Много солнца в холодной воде
Не спешите клеймить женские романы. Рано или поздно “книжки в мягкой обложке” оказываются в руках каждой женщины. Кто-то, тайком таская серию “Суперплоть” из родительской комнаты, проглатывал запретные страницы в шестнадцать лет. А кто-то только в тридцать открыл для себя “Поющих в терновнике”. Еще лет пять назад, “застукав” маму с томиком Бертрис Смолл в руках, я недоумевала: “Как ты можешь читать такую низкопробную литературу?!” И горделиво расставляла на своих книжных полках книги Толстого, Моэма, Радзинского, Мураками, Маркеса, Фолкнера, Кафку...
Сегодня все эти столпы прозы в моей домашней библиотеке щедро разбавлены книжками Донцовой, Куликовой, Рубиной, Токаревой. И вовсе не потому, что моя жизнь вдруг наполнилась серыми буднями, а я, эдакая белорусская Алиса, примитивным образом начала искусственно создавать свое Зазеркалье. Дело в другом: когда тебе уже за тридцать и ты давно ответила самой себе на философский вопрос Алеши Карамазова про слезу замученного ребенка, хочется вместо решения вселенских задач и переосмысления мировой истории подумать о жизни сегодняшней. Со всеми ее любовными, личностными и социальными проблемами. Причем желательно в простом, понятном изложении. Романы Анны Берсеневой и Натальи Батраковой помогают мне разобраться в окружающих меня людях гораздо больше, чем “Бесы” Достоевского. Когда каждый день с телеэкранов и новостных сайтов не сходят сообщения о войнах и терактах, хотя бы на страницах домашнего чтива хочется побольше любви и хеппи-энда.
Да, все это вроде бы есть и у наших классиков. Но что поделать, если мало кто в XXI веке узнает себя в тургеневской Лизе из “Дворянского гнезда” или островской бесприданнице Ларисе Дмитриевне? Зато многие проведут параллель между своей судьбой и судьбами Елены и Марии Петровны из щербаковских “Женщин в игре без правил”. Разве можно винить авторов женских романов в том, что они каким-то шестым чувством угадали все тайные чаяния своей читательской аудитории и взяли за основу сюжетов не политизированные эпопеи или устаревшие драмы, а традиционные ценности, по которым одинаково тоскуют современницы: преданность, верность, желание измениться к лучшему ради избранника, настоящую дружбу и неувядающую любовь?
Любовь и прочая морковь
Для меня примеры качественного женского романа — Маргарет Митчелл и Франсуаза Саган. Из современниц — Людмила Улицкая и, как ни странно, признанная детективщица Дарья Донцова. Например, ее “Записки безумной оптимистки” для многих чуть ли не настольная книга. Впрочем, есть и категория “чтиво” — аналог телесериалов со слащавой историей какой-нибудь “доярки из Хацапетовки”, которая после бесконечных сопливых мытарств выходит замуж за честного нефтяного магната. Предел убогости по всем параметрам. Тем не менее именно низкопробные женские романы расходятся бешеными тиражами.
Основная аудитория “мыла” — женщины, которым в жизни не повезло, а их у нас предостаточно. Каждая вольна выбирать: менять что-то в своей судьбе, пить с горя либо просто на пару часов в день сбегать в другую реальность. Помечтала, закрыла книжку — и вперед: детям суп варить, мужу носки стирать. Вреда от этого немного.
Но вот кому категорически не рекомендуется читать подобные вещи, так это молодежи. Когда у тебя нет никакого опыта отношений, взять чужой за образец проще простого. А образец-то фальшивый! Классический пример описан у Пушкина:
Ей рано нравились романы;
Они ей заменяли все;
Она влюблялася в обманы
И Ричардсона и Руссо.
Для Татьяны Лариной любовная история закончилась печально: Онегин оказался не сказочным принцем, а особой саркастической и желчной. Он ошибся, она ошиблась. В итоге имеем позднее прозрение мужчины и женское: “Я вас люблю, к чему лукавить? Но я другому отдана...”
На мой взгляд, вопрос, читать или не читать “мыло”, решается просто. Если у вас уже сформировался нормальный литературный вкус, вреда не будет. Как минимум — расстроитесь, как максимум — посмеетесь. Хочешь сладкого, не покупай у бабки на вокзале пирожок с повидлом (это вредно для здоровья, при всем уважении к пенсионеркам). Лучше зайди в кафе, закажи чашку кофе и пирожное. Правда, бабкин пирожок хоть раз в жизни надкусить стоит. Хотя бы для того, чтобы узнать, что это такое. Кстати, некоторое время назад я в качестве культурного ликбеза засела за того самого Ричардсона, который “вылез боком” Татьяне Лариной. Заметим: родоначальником “чувствительной” литературы для женщин был мужчина. И сделала для себя главный вывод: женщины для женщин пишут лучше. Даже “мыло”.
