Наказание за любое преступление должно быть неотвратимым и обязательно справедливым.
На днях психиатры признали невменяемым норвежского “стрелка” Андерса Брейвика, который 22 июля сего года жестоко и хладнокровно расстрелял 77 человек. Лично мне трудно поверить, что человек, умудрившийся написать манифест на полутора тысячах страниц и оперирующий такими сложными научными категориями, как “мультикультурализм” и “национальная идентичность”, не дружит с головой. Но факт остается фактом: врачи фактически спасли его от наказания, и теперь он будет припеваючи жить в чистой больничной палате, с накрахмаленным бельем, вкусно есть, сладко спать. И все за счет налогоплательщиков, в том числе и родственников невинно убиенных. И кто знает, что станется с ним потом. Не исключено, что лет эдак через пять его признают излечившимся, и он снова окажется на свободе.
Разумеется, я не призываю норвежцев переписывать законодательство и немедленно четвертовать Брейвика. Возможно даже, что он и вправду болен, хотя, называя себя западноевропейским патриотом, он оказался ничуть не лучше самых одиозных исламских террористов, которых законопослушные либеральные европейцы воспринимают как исчадие ада и при этом не вникают в их психическое здоровье. Но вот что интересно: почему мы, единственные из живых существ на грешной планете отличающие добро от зла, допускаем присутствие рядом с нами при любых политических формациях, в любые века таких вот брейвиков?
В который раз задумался об этом в день вынесения приговора по делу о взрыве в минском метро. Со времени той ужасной трагедии, унесшей жизни 15 человек и покалечившей сотни судеб, прошло больше семи месяцев, а родственники погибших и пострадавшие по-прежнему не могут оправиться от шока. Физические и психологические травмы бесследно не проходят, и многим придется жить с тяжелейшим грузом еще долгие годы.
Мы привыкли, что у терроризма есть вполне конкретная основа, как правило религиозная или национальная. Но произошедшее в тот апрельский вечер в мирной и бесконфликтной Беларуси не поддается никакой логике. И снова тот же самый вопрос: почему родители, учителя, друзья, соседи, врачи, правоохранительные органы вовремя не разглядели в этих парнях патологических отклонений? Ведь за их плечами десятки преступных эпизодов за десять лет, все эти растяжки, взрывы, поджоги. Почему, получив самый сильный, подлый и неожиданный удар в спину, многие начинают жалеть “бедных мальчиков” и просить снисхождения к ним? Что это: ментальная специфика или сознательное давление на суд? Но зачем, для чего? Ведь такие действия, по сути, дают потенциальным преступникам карт-бланш на новые убийства.
Сейчас уже понятно, что столь чудовищное преступление было совершено ради удовлетворения личных сомнительных амбиций и дешевой славы. И, наверное, не случайно в уголовном деле фигурировало, что настольной книгой у Коновалова был Уголовный кодекс с одной замусоленной страницей, той самой, где речь идет о терроризме, и откуда Коновалов узнал такие формулировки, как “дестабилизация ситуации” и “устрашение населения”. “Он давно себя к этому готовил, — рассказал Интерфаксу на условиях анонимности человек, близкий к следствию. — Он лепил из себя “героя”-террориста. Можно сказать, что Коновалова вело его второе “я”. Общество для него было безликой серой массой”. Оказывается, даже в манере поведения, жестах Коновалов копировал киногероев из фильмов о терроризме. Один из его приятелей-соседей рассказывал, что Коновалов начинал свою страшную “карьеру”, испытывая взрывчатку на кошках. Запихивал ее в хлебный мякиш, капал валерьянки, кошка лизала “подарочек”, и ее разносило в клочья. А еще у него было видео пыток беременных женщин и много других “странностей”. И все это зафиксировано в показаниях его друзей и одноклассников.
С результатами расследования смогли ознакомиться международные эксперты, и никаких вопросов к следствию и доказательной базе у них не возникло. Следовательно, нет никаких оснований упрекать правоохранительные органы в непрофессионализме, это все равно что учить хирурга оперировать, а пилота управлять самолетом. Мы еще наверняка услышим подробные комментарии и ответы следствия на все вопросы. Пока же ясно одно: у Коновалова действительно сложилась своя, особенная интерпретация общечеловеческих ценностей. Впрочем, как и у его подельника Ковалева. Он, по сути, тоже убивал людей, пускай и без взрывчатки. Они шли на преступление сознательно, хладнокровно, жестоко, без эмоций и жалости, не думая, что лишают жизни и калечат чьих-то детей, родителей, любимых.
Конечно, любое преступление надо рассматривать с разных сторон. В ходе следствия и судебного процесса сталкиваются интересы всех его участников: подсудимых, пострадавших, их родственников, свидетелей... В таких случаях востребован только один критерий — справедливость. Правосудие для этого и существует. Сейчас трудно сказать, как сложилась бы судьба Коновалова и Ковалева, окажись они в других жизненных обстоятельствах. Но, к сожалению, это только в сказках можно повернуть вспять ход событий. В реальности же мы столкнулись с абсолютно новым для себя социальным феноменом — одиночным терроризмом, который намного опаснее даже сетевого экстремизма. И поэтому после оглашения приговора всем нам, всему обществу надо многое переосмыслить и сделать серьезные выводы, чтобы свести к нулю возможность повторения подобного.
