Сегодня во Франции намечается самая массовая акция протеста против увеличения возраста выхода на пенсию. Напомню, что вот уже несколько месяцев французы устраивают забастовки и митинги, протестуя против пенсионной реформы, предусматривающей повышение пенсионного возраста с 60 до 62 лет. Законопроект уже одобрен нижней палатой французского парламента. Завтра свое слово должен сказать сенат. Накануне на улицы в разных городах страны вышли, по подсчетам полиции, 825 тысяч человек, а по неофициальным данным, — около трех миллионов французов. Их главный лозунг: «Не хотим расплачиваться за ошибки правительства!»
Франция привыкла бастовать, а правительство — особенно правительство Николя Саркози — также полно решимости ввести непопулярные меры. Это нормальная, а вовсе не революционная ситуация, как может показаться со стороны.
Как раз в выходные я перечитывала статью выдающегося философа Николая Бердяева «Духи русской революции». Там среди прочего он указывает на важные отличия западного и славянского мышления. «Француз — догматик или скептик, догматик на положительном полюсе своей мысли и скептик на отрицательном полюсе. Немец — мистик или критицист, мистик на положительном полюсе и критицист на отрицательном. Русский же — апокалиптик или нигилист, апокалиптик на положительном полюсе и нигилист на отрицательном полюсе».
По мнению Бердяева, русский случай — самый крайний и самый трудный. «Француз и немец могут создавать культуру, ибо культуру можно создавать догматически и скептически, можно создавать ее мистически и критически. Но трудно, очень трудно создавать культуру апокалиптически и нигилистически». То есть, рискну продолжить мысль Бердяева, трудно жить, все отрицая и всему предрекая страшный конец.
Да простит меня читатель за столь пространную цитату, но согласитесь, что мы всегда невольно сравниваем и примеряем западный опыт на себя, а уж что касается рыночного опыта, то не просто сравниваем, а прямо копируем.
В ситуации, с которой сегодня столкнулась Франция, можно увидеть нечто апокалиптическое только с точки зрения укоренившегося в наших широтах мышления. Дескать, Европа вырождается, из–за старения населения работать некому, и, напротив, все больше становится стариков, которые привыкли жить хорошо. И они не собираются отказываться от красивой жизни и дальше, будь хоть сто финансовых кризисов на дворе.
Самое интересное, что в этой ситуации как раз и проявляется тот самый описанный Бердяевым француз. В своем стремлении к красивой спокойной жизни он — догматик, не согласный на перемены. А в своем неприятии посягающих на их благополучие планов правительства все французы — поголовные скептики. Все это, однако, пока никак не повлияло на культуру, в широком смысле слова, французской жизни. Франция, несмотря на свои проблемы, не перестала быть красивой, мощной и притягательной страной.
Ну а что касается демонстраций и забастовок, то это ее, как сказал бы Бердяев, имманентное качество. То есть внутренне присущее, неотъемлемое условие функционирования политической системы. Так что нет ничего удивительного в том, что ущемленные пенсионной реформой пожилые французы вышли на улицу. Тем более что правительство рьяно взялось за уменьшение пенсионных выплат, но до сих пор не урезало доходы банкиров.
Если уж и говорить о новизне ситуации, то она в другом. На улицы французских городов в поддержку протестующим вышли лицеисты. Они показали будущее лицо страны...
И с ними не может не считаться автор проекта — Николя Саркози, убеждающий, что сейчас пенсионная система слишком дорого обходится государству, и обещающий, что предпринимаемые меры принесут в казну до 20 млрд. евро уже к 2018 году. Но эти обещания пока мало убеждают тех, кто борется за свое рабочее место уже сейчас.
