Андрей Петров проходил курс лечения… Луиза Ревень в свою очередь заявила свои исковые требования к супругам Петровым в связи с пережитыми после драки «физическими и нравственными страданиями». В счет материальной компенсации морального вреда просила взыскать с ответчиков полмиллиона рублей, а также различные суммы за поврежденную в драке одежду, оплату лекарств, труда матери на приготовление пищи и стирку, 150000 рублей недополученного заработка, поскольку из-за сломанного пальца Луиза Васильевна не могла работать на рынке и т.д. Суд отказал истице в возмещении вреда за необоснованностью ее требований. Более того, с Луизы Ревень была взыскана, как и в предыдущем судебном процессе с ее сына, госпошлина в доход государства. В возмещение расходов по оплате помощи представителя в пользу Петровой решением суда с истицы взыскано 150000 рублей. Позже Луиза Ревень вместе с сыном предприняла еще один контрвыпад против местной милиции. Добивалась привлечения к уголовной ответственности все того же начальника отдела уголовного розыска и других сотрудников РОВД. Доказывала, что стражи порядка нанесли Сергею во время задержания телесные повреждения, опасные для здоровья парня. Но совсем иные выводы сделали те, кто проверял и перепроверял факты, приведенные в заявлениях Луизы Ревень. Уроки необычного уголовного дела. Самое необычное в уголовном деле, в котором фигурирует Луиза Ревень, конечно, то, что было возбуждено дело после ее заявления о неправомерных действиях бывшего сотрудника милиции Аркадия Борсукова, связанных с невыплатой денег своей помощнице и негласному агенту. «9 февраля сего года, — писала Луиза Ревень в своем письме в «Р», — я позвонила в областную прокуратуру начальнику отдела по борьбе с организованной преступностью и коррупцией В.Сидо. Он мне ответил, что уголовное дело в отношении А.Борсукова давно прекращено. Луизу Ревень с большим опозданием, но ознакомили с постановлением о прекращении уголовного дела. Так как областная прокуратура в ответ на нашу просьбу предоставила редакции необходимую информацию, вынужден анализировать данный документ со слов автора обращения в редакцию. Позиция за позицией Ревень опровергает доводы, изложенные в постановлении. Думается, что эти доводы будут проанализированы в соответствующих инстанциях. Из слов Луизы Ревень следует, что сохранились три расписки под псевдонимом Люся о получении денежных вознаграждений за помощь в раскрытии преступлений. А.Борсуков признал, что неоднократно просил подписать Луизу Ревень агентурный псевдоним на чистых листах (это якобы было необходимо для оформления информации агентурного сообщения). Тем не менее уголовное дело, возбужденное в отношении сотрудников Лидского отдела внутренних дел, было прекращено за отсутствием в чьих-либо действиях состава преступления. Любопытно, что в гражданском деле, которое приостановлено по причине расследования дела уголовного, имеется справка, в которой вполне официально утверждается, что за два с половиной года расписки в получении денежных вознаграждений и регистрационные листы агента Люси уничтожены. Ревень утверждает, в деле уголовном три такие расписки имеются. Кому верить? Что за игра в данном случае ведется под прикрытием секретности? Когда был в командировке, то услышал заключение бывшего милиционера: «Только ленивый не злоупотребляет, используя в своих целях деньги, предназначающиеся для поощрения негласных агентов». А вот другой весьма компетентный профессионал, в информированности которого сомневаться не приходится, в беседе со мной утверждал нечто совершенно противоположное. Кому верить? Не знаю. К тому же данную статью расходов журналисту очень непросто проконтролировать. Но ведь и руководителей Лидского райотдела наказали, думается, не случайно. Кстати, сотрудники местного уголовного розыска «отличились» и на ином поприще. Но это тема отдельной статьи. Если возникнет такая необходимость, газета продолжит расследование. Недавно мне в очередной раз позвонила в редакцию Луиза Ревень. «Доложила» о том, что не обошлось без ее содействия при разоблачении тех злоумышленников, которые специализировались на сбыте фальсифицированной водки. А вот к разработке предоставленного ею компромата в отношении одного руководителя, посетовала автор письма в «Р», правоохранители отнеслись недостаточно серьезно. И поведала, как легкомысленно проводилась проверка. Не знаю, насколько права Ревень, адресовавшая обидные упреки проверяющим, и как она узнала детали проверки ( неужто у негласного агента появились свои осведомители?). Да, собственно, не в этих деталях дело. Важнее другое. После окончания ремонта домика в деревне, некогда принадлежавшего мужу, наша героиня намерена продолжить то непростое дело, к которому ее приобщил Аркадий Борсуков, судя по всему, не представлявший чем это обернется для него и других. Луиза Ревень подробно поведала, с кем из сотрудников правоохранительного ведомства, каким образом она поддерживает контакты, подпитывая при этом ценной, конфиденциальной информацией. В том, что нужда в такой информации и услугах весьма деликатного свойства имеется, сомневаться не приходится. От правоохранителей в последнее время требуют усилить борьбу с коррупцией, организованной и вполне заурядной преступностью. Поставленной цели за счет выдачи на-гора рекордного количества бумаг едва ли добьешься. Требуется помощь разного рода агентов и помощников, сознательно либо в силу преследования своих корыстных, меркантильных интересов идущих на негласное сотрудничество с органами. Иные неочевидные преступления можно доказать, только воспользовавшись услугами таких людей, при помощи оперативного эксперимента. Еще не так давно такие действия те, к кому они применялись, называли провокацией, ныне они законодательно разрешены. Со всеми вытекающими отсюда последствиями, которые могут исходить и от тех же негласных помощников правоохранительных органов… Во время недавнего разговора я прямо спросил Луизу Ревень, под каким именем она хочет фигурировать в статье, которую я готовлю к печати? — Под настоящим, — услышал в ответ. — Все в городе и так знают, что я являюсь агентом. Блатные дали мне понять, что ничего против меня не имеют. И Луиза Ревень поведала о давней разборке с женщиной, обозвавшей ее стукачом и нанесшей при этом небольшую травму. До судебного разбирательства тогда этот инцидент не дошел. Возмутительница спокойствия, по словам пострадавшего агента, пошла на попятную и выплатила денежную компенсацию за порванное платье и моральные издержки… Спрашивается: зачем Ревень после всего случившегося подставляться под новые «удары» за сотрудничество с милицией, сведение счетов со стороны изобличенных правонарушителей и т.д.? Не правда ли, весьма странное желание быть на свету в то время, когда другие в таком положении предпочитают тень? Если бы среди вас, уважаемые читатели, был проведен опрос, в ходе которого вы называли бы самые обидные для вас оскорбления, то среди других, как мне представляется, фигурировало бы нежелание быть обвиненным в стукачестве и мужеложстве. Ведь назови невиновного в том человека стукачом или педиком — и он долго (а быть может, и всю жизнь) не сможет очиститься от этой очень уж прилипчивой грязи. А со стороны Луизы Ревень дала знать о себе совсем иная реакция, еще раз свидетельствующая о том, какой она незаурядный человек. Но в данном случае эта незаурядность, скорее всего, имеет отрицательный потенциал. Насколько я смог прочувствовать во время нашего продолжительного разговора, нравится нашей героине быть вездесущей и всесильной, внушать страх другим, даже если они носят форму. Как мне представляется, выступление газеты необходимо автору обращения в «Р» и для того, чтобы поквитаться со своими обидчиками, и чтобы с успехом тягаться в суде с теми, к кому предъявила иск, и в качестве прикрытия на будущее: фортуна даже удачливого агента ведь переменчива… Смею строить такие предположения потому, что свою принадлежность к негласным помощникам милиции она не раз использовала или пыталась использовать в своих меркантильных интересах. Порой покровителям удавалось ей помочь и не допустить привлечения к уголовной ответственности. Порой приговор в отношении либо ее самой, либо ее сына все-таки выносился. И тогда вся вина негласным агентом перелагалась на людей в погонах. Проклюнулся такой весьма опасный симптом: свои прегрешения, конфликты с законом прикрывать фактом сотрудничества с правоохранительными органами… Взвесив все эти аргументы, в уже подготовленной к публикации статье я изменил фамилии своей героини, а также ее бывшего милицейского куратора и той женщины, с которой она тогда подралась. Думается, это сделано для ее же блага. В конце концов того же, по большому счету, требует и закон об оперативной деятельности, считаться с которым автор и газета просто обязаны. А потому пусть не обижается агент Люся: ее желание фигурировать в статье под настоящей фамилией выполнить не можем. Но, может, этот журналистский ход станет и способом защиты нашей героини. От далеко не лицеприятной критики в газете. Повествуя о своих приключениях последнего времени, агент Люся упорно рисовала себя как неустрашимого борца с дискредитировавшей себя правоохранительной системой и запятнавшими себя ее представителями. А на поверку оказалось, что ее собственное изображение в том правоохранительном «зеркале» не самое привлекательное. Значит, пока не поздно, и самой надо сделать соответствующие выводы. Надо немедленно прекращать далеко уже зашедшие игры с похищением сына и тому подобные действия. Наша героиня здесь явно переиграла. Перебор в бесшабашности и оперативно-постановочном мастерстве может привести к большой беде.