В прошлом выпуске «Боевого призыва» мы рассказывали о нюансах взаимодействия подразделений внутренних войск с другими правоохранительными структурами. Совместные наряды, рейды, масштабные операции... Но и на локальном уровне — когда территория ограничена забором с колючей проволокой — четкость и слаженность не менее важны. Любая нестыковка между администрацией ИК и войсковым караулом может стать причиной ЧП. Здесь нет места амбициям, прочим гражданским вольностям и даже воинское звание порой не играет роли. Чтобы посмотреть, как проходит совместная служба, мы отправились в исправительную колонию...
Контрольно–транспортная площадка
Речицкий район, поселок Заречье. Разбитая бетонка — наследство стоявшей здесь когда–то военной части. По дороге, свернув с трассы, катится грузовик с продуктами. Упирается в ворота ИК № 24, тормозит. Впереди — проверка документов и досмотр.
Колония под Речицей — одно из двух в стране исправительных учреждений, где отбывают наказание по приговору суда женщины. Первый этап пришел 10 лет назад — в декабре 1999–го. Колония не пустовала. И сейчас здесь более тысячи осужденных. Некоторые во второй, третий раз. Рецидивистки...
Они выпекают хлеб, шьют, делают деревянную тару, конверты, еще что–то. Часть из них склонны к алкоголизму. Кто–то работать не желает — ленивые. У кого–то нет даже базового образования. Контингент сложный...
Службу по охране ИК несет 9–я отдельная стрелковая рота войсковой части 6713. Колония — из числа современных, оборудована передовыми защитными средствами. Никакой скидки на дамскую покладистость: установлена здесь и ставшая популярной интегрированная система охраны «Три семерки», и иные датчики, механизмы. Четыре охранных рубежа, контрольно–следовая полоса... За всю историю наших женских колоний был всего один побег, но, как утверждает комбат Сергей Поляков, «на рывок не побегут, а схитрить могут запросто». Поэтому — бдительность и полный контроль.
Как поделены полномочия между администрацией ИК и военнослужащими? Если говорить упрощенно, то их можно разграничить так: внутренние войска отвечают за охрану, руководство колонии — за порядок и надзор. Хотя часто эти задачи пересекаются.
...Начальник КПП по пропуску транспорта Валерий Колесник осматривает кузов автомобиля, выезжающего из колонии. Везут хлеб — в светлогорский лечебно–трудовой профилакторий. Досмотр длится около пяти минут — так положено по инструкции. Старожилы рассказывают, что в былые времена, если начальник колонии был с караулом «на ножах», стандартный досмотр порой мог затянуться на час, а то и на два. Сейчас, заверяют военнослужащие, такое в принципе невозможно.
— Осмотрено. Замечаний нет! — автомобиль выруливает в открывшиеся ворота. Транспортная площадка снова свободна.
Караул
10 лет назад караульное помещение ютилось в деревянном вагончике. Теперь караул располагается в комфортном здании. Это важно: служба здесь не сахар.
В течение суток за стабильность охраны периметра отвечает начальник караула. Именно ему приходится чаще других контактировать с руководством ИК, решать возникающие вопросы, лично участвовать во многих мероприятиях. Вместе с ДПНК — дежурным помощником начальника колонии — это главные фигуры в жизни ИК. Разумеется, после непосредственных начальников подразделений.
— Ситуации бывают разные, в том числе — экстренные. Вот недавно ночью вызывали «скорую», — начальник караула Сергей Заяц описывает типичный пример совместной работы. — О том, что понадобятся врачи, мне тут же сообщил ДПНК. Запустили машину. Выпустили... Если требуется транспортировка осужденной в больницу, по заявке начальника колонии назначается караул от роты, который выдвигается со «скорой». Вместе решаем и многие другие вопросы — по выходным запускаем в колонию транспорт, проводим освобождение. Порядок действий во время «тревоги» также четко определен. Спрашиваете, у кого все–таки больше полномочий? У меня — по караулу, у дежурного помощника — по колонии. Приказать впустить или выпустить кого–либо ДПНК не может. Я же не вмешиваюсь во внутреннюю жизнь «зоны».
Первый пост
Так просто сюда не попадешь. Откроют лишь начальнику караула или его помощнику. И то лишь после того, как услышат пароль. Пароль действует сутки — потом его меняют.
Перед часовым первого поста два монитора — на одном схема охраны объекта, на другом — изображение с видеокамер, оснащенных датчиками движения. Если картинка задвигалась, ее можно увеличить. Удобно! К тому же новые технологии позволяют облегчить службу. Часовые на вышках теперь уже не стоят круглые сутки — наружные посты сократили. Взамен появилась должность часового резервной группы. Во время плановых обходов он поднимается на вышки, наблюдает за состоянием ограждений, контрольно–следовой полосой. Но демонтировать сооружения никто не собирается. Их по–прежнему используют в сложных погодных условиях: когда снег, туман, ливень, выставляются группы усиления.
КПП по пропуску людей
Вопрос субординации — самый, пожалуй, тонкий. А КПП — то место, вокруг которого то в России, то в Украине периодически возникают пересуды. Почему? Здесь несет службу контролер, призванный следить за тем, кто заходит и выходит из колонии. Будь то медицинский работник, повар, журналист, да хоть черт лысый — контролер обязан помешать внести в «зону» запрещенные предметы. Я–то свой телефон отдал, особенно после того, как на меня грозно посмотрел старшина. И сумку раскрыл безропотно. Но не потупит ли свой взор контролер, если мимо властно прошагает высокопоставленный сотрудник колонии с большими звездами на погонах? Ведь это офицер, которого видишь пять раз в день, тысячу раз в год, надежный, ответственный... А вдруг он в плохом настроении да еще и накричит?
Но никакой должностной робости, втолковывают мне, у контролера КПП быть не может. Только принципиальность и безукоризненное следование инструкции, в которой нет ни слова про полковников и генералов, а только требования: ножи, спиртное, наркотики, телефоны и т.д. не должны попасть в колонию. Раз надо — не пропустит ни своих, ни чужих. Да и работники ИК рисковать и нарушать инструкцию не станут. Последствия могут быть печальными.
КПП–2
Опасная все–таки вещь — стереотипы... И небо на женской «зоне» такое же, как за периметром, не чета тому, что в мужской ИК. И другие избитые метафоры не работают. А осужденные в синих платках издали напоминают работниц СПК... Гнетущее ощущение неволи для женской колонии не характерно. Это отмечают все случайные посетители. Но только не военнослужащие.
...На КПП–2 идет личный досмотр — с работы снимается бригада, осужденные строем направляются в жилые секции отрядов.
— Всем отойти за красную линию! — приходится прикрикнуть, но «синие платки» все равно толпятся, подходят к окошку слишком близко. Контролер повторяет снова. Служба — на нервах...
— Ищем запрещенные предметы. Может, кто–то что–то украл, вынес тайком, — начальник войскового наряда контролеров Любовь Коцур снимает перчатки — досмотр окончен. — Когда приходим на службу, переходим в подчинение ДПНК. Хотя, разумеется, непосредственный начальник — командир роты.
Также и в арестном доме, где несут службу контролеры. Они подчиняются начальнику арестного дома, но наказать, поощрить и т.д. военнослужащих может лишь «родной» ротный.
Жилая зона
Новый год не за горами. В колонии дыхание праздника тоже ощущается — пускай и легким ветерком. Вот–вот сюда полетят посылки от родных и близких осужденных. Для контролеров, караула, администрации ИК работы станет в разы больше. К напряженному графику в праздники здесь давно привыкли.
Вместе с начальником колонии Виктором Турчиным заходим в одно из жилых зданий. Чисто. Кто–то смотрит телевизор. В комнате отдыха две девушки собирают паззл. Должна получиться заснеженная гора в Австрийских Альпах, с которой летят лыжники. Мечта...
Неподалеку главная здешняя достопримечательность — какаду. Попугай сидит в открытой клетке, но почему–то не улетает. «Единственный мужик, но молчит, зараза», — бросает мне дама с сине–зеленым испитым лицом.
— Задача и у нас, и у внутренних войск одна — не допустить в колонии ЧП, — резюмирует Виктор Турчин. — Никакой самодеятельности — регламент несения службы определен руководящими документами. Делить нам нечего, ведь в случае какого–либо происшествия отвечать будем вместе. Да, войска охраняют периметр, но если осужденный совершит побег, значит, недоработали и мы.
