Двое суток туда, столько же - обратно. И несколько дней в горах. Во вторник выехал, ровно через неделю вернулся. Моему экспресс-путешествию на поезде к Черноморскому побережью Кавказа не завидовал никто. Проще ведь самолетом, советовали товарищи: не успел подняться, уже приземляешься в Краснодаре или Сочи. Но для журналиста нет ничего интереснее, чем длительный процесс передвижения. С высоты птичьего полета не рассмотришь людей и их нравов. В пути по белорусской "чыгунцы", украинской "зализныци" и российской ж/д мне представилась чудесная возможность сравнить свою и соседние страны - три восточнославянские сестры.
Вторник. Таможня словам верит
Сажусь в поезд Минск - Адлер вечером вторника и начинаю отсчитывать часы до прибытия на станцию Туапсе. По билету этот момент должен наступить утром четверга.
Стук колес укачивает, и я совсем не замечаю, как, миновав реки, города и села, оказываюсь на южных рубежах страны.
Народная молва твердит, что на украинской границе сильно "трясут". Но учтивость таможенников приятно удивляет. В сумках не роются. Лишь задают стандартные вопросы: куда едете, что везете, может, что-либо забыли задекларировать. Ноутбук, фотоаппарат - мой багаж невелик. Заполнять на него лишних бумаг не надо. Получаю штамп в паспорт.
Время заполночь. Но сон уже не берет: в конце вагона шумит пьяная компания. С красными носами они сели в поезд еще в Минске. В метро граждан в таком виде, по моим наблюдениям, не пускают. А в международные рейсы - милости просим?
Среда. Сизифы в юбках торгуют оберегами
На подъезде к Харькову ранним утром просыпаюсь от того, что в купе врывается отборный русский шансон. Выслушав порцию музыкальных историй о несчастной любви студенток к женатым, вырубаю радиоточку. Но веселая мелодия продолжает доноситься из соседних купе.
Тема легкомысленных флиртов неожиданно меня подстерегает во взятой в дорогу книге. В романе Змитрока Бядули "Язэп Крушынскi" главный герой нанимает для своих детей учительницу из Минска. Выбирает самую симпатичную. Жена ропщет. Но дядька Язеп не обращает внимания на протесты супруги. Раскручивается драма... Почти детективное чтиво из 300 с лишним страниц "съедаю" быстро.
А за окном лесостепь. Прескучное зрелище. Глазу не за что зацепиться, кроме как за линии электропередачи.
С проезжающих мимо ржавых электричек сыплется краска... Горы мусора вдоль путей... Старые покосившиеся дореволюционные дома... Это предместья Харькова - довоенной столицы Украины, города по населению почти равного Минску.
В купе заходит пассажирка, харьковчанка. Завязываю разговор. Она делится своим взглядом на жизнь:
- Наш город и вправду местами похож на большую помойку. Мои родственники считают, что это нормально, - привыкли.
От Харькова до самой российской границы снуют "челноки". Неповоротливые тетки тащат через вагон огромные баулы с сэконд-хэндом, напирая на мягкое "г" повторяют "мантру": "Мужские футболки, трусы, есть стринги". Следом появляются торговки с постельным бельем, женскими платками. Завершает "колонну" парень с "очками для зрения и компьютера". Никто ничего не покупает. Завтра сизифы с мешками вновь будут искать своего счастья - на других рейсах.
На станции Изюм вагон наполняется новыми базарными голосами:
- Не хотите обереги? Есть магнитики! - торговка звенит кувшинчиками. Ее компаньонша кричит из другого конца нашего полупустого вагона:
- Галя, на голове больше людей! - это значит - в начале состава.
Четверг. Тихо едешь, а в Ростове разбудят
За украинской станцией Иловайск начинается Россия.
Уже в разгаре весна, а в лесостепи пасмурно, температура не отличается от минской.
Пассажиры с красными носами в другом конце вагона вновь напоминают о себе.
- Целый день трехэтажные маты! - негодует кто-то из пассажирок. - Я их высажу в России, чего бы мне это ни стоило!
После того как проводница сообщает об инциденте начальнику поезда, наступает тишина.
Около полуночи умиротворившийся было вагон будит торжественный голос с платформы очередной станции:
- Уважаемые пассажиры! По 4-му пути проводятся маневровые работы. Будьте внимательны и осторожны!.. Будьте бдительны: при обнаружении подозрительных предметов не берите их в руки и не сдвигайте с места. Незамедлительно сообщайте о находках правоохранительным органам или работникам вокзала!.. Желаем вам приятного отдыха!
- Это Ростов-на-Дону, - проснувшаяся соседка по купе со знанием дела как частый гость этих мест посвящает меня в тайну: дикторша вещает здесь всегда громко и без умолку.
Утром мы подъезжаем к Туапсе. Состав идет меж гор, сходящих с них бурных рек, дачных поселков с разукрашенными во все цвета радуги домиками. Несмотря на моросящий дождь, чувствуется: юг.
Пятница. На крутых поворотах
Российская пресса пестрит репортажами из Сочи, как там готовятся к Олимпиаде 2014 года: строят новые дороги, прокладывают тоннели в горах. Но туда я так и не добрался. Хотя расстояние - всего 160 километров. Однако дорога по серпантину заняла бы 6 часов. Прямой скоростной трассы на Сочи нет.
Через каждые полминуты - новый поворот. На серпантине шириной в минскую Раковскую улицу много обвалов. Там, где грунт съехал и дорога разрушена, ковыряются рабочие: заливают склоны бетоном. Трудная работка, особенно в слякоть! Водителям нужно подолгу стоять в пробках и ждать зеленого сигнала светофора. Хуже, чем в Москве. Летом, говорят, здесь не проехать вообще.
А это - единственная дорога, связывающее все Черноморское побережье - от Краснодара до Грузии.
Суббота. Каштановый мед со вкусом другой планеты
Википедия меня информирует, что Туапсе основали адыги, а название города значит "расположенный у слияния двух рек". Когда-то туземцы заселяли все Черноморское побережье Кавказа, продолжаясь в своих ближайших родственниках - абхазах. Поэтому почти все названия в регионе адыгско-абхазские. Но самих аборигенов встретить трудно.
Мне повезло. Я познакомился с одним из "могикан" - Русланом Куадже, депутатом Небугского муниципального образования Туапсинского района, начальником охраны и культурно-спортивного досуга принадлежащего нашей стране санатория "Белая Русь". От его предложения отправиться в горный аул не мог отказаться. Несмотря на дождливую погоду.
- В античности греки называли наш край Меотидой, а адыгов - меотами. Средневековые летописцы знали нас под именем черкесов, - успевает читать лекцию и следить за дорогой Руслан Аюбович, в прошлом педагог, директор школы и спортсмен, чемпион БССР по самбо. Его жена - белоруска из-под Пинска. И мы быстро находим с Куадже общий язык. Он рассказывает, что сейчас у адыгов - 3 крохотные республики в составе Российской Федерации: собственно Адыгейская, Карачаево-Черкесская и Кабардино-Балкарская.
Поднимаясь по узкой трассе в горы, пересекая водопады и каменистые речки, попадаем в страну, которой нет на карте. В селе Шхафит в одном из дворов стоит огромный дольмен: каменная "будка" высечена в толще камня и накрыта цельной плитой, поднятой не краном, а ловкостью людей, живших тысячи лет назад. Рядом - могила русского воина и его родственников. "Комплекс" накрыт деревянным навесом, под ним развеваются российский и адыгейский флаги.
Конечный пункт нашего путешествия - Калеж, расположенный в окружении популярных у туристов водопадов. В доме родственников Куадже нас угощают пирожками, начиненными настоящим адыгейским сыром. Помните, когда-то был в магазинах продукт под такой маркой? Так вот: никакого сходства!
Двор напротив усадьбы Куадже отгорожен глухой стеной. Я нахожу щелину и заглядываю: там россыпь дольменов! Мой гид спокойно комментирует, как будто ничего особенного там нет:
- "Калеж" переводится как "древний город". Здесь существовала древняя цивилизация.
А теперь - деревня как деревня. Кто-то декорирует фасад своего дома по-богатому сайдингом, кто-то еще по старинке ставит сараи на "курьи ножки" - четыре столба - так, что под полом постройки пройдет ребенок.
Перед выборами президента России в Калеж провели интернет. Впрочем, никакая "паутина" не собьет горцев со своего пути. Между собой сельчане говорят только по-адыгски. Я с любопытством вслушиваюсь. И здесь, среди гор, теряю чувство реальности: как будто стоишь не на российской территории, а очутился на другой планете.
На память о необычном мире гостеприимные горцы вручают мне банку каштанового меда - такого в Беларуси не соберешь и не купишь.
Воскресенье. Балачка о казаке
Еще в Минске, на станции метро "Каменная Горка", я удивился, что патрульный милиционер не остановил меня с большой сумкой. Я не похож на террориста. Но бдительность спустя год после взрыва на "Октябрьской" не излишняя. Мне было бы спокойнее ехать в "подземке", зная, что и меня, и других проверили. Готов жертвовать ради этого личным временем.
Туапсинская полиция столь же "бдительна". Вход в вокзал оборудован металлоискателем. Он все время пищит. Мало ли что у народа в баулах: зарядка для мобильного, маникюрные ножницы или страшное сплетение проводков. Только охранников ничто не волнует. Они стоят в сторонке и заняты своей беседой.
У большинства из нас жизнь проходит в поездах - метро и железной дороги. Верить в чудо, что пронесет с ветерком, слишком беспечно.
Поезд опаздывает. Я волнуюсь. Но вскоре между гор появляется змея состава. А мой минорный настрой быстро разгоняют в купе украинские народные песни вперемежку с русскими романсами о батьке атамане, у которого комиссар увел жену и коня. Это "Кубань FM". Пока за окном суровые кавказские ущелья сменяются живописными кубанскими низинами, в эфире звучит приятный голос ведущей программы "Балачка". Она рассказывает, что "балачка" - это такая кубанская региональная "гарна мова", и как бы между делом напоминает, что предки нынешних жителей Краснодарского края - выходцы из-под Полтавы и Запорожья.
- Ой, ты до душы прыпало, ты, нашэ риднэ сало! Ой, закуски кращойи нэмае, гэй, налывай, душа спивае! Ой, ты, наше риднэ сало, тэбэ нэ будэ мало - з тобою наш народ гуляе! - вот такая она, "гарна писня" по-кубански. Почти как наша "Бяседа".
Понедельник. Черное золото лежит под ногами
На пути от Кавказа до Смоленска лежат самые плодородные области России. Черноземьем не случайно их назвали. Вот проехала машина, от колес остались глубокие следы: черным-черно.
Богатейшие просторы поросли кустарником, не зная ни сохи, ни трактора. Можно ли представить себе неухоженные земли где-нибудь в Голландии? Или у нас? А Россия - страна малозаселенная, как и восток Украины, - и, видно, некому взяться за целину, чтобы в один миг превратить ее в плодоносящую пашню.
Я смотрел на "золотоносящие" земли, и они представлялись мне сбережениями, спрятанными в чулок. Лежат себе - и пусть. А ведь обработанные, могли бы приносить хорошие дивиденды.
На станции Лиски моросит дождь. Народ пялится в вокзальные окна на проходящие поезда. По перрону семенят две подруги - голодные собаки. В этом "променаде" псинам составляют компанию двое мужиков, обвешенных сушеной рыбой. Но покупателей нет.
В Воронеже вокзал успел примерить на себя все парадные одеяния, которые полагались таким сооружениям в сталинскую эпоху. Вид открыточный: крыши зданий станции украшены скульптурами, пытающимися дотянуться до шпиля соседней церкви.
Как только поезд трогается, торжественность сменяется иной картиной: одноэтажные деревянные домики станционных служащих, построенные еще при царе, ремонтные мастерские советских времен, небрежно зашитые сайдингом только с фасадов.
Неприглядная картина вскоре припорошивается снегом. От станции Курбатово начинается зима: все белым-бело. Проводница докладывает:
- На улице минус 3.
В поезде плюс 20.
Зимние одежды России к лицу. Белая метель легко скрывает все недостатки, как хороший макияж на старческом лице.
- А ты сегодня хорошо накрасилась, - будто угадав мои мысли, говорит одна проводница другой.
- Нужно быть красивой, а не казаться, - звучит реклама из радиоточки.
Вторник. Лягушки-путешественницы конкурируют с льняными рушниками
На станции Рославль в купе подсаживаются еще 2 пассажира. Один из них, судя по разговору, местный предприниматель. Обсуждает куриные тушки.
Со станции загружаются "челноки" со своим товаром:
- Штофы, рюмки, медальоны со знаками зодиака!
- Игрушки мягкие белорусские недорого, - дядька с мешком "цацак" тащится по вагону.
- Ну что, лягушек продали? - спрашивает проводница.
- Еще нет.
От Рославля до Минска по прямой на запад можно было бы доехать в считанные часы. Но дорога идет в объезд: на север - к Смоленску. Здесь поезд стоит 2 часа: с ума сойти можно. Пойти на экскурсию в местный кремль или к зданию, где 1 января 1919 года была провозглашена Социалистическая Советская Республика Белоруссии, не успею. Остается ждать, когда же состав тронется - к Орше.
Как только это происходит, появляются другие "челноки":
- Белорусский лен: скатерти, рушники... - на каждой границе свои особенности национальной торговли.
Таможни на белорусско-российском рубеже нет. О том, что за окном своя страна, узнаю, как только мобильный становится доступным в сети и время на телефоне автоматически переводится на час назад.
Вглядываясь в березки и болотца за окном, тихо радуюсь: в гостях было, конечно, хорошо, но дома, что ни говори, - лучше.
