Впрочем, художники тоже стремятся как можно чаще выбираться из душной мастерской, чтобы “освежить” краски своей палитры. Кто — на личном транспорте, кто — на “хвосте” у друзей, кто — “зайцем” на электричке. Подальше от гари и пыли, раскаленного асфальта, толчеи в метро, отягощенных бытом и совсем не одухотворенных лиц. Чтобы вдохнуть полной грудью “открытый воздух” — именно так буквально переводится французское словосочетание plein air.
Арт-пленэр — прекрасная возможность совместить любимое дело жизни и выезд на природу или путешествие в новый город, поселок, деревню, лагерь, а то и вовсе в другую страну.
Кстати, первыми из полутемных чердаков и сырых подвалов вырвались на “открытый воздух” как раз таки французские живописцы. Полтора столетия назад группа друзей-художников из Парижа арендовала несколько домов в деревне Барбизон, упоенно наслаждаясь отсутствием городской суеты, творческой работой днем и дружеским общением по вечерам. Их живопись предвосхитила ту революцию в искусстве, которую потом назвали импрессионизмом, а термин “барбизонская школа” увековечил название обычной в общем-то деревни.
Это была революция и в самом образе жизни художников. С тех пор многие прекрасные, но малоизвестные места, которые облюбовали живописцы, графики, скульпторы, их музы и друзья, стали знаменитыми на весь мир благодаря искусству, созданному в этих уединенных уголках. В Здравнево под Витебском рисовал Иван Репин. В Захарничах Полоцкого уезда — Иван Хруцкий. Нашел отдушину в тихом домике в Воложинском районе наш современник Игорь Бархатков. “Я поселился внутри своих пейзажей”, — говорит он.
Художники всегда искали на природе вдохновения. Их работы — плод любви человека и конкретного пространства. И эта любовь может принести другие вполне материальные плоды, содействовать развитию конкретных территорий. Нужна только, выражаясь современным языком, продуманная пиар-программа. В Беларуси сильна классическая школа, много прекрасно подготовленных профессионалов, и в Европе об этом знают. Природных мест, вдохновляющих не только красотой, но и историей, тоже достаточно. Почему бы не извлечь все это из информационного небытия?
Я утверждаю, что в последнее время у нас появляется все больше самых разных пленэров. В Советском Союзе одними из первых их организовывали Литва, Латвия и Эстония. Многие белорусские художники вспоминают эти прибалтийские встречи с коллегами как время открытий, притока свежих идей. Владимир Слободчиков, ныне заведующий кафедрой скульптуры в академии искусств, после участия в такой арт-тусовке вместе с группой единомышленников инициировал в 1980-х первый скульптурный пленэр на белорусской земле. Владимир Цеслер, один из наших ведущих дизайнеров, до сих пор любит вспоминать о большом влиянии, которое оказали на молодых белорусских художников новые идеи и знания, полученные на “открытом воздухе”.
Сегодня не то что десятки — сотни наших живописцев, графиков, скульпторов являются и организаторами, и участниками многообразнейших пленэров разных масштабов. География творческих вояжей охватывает все континенты. Свой опыт они привозят домой, все чаще инициируя арт-пленэры. Порой им не хватает хорошего менеджмента, навыков того, что называется социальным партнерством. Но это уже другая тема для разговора.
Татьяна Бембель
tbembel@gmail.com
